Шрифт:
— Может, он дома и сидит в библиотеке, читает или, может, он заснул…
Хани хотелось надеяться, что если Тедди отключился, то лежит в какой-нибудь не очень компрометирующей позе. Но только она взялась за ручку, дверь отворилась, и Тедди заморгал, увидев перед собой Нору и Хани.
— Мне показалось, что ты вернулась, милая, — сказал Тедди слегка осипшим голосом и нечетко произнося слова. Он был немного смущен. Хани стало легче, могло быть гораздо хуже.
— И это, видимо, великолепная Нора, о которой мне пропели песнь хвалы ангелы?
— Папочка! — запротестовала смущенная Хани.
— Но ты же так хвалила Нору, дорогая! Ты просто пела ей дифирамбы!
Нора улыбнулась, протягивая руку:
— Да, я Нора Грант, и я рада с вами познакомиться, мистер Розен.
Тедди улыбнулся самой прекрасной улыбкой. Такая улыбка могла разбить сердце, подумала Хани. Он так молодо выглядел.
— Вы должны называть меня Тедди. А тебе, мой крольчонок, не следовало беспокоить миссис Грант. Тебе следовало позвонить мне…
Нора быстро возразила:
— Мне это было совсем нетрудно! Мне даже было приятно на некоторое время уйти от этого шума. Я рада, что мы смогли познакомиться. Мне уже пора возвращаться. Я надеюсь, что мы познакомимся поближе, Тедди. Приходите к нам на обед вместе с Хани, ладно?
— С удовольствием, — ответил Тедди.
Нора добавила:
— Прекрасно, я вам позвоню. До свидания.
Тедди картинно раскланялся:
— Доброй ночи, прекрасная леди, веселого Рождества всем и вся!
41
Когда Хани и Бейб сошли со школьного автобуса, Сэм с нетерпением ожидала их на парковке.
— Угадайте, что у меня есть? Отличная вещь! — прошептала Сэм.
— Что за отличная вещь? — спросила Хани и отвернулась, чтобы поговорить с девочкой, с которой она вместе учила французский, но Бейб громко зачирикала:
— Ой, как здорово! И чем же так хороша твоя хорошая вещь?
— Потише! Совсем не обязательно, чтобы об этом знала вся школа.
— Хорошо, и что, она действительно хороша? — прошептала Бейб.
— «Золото Акапулько»!
— Где ты его взяла?
— Роберто достал.
— Кто такой Роберто?
— Они у нас пилят деревья в Грантвуде. Он сказал, что это настоящее «Золото Акапулько» и что оно такое же хорошее, как и «Красная Панама».
— «Красная Панама»! Я тебе гарантирую, что этот пильщик деревьев никогда не видел «Красную Панаму» и тем более никогда ее не курил! — громко фыркнула Бейб.
— Да тихо ты! Откуда ты знаешь, что он ее никогда не курил?
— Потому что нет травки под названием «Красная Панама»! Они придумывают все, ты слышала, как ребята болтали об этом, как будто у них уже был какой-то опыт с курением этой травки. Что они испытывали необыкновенное блаженство, как бы умерли и вознеслись в рай. Но когда ты их прижмешь, они начинают говорить, что это не они курили, а кто-то другой! Это фантазия, которую выдумали курильщики. Вот «Золото Акапулько», с ним все нормально. Где травка?
— В сумке.
— Боже мой! Ты таскаешь травку в сумке? Ты что, очумела? — заорала Бейб.
— О'кей, Бейб, если ты не можешь закрыть свой дырявый рот, тогда все отменяется, ладно? Мы больше не станем об этом говорить.
— А что, если она выпадет из твоей сумки? Они вышвырнут тебя из школы, и Кэтрин не разрешит мне дружить с тобой! Тебе следовало оставить ее дома, Нора никогда не проверяет твои ящики. Только Кэтрин постоянно шарит в моих. Мы могли бы покурить после школы, раз травка с тобой, а не дома. Когда мы можем покурить?
— Ну, Сэм, дай я посмотрю, какого цвета твоя травка, — потребовала Бейб, когда они уселись на цементном полу в служебной котельной (Сэм считала, что там они в безопасности — подсобные рабочие ушли обедать).
— Раз у нас так мало времени, лучше всего свернуть одну сигарету с марихуаной.
— Да, одной вполне достаточно, — Хани нервничала, потому что курила марихуану в первый раз и боялась, что их поймают.
— Конечно, только одну сигарету, а сколько бы ты желала? — недовольно поинтересовалась Сэм. — Что, мы должны выкурить все наши запасы за один раз? — Она вытащила бумагу для сигарет, пластиковый пакетик и маленькую коробочку спичек из своей сумки. — Это дерьмо слишком дорого стоит. Вы даже себе не представляете, что мне пришлось сделать, чтобы достать марихуану!