— Я не знаю, — бормотал он, снова и снова просматривая файлы. — Быть этого не может, просто не может!

Как ни странно, в его искренности Аманда не сомневалась. Он слишком слаб и труслив, чтобы ввязываться в нечто подобное. Но как тогда это произошло? Ладно бы у него телефон украли, так нет же! Она бы очень хотела посоветоваться сейчас с Жераром, он в таких вещах лучше разбирается…

Увы, Жерара больше нет.

Времени на размышления и даже грусть у нее не было — начиналось собрание. Люди расселись по своим местам, теперь они даже не переговаривались, но заметить их нервозность все равно не составляло труда.

Она быстро выделила в толпе лидеров. Они были на порядок собраннее других. И пока никто из них не привлекал к себя внимание, потому что они понимали: из-за того, что произошло с Жераром, некоторые захотят покинуть их. Нельзя, чтобы такие «слабые звенья» слишком много знали.

Поэтому первым, кто заговорил, был полный мужчина средних лет:

— Раз все молчат, скажу я! И скажу то, о чем наверняка думают все… Вот как-то так. Мне кажется, смерть Жерара очень много значит… Что, может, надо остановиться?

— Верно! — подхватила молодая женщина. — Мы слишком увлеклись! А то, что произошло… Это просто уму непостижимо! Он просто вышел на улицу и начал стрелять в людей! Что, если это вообще не их работа? Что, если он сам сорвался, почувствовав вседозволенность?

— Верно, — энергично закивал пришедший с ней юноша. — Такое вполне возможно! Но даже если он сам тут ни при чем, а это они… Подумайте, с какой силой мы имеем дело! Может… с совсем непростой! Разве мы были готовы к такому повороту? Думаю, нам лучше отступить сейчас. Не полностью выходить из игры, а просто перегруппироваться…

Сначала они стеснялись говорить о собственном страхе и слабости, но когда голосов зазвучало больше, они почувствовали себя более уверенно. Конечно, ведь если ты один боишься, то ты — неудачник. А если таких много, то вроде как и не стыдно!

Такому настроению поддались не все. По подсчетам Аманды, их было около трети от всех присутствующих. Но и это много! Они все говорили лишь о «временном отступлении», но всем было ясно, что это окончательный выход из игры.

Те, кого она определила как лидеров, молчали. Но это в их стиле — сначала присмотреться, изучить своих сторонников, а потом уже выступать. Жерар тоже был таким и поступил бы точно так же. Но она молчать не могла! Аманда знала, что это можно воспринимать как слабость с ее стороны, но меняться она не собиралась.

— А может, хватит придумывать оправдания своей ничтожности? — ядовито поинтересовалась она. — Не знали они! Не были готовы! Бедненькие! Вспомните, ради чего вы сюда пришли. Это не клуб вышивальщиц и не кружок по интересам! Каждого из нас пригнало сюда большое горе. Как животное пригнало, потому что иначе было нельзя, иначе это не остановить! Мы остались вместе, чтобы остановить все это. Было с первого дня очевидно, на какой риск мы идем! Наивность еще можно изображать, когда вы не знаете, с кем имеете дело. Но мы знали! Каждый из нас получил возможность увидеть их в действии.

— Но Жерар…

— Жерар мертв, но верен своему делу он был до конца, я больше чем уверена! То, что он мог сорваться и пойти палить по людям, — бред собачий. Воля у него была сильная! Если он сразу с ума не сошел после всего, что случилось, то потом и тем более. Его заставили… но заставили безо всякой магии и высших… точнее, низших сил. Но с какой стати это повод остановиться? Лично я не понимаю! Если вы изначально считали, что любая причина уйти может стать уважительной, то вам и приходить-то не стоило. Жерар бы хотел, чтобы мы продолжали. Если бы он знал наперед, что будет, он бы никогда не отступил! И нам бы не позволил! Мы с ним были знакомы хорошо, и я могу быть уверенной в своих словах!

Она не любила агитационные речи. Особенно в делах, которые касались жизни и смерти. И Аманда прекрасно знала, что сейчас играет на руку новому руководству, выполняя не ту роль, которую хотела. Но ей было все равно. Жерар не заслужил, чтобы о нем так отзывались!

Когда она села, было очень тихо. Аплодисменты не прозвучали, однако Аманда была этому рада. Когда всем желающим предложили выйти из комнаты, никто не двинулся с места, и это было для нее лучшей наградой, основанием думать, что она напомнила людям о чем-то важном.

А потом они перешли к практической части совещания… и ситуация вышла из-под контроля.

— Тебя убить мало, — хладнокровно произнес главный.

Подумать только, какая ирония! Не так давно Андре сочувствовал крохе Софи за то, что она навлекла на свою прелестную шкурку гнев «великого и всемогущего». Теперь на месте козла отпущения оказался он. Причем ситуация была крайне серьезная… пожалуй, серьезней, чем провал Софи.

А оправдаться ему было и нечем. Потому что при самом эгоистичном подходе Андре был вынужден признать, что допустил непростительную ошибку. Он не предполагал, что так будет, но это не аргумент. Человеку его уровня полагалось подстраховываться в любой ситуации.