Шрифт:
– Я знаю, что такое разлом, – усмехнулся абориген. – Про аномальные зоны сейчас очень много пишут в Интернете и говорят по радио.
– Разлом остался на месте?
– Разумеется.
– И если мы вернемся туда, откуда пришли?…
– Мы не сможем туда вернуться.
– Я имел в виду, если мы пойдем назад, в глубь пещеры?..
– Здесь нет аномальной зоны, – вновь перебил квестера мункумболе. – Значит, нет и разлома.
– Получается, что аномальная зона не сместилась, а совсем исчезла, – сделал вывод усатый Штраусс.
– Нет, – едва заметно качнул головой Ной. – Аномальная зона, так же как и разлом, осталась на месте. Исчезли мы.
– Ага. – Штраусс наклонил голову и постучал костяшками пальцев по виску. – К этой мысли нужно еще привыкнуть.
– Ты говорил, что, для того чтобы увидеть Время Сновидений, мы должны провести магический обряд, – с обидой в голосе произнес Зунн.
– Мы его провели.
– Разве?
– Когда я рассказывал вам легенду о злом вороне, наши разумы объединились в стремлении к общей цели. И перед нами открылся новый мир.
– Ты сразу это понял?
– Когда погас свет.
– Почему ты не сказал нам об этом?
– Долго было бы объяснять. Но мы должны были все вместе переступить эту грань. Иначе каждый мог оказаться в другом месте. Похожем на это, но другом. Все дело в том, что Время Сновидений неоднородно. Оно похоже на стопку лепешек. Если с закрытыми глазами ткнуть пальцем, то неизвестно, куда попадешь. Все лепешки вроде бы похожи друг на друга, но при этом среди них нет двух одинаковых.
Орсон посмотрел на Осипова и показал большой палец. В знак одобрения того, что говорил Ной.
– Значит, нам нужно всего лишь выйти из пещеры и посмотреть, где мы оказались?
– Именно.
– А как мы потом вернемся?
– В эту пещеру?
– Нет. В ту, где все началось. Туда, где остался разлом.
– Не знаю.
– То есть как? – растерялся Зунн. – Ты говорил…
– Я говорил, что знаю, как открыть путь во Время Сновидений, – перебил его Ной. – Я не говорил, что знаю, как вернуться обратно. Но, поскольку кутяара проходят и туда, и обратно, думаю, мы тоже сумеем отыскать путь назад. Нурундери это удалось.
– А если не сумеем, то поймаем одного из этих кутяара! – уверенно заявил Штраусс. – И заставим его все рассказать! Можете не сомневаться, сэр!
Орсон толкнул локтем стоявшего рядом с ним Брейгеля и тихо спросил:
– Как тебе этот парень?
– Слишком самоуверен, – так же тихо ответил стрелок. – Типичный пруссак.
– Да? А я подумал, что он австриец.
Брейгель усмехнулся и начал тихонько насвистывать «На прекрасном голубом Дунае».
– Я тоже люблю Кубрика, – заговорщицки подмигнул Орсон.
Хваленый английский юмор. Поди пойми, говорит он всерьез или шутит.
Глава 13
У выхода из пещеры не оказалось ни генераторов, ни ящиков с оборудованием. Это было не то место, откуда они вошли в пещеру. Совсем не то. Здесь даже каменный пол был абсолютно сухой, а значит, и дождя здесь не было. Видимо, Радужный Змей унес всю небесную воду с собой.
Выйдя из пещеры первыми, трое наемников замерли, будто увидели нечто такое, что не позволяло им двинуться дальше.
– В чем дело? – спросил нетерпеливо Зунн.
– Вода, сэр, – ответил один из наемников.
– Какая еще вода?
– Много воды, сэр!
Камохин похлопал наемника по плечу. Тот обернулся и сделал шаг в сторону. Камохин вышел вперед, положил автомат на плечо и протяжно свистнул.
За пределами пещеры ослепительно сияло солнце. Небо, пронзительно-голубое, казалось почти прозрачным. Легкие росчерки белесых облаков только придавали ему объем и глубину. А впереди, примерно в двадцати шагах, за уходящим отвесно вниз краем скалы расстилалась водная гладь. Бирюзовая, чуть более темная, чем небо, но такая же прозрачная.
Камохин сделал несколько шагов влево и загляну за закрывающий обзор выступ. Там по пологому склону должна была тянуться тропа, которой пользовались туристы, желающие подняться на вершину Улуру. Тропы не было. А метрах в восьми ниже того места, где должен был начинаться спуск, стояла вода. Пологий каменистый берег тянулся вдоль кромки воды метрах в двухстах от скалы. Стена зеленой буйной растительности, поднимающаяся от самого берега, уходила вдаль, за горизонт. Даже если забыть о воде, пейзаж был совершенно не похож на тот, что можно увидеть с вершины Улуру.