— Ах! Вы требуете от меня доверия, — перебила его красавица, — а сами, значит, скрываете от своей подруги какие-то тайны? Признавайтесь-ка, чт'о вас гнетет, отчего на сердце у вас тяжело? Что я могла бы для вас сделать?

— Ничего, Зиновия, кроме того, что вы уже позволили мне греться в лучах своего обаяния.

— Это очень мало, мне хотелось бы сделать больше. Я догадалась, вы пережили безответную любовь. Вам нужна союзница? Не забывайте, что в любых обстоятельствах вы можете рассчитывать на меня и что в подобного рода вещах я, вероятно, искушеннее вас.

— Может быть, поживем — увидим, однако сейчас речь не обо мне, а о вас. Я незамедлительно разберусь с претензиями ваших кредиторов, а затем на неделю распрощаюсь с вами и поеду в Цолкиев, чтобы навести порядок в вашем имении.

Он поцеловал ей руку и удалился, а она осталась сидеть в кресле, погрузившись в раздумья.

— Странный человек, — вполголоса проговорила она наконец, — я должна держать себя в руках, чтобы, не приведи Господи, в него не влюбиться.

Сергей в тот же день написал необходимые письма и уже на следующий собрал у себя на квартире кредиторов подруги. Его окружила целая коллекция диковинных кафтанов. Здесь сошлись кафтаныиз жесткого атласа и из скромного мериноса, [25] отороченные дорогой пушниной и усеянные жирными пятнами; черные, зеленые, синие, фиолетовые и серые. Эту картину дополнял комичный хор пронзительно кричащих голосов в диапазоне от исключительно низкого баса до самого жалостливого дисканта.

Сергей приступил к боевым действиям, используя блестящую, неотразимую тактику. Для начала он в самых мрачных красках обрисовал финансовое положение госпожи Федорович и, исчислив общую сумму ее долга приблизительно в сто тысяч гульденов, мимоходом оценил имение в тридцать тысяч, а драгоценности, которые можно было бы тоже обратить в деньги, — самое большее в шесть тысяч гульденов. Потом он замолчал и предоставил кредиторам возможность некоторое время кричать и жалобно сетовать. И лишь после того, как те вдоволь накричались, экспансивно высказав все, что наболело в их боязливых сердцах, он выступил со своим предложением.

— Нереально, как вы теперь видите, удовлетворить всех, — сказал он. — Столь же мало госпожа Федорович способна и дальше платить такие грабительские проценты. Наложение ареста на имущество привело бы к продаже поместья по цене гораздо ниже его себестоимости.

Последовал новый взрыв горестных ламентаций.

— Остается единственный путь — договориться.

— Давайте договоримся, давайте, — разом закричало со всех сторон множество голосов.

— Я готов оплатить все и взамен вступить во владение имением, если каждый из вас ограничит свои претензии разумными пределами.

— Мы должны потерять свои деньги? — возмущенно крикнул Аарон Бутерман.

— Речь идет не о ваших деньгах, — хладнокровно возразил Сергей, — а только о чрезмерных процентах, которые вы в последние два года прибавляли к основному долгу. Например, лично вы, господин Бутерман, в свое время выдали госпоже Федорович две тысячи гульденов, из которых благодаря вашей странной математике за пару лет получилось уже пять тысяч. Я даю вам две тысячи триста гульденов.

— Исключено.

— В таком случае предъявляйте иск и описывайте имущество, если угодно, — произнес Сергей и спокойно обратился к другому еврею. — Вы одолжили пять тысяч гульденов, но почему-то записали восемь тысяч и вдобавок ежегодно приплюсовывали к этому по четыре тысячи, в итоге получилось шестнадцать тысяч гульденов. Вам я предлагаю пять тысяч плюс пять процентов, которые соответственно составят за два года пятьсот гульденов, стало быть, пять тысяч пятьсот гульденов, и ни крейцера больше.

— Отдайте десять тысяч гульденов, милостивый государь.

— Я даю вам пять тысяч пятьсот, и ни крейцера больше.

— Отдайте, пожалуйста, восемь тысяч гульденов.

— Я же вам говорю, пять тысяч пятьсот.

— Верните хотя бы семь тысяч гульденов.

— Подавайте в суд, тогда вы, может быть, получите больше.

— Я не могу, благодетель вы мой, я не могу это сделать.

— Итак, мое последнее слово: шесть тысяч гульденов.

— Я хотел бы получить деньги прямо сейчас.

— Сию минуту.

Сергей попросил вернуть ему долговое обязательство и распиской подтвердить получение денег, затем отсчитал на стол шесть тысяч гульденов, что произвело на присутствующих сильное, магическое воздействие. Не прошло и часа, как Сергей нашел компромисс со всеми кредиторами и за тридцать восемь тысяч пятьсот гульденов окончательно покончил с долгами своей красивой подруги, в сумме составлявшими сто двенадцать тысяч. Однако он счел излишним ставить Зиновию в известность о своей победе и во второй половине дня укатил в Цолкиев, а оттуда в Копалиско, имение госпожи Федорович. Здесь он нашел хозяйство в поистине ужасном состоянии. Все пребывало в запустении и упадке, а служащие откармливались за счет владелицы так же исправно, как и дворовый люд. Сергей немедленно разогнал всех без исключения: эконома, лесничего, смотрителей, батраков и девок. Затем пригласил каменщиков и плотников, велел им привести в надлежащее состояние дом и хозяйственные постройки, набрал в прислугу новых людей, которых ему порекомендовали судья и священник, и привел в действие телеграф, чтобы как можно скорее заполучить квалифицированного управляющего, честного лесничего, равно как и недостающие земледельческие орудия и машины. У соседних помещиков он купил лошадей, волов, коров, свиней и овец. Правда, из запланированных восьми дней в итоге получилось четырнадцать, и притом четырнадцать дней тяжких хлопот и работы, но, покидая Копалиско, Сергей с полным основанием мог сказать себе, что самое худшее теперь позади и что отныне ход дел должен принять планомерный и упорядоченный характер.