– Я забыл свой язык, – сказал Орсон. – Русский помню, а по-английски – ни слова… Правда странно?

– Что тут странного, Док? – усмехнулся Брейгель. – Ты окончательно обрусел!

– И еще мне на какой-то момент показалось, как будто у меня из груди пропало сердце, – добавил Орсон. – Не просто перестало биться, а вообще исчезло. Понять не мог, как я все еще жив?

– У меня тоже возникло одно крайне неприятное ощущение, – признался Зунн. – Я даже не хочу о нем говорить.

– И что все это значит? – спросил Камохин.

– Это работа Биггару, – ответил Ной. – Биггару – змей-целитель. Он выявил все наши проблемы со здоровьем и, скажем так, наложил на них заплатки. Если бы мы вошли в пасть Гуннеара, то все произошло бы наоборот – он использовал бы знания о наших проблемных местах против нас.

– То есть я со временем мог ослепнуть, но теперь этого не произойдет? – спросил Брейгель.

– Именно так, – наклонил голову Ной.

– Смотрите! – посветил на лицо старика Зунн. – У него седина исчезла!

Ной недовольно прикрыл глаза от света ладонью.

Но все равно все увидели, что кудрявые волосы и борода мункумболе были такие же черные, как и у его племянников.

– Это уже не шутки! – ликовал между тем Зунн. – Это – реальный факт! Результат магического воздействия!

– Бамалама, – не то с осуждением, не то со снисхождением покачал головой Брейгель. – Нас чуть Годзилла не сожрала, потом – трехглазые фиолетовые головы зубы скалили, под конец – табун единорогов едва не затоптал. А он восхищается тем, что у старика седина исчезла… Генрих, а ты не думаешь, что, когда мы во рту змеи задержались, Ной с племянниками вперед пошел и, выходит, мог незаметно для всех волосы на голове и бороду выкрасить, ну, скажем, углем.

Аборигены сверкали зубами, улыбаясь шутке стрелка.

Зунн прикусил губу и озадаченно посмотрел на Ноя:

– Ведь это не так?

– Я тебе уже много раз объяснял, – недовольно буркнул мункумболе. – Сила магии не в том, чтобы искать ответы на вопросы, а в том, чтобы верить в то, что ты способен сделать то, что хочешь. Если я незаметно ото всех выкрасил волосы, а потом убедил вас в том, что они потемнели, то это и есть магия! – Старик щелкнул пальцами перед носом Зунна. – Понятно?

У Зунна, похоже, имелось иное мнение на сей счет. Но он не стал спорить с Ноем.

– Так, что мы теперь будем делать? – поинтересовался общим мнением Камохин.

– Нужно выяснить, как спуститься вниз, – уверенно завил Брейгель.

– А может, лучше дождаться утра? – предложил более осторожный вариант Осипов. – Здесь сухо и не ветрено. А когда рассветет, мы сможем увидеть то, что находится за стеной, и принять правильное решение.

– А разве мы его еще не приняли, когда заглянули в пасть змеи? – Брейгель сделал вид, что страшно удивлен. – Да нет же, мы его приняли еще на скале, когда Лиам увидел эту стену, вскарабкавшись на вершину!

– В самом деле, – поддержал стрелка Орсон. – Мы ведь шли сюда не для того, чтобы развернуться и пойти назад! У нас есть фонари. А в этой Стране Совершенства, похоже, давно уже никто не живет.

– Или же ее жителям не нужны такие примитивные инструменты, как лампы и фонари, – заметил Зунн.

– Инфравизоры? – усмехнулся Брейгель.

– Ясновидение, – вполне серьезно заявил Зунн. – С его помощью можно «видеть» лучше, чем глазами, потому что можно «увидеть» даже то, что за стеной. Другой вариант – эхолокация, как у летучих мышей или дельфинов.

– Это все из области фантастики!

– А как же единороги?

– Единороги – это фэнтези. Бамалама, Док-Зунн, нужно все-таки понимать разницу!

– А что думаете вы, уважаемый? – спросил Осипов у шамана.

– Я думаю, скоро нам все объяснят. – Ной вытянул руку с зажатым в кулаке копьем.

Там, куда он указывал, в кромешной тьме горел крошечный огонек, похожий на заплутавшего в ночи светляка. Огонек чуть покачивался из стороны в сторону и медленно приближался. Это был фонарь, не электрический, а с открытым огнем, который держал в руке идущий по стене человек.

Огонек неспешно плыл сквозь дождь и ночную тьму.

Пришельцы стояли на краю смотровой площадки и ждали.

Поскольку фонарь был всего один, можно было предположить, что встречающих немного. Один или двое. Максимум – три человека.

Хотя, конечно, это могло оказаться хитростью: один человек с фонарем шел впереди, чтобы таким образом притупить бдительность вторгшихся на стену пришельцев, а несколько десятков хорошо вооруженных воинов под покровом ночи незаметно крались за ним следом. С другой стороны, у пришельцев в руках были яркие фонари, и тем самым они выдавали свое местонахождение. Двое хороших лучников давно могли бы снять их всех. Не говоря уж о бойцах, вооруженных более современным оружием. Значит, либо оружие у них было донельзя примитивное, либо никаких злокозненных намерений встречающие не имели.