Орсон посмотрел на Осипова и с сомнением поджал губы. Разговоры о духах и заклинаниях не внушали ему доверия. Если раньше Крис полагал, что старик действительно знает какой-то секрет, то теперь он был почти уверен в том, что Ной водит их за нос. Вернее, не их, а Генриха Зунна, которому абориген обещал показать Время Сновидений. И все ради того, чтобы заполучить пакаль, который из-за нарисованного на нем шестиногого варана старик считает культовым предметом, принадлежащим его племени. В общем, по мнению англичанина, становилось скучно.

– Господа, – поднял свободную руку Зунн. – Я понимаю и всецело одобряю ваш огромный интерес к тому, что вскорости должно произойти. Но, извините, по-моему, вы задаете слишком много вопросов. Давайте просто позволим Ною сделать свое дело. И сами увидим все собственными глазами.

– Поддерживаю! – беззвучно щелкнув пальцами, указал на Генриха Орсон. – Как говорят русские, – перешел на русскую речь англичанин, – лучше один раз съесть, чем сто раз пропеть!

– Русские так не говорят, – покачал головой Осипов.

– Ну, все равно что-то подобное вы говорите, и именно по такому случаю. – Биолог вскинул руку над головой. – И не говори мне, что это не так!

– Мне все же кажется, что это звучит несколько иначе, – решил вмешаться Зунн.

– Да? Как?

– Семь раз отмерь, один – отъешь.

Орсон на одну секунду задумался, а на следующую выдал свою версию:

– Семь с ложкой, один – с поварешкой!

– У семи нянек дитя ослепло! – парировал Зунн.

Осипов посмотрел на стрелков и в отчаянии закатил глаза.

– Сколько волка ни корми, он все равно в лес убежит! – прижал противника к стенке Орсон.

– Согласен, – поднял руку Зунн.

– О чем это они? – спросил у Осипова Ной.

– Философский спор, – ответил квестер, не особенно желая вдаваться в детали.

– Философский, – слегка наклонил голову Ной, то ли соглашаясь, то ли подтрунивая.

– Уважаемый! – уже по-английски обратился Зунн к Ною. – Когда вы планируете приступить к процедуре?

– Да хоть сейчас, – слегка пожал плечами абориген. – Если вы, конечно, закончили свой философский спор.

– Мы закончили, – заверил его Орсон.

– Прошу вас! – Зунн указал на ярко освещенную площадку перед разломом.

Старик вышел в круг. Потопал босыми пятками по каменному полу, как будто выбирая правильное местоположение. Затем повернулся лицом к черному пятну разлома и, опустив руки, позволил соскользнуть с плеча и упасть на пол холщовой сумке. Сделав это, Ной и сам опустился на пол. Он проделал это удивительно легко, изящно и плавно, как будто перетек из одного положения в другое. Правую ногу он подвернул под себя, а левую, прямую, как палку, откинул в сторону. Разведя руки в стороны, Ной сделал причудливое движение кистями, как будто попытался поймать нечто витающее в воздухе, видимое только ему одному. Тотчас же к нему с двух сторон подошли Лиам и Ксавьер. Они сели на корточки с боков от старика, на расстоянии локтя, немного ближе к разлому. Зажав губами окоторо, Ной начал издавать негромкие, отрывистые звуки:

– Хум… Хум… Хум…

Сначала к нему присоединился Лиам. А чуть погодя и Ксавьер.

– Хум… Хум… Хум… – раздавалось в полной тишине.

Аборигены как будто жевали звуки. А затем пропускали их через терку окоторо.

– Что должно произойти? – шепотом спросил у Зунна Орсон.

– Мы должны увидеть Время Сновидений.

– Только увидеть или оказаться там?

– Для начала – увидеть.

– И как это будет выглядеть технически? Если Ной не собирается использовать для этой цели разлом…

Внезапно старик умолк и обернулся. Следом за ним прекратили издавать ухающие звуки и племянники. Ной недовольно посмотрел на Орсона:

– Нам мешают посторонние звуки.

В знак извинения англичанин чуть наклонил голову и приложил ладонь к груди.

Выждав несколько секунд, дабы убедиться, что никто более не станет ему мешать, абориген вернулся к прерванному занятию:

– Хум… Хум… Хум…

Звуки, искаженные окоторо, не плыли под сводами пещеры, потому что не было эха. Они вылетали из глоток аборигенов, проскальзывали через хитроумные прорези в деревянных дощечках и будто повисали в воздухе. Так, что следующие звуки наталкивались на них. Слипаясь, сдавливаясь воедино, звуки превращались в некий почти физически ощутимый объект, похожий на паутину с тонкими, но очень прочными нитями, затягивающими постепенно все свободное пространство между людьми.

Виктор Осипов был мало знаком с магической практикой. Да, можно сказать, он вообще ничего о ней не знал, кроме самых общих мест, о которых известно всем и каждому. Вся эта информация была почерпнута по большей части из книг и фильмов. Да еще из сказок, знакомых с детства, разумеется. Поэтому он понятия не имел, что делают аборигены и какова конечная цель их колдовских песнопений. Но уже по тому, как странно они звучали, можно было предположить, что таким образом шаман хочет ввести себя в состояние транса. А может быть, не столько себя, сколько зрителей. Ведь, как известно, конечная цель колдуна, так же как и фокусника, – заставить зрителей видеть не то, что есть на самом деле. А для этого требуется отвлечь их внимание. Поначалу Осипов думал, что Время Сновидений – это некое сакральное место в глубине скалы Улуру, почитаемой аборигенами как культовый объект, а может быть, и глубоко под ней. У примитивных народов была куча времени на то, чтобы строить пирамиды, высекать гигантские рисунки на каменных плато и рыть туннели, ведущие в логова духов и миры призраков. Потом, когда стало ясно, что Черное Зеркало – это пространственно-временной разлом, Осипов решил, что шаман предложит им пройти сквозь разлом, уверяя, что таким образом они гарантированно попадут во Время Сновидений. Когда же и это предположение не подтвердилось, Осипов укрепился во мнении, что Ной попросту собирается их одурачить, показав какой-нибудь из своих «колдовских» фокусов. И, похоже, все к тому шло. Зунн же при всех его организаторских способностях, похоже, отличался легковерием, свойственным многим энтузиастам, с легкостью готовым считать подтверждением своих оригинальных теорий все, что с ходу не находит более вразумительного объяснения.