Шрифт:
Агент не заметил, что одна из бумажек осталась в пиджаке. Смятый лист, выглядывавший из кармана, позволял прочитать всего два слова: ДЕТИ БОГА.
Глава 8
Ночь живых мертвецов
Хэллоуин вступил в свои права, и вечерний город наполнился нечистью. Поодиночке, но в основном группами, по улицам бродили упыри, оборотни и тролли. Они стучались в двери, собирая жертвы, с помощью которых люди пытались откупиться от сил зла и умилостивить злых духов.
– Мамочка, ну, давай еще в один дом зайдем. – Маленькая девочка в костюме ведьмы просительно подняла подрисованные черной тушью бровки.
Симпатичная женщина, затянувшись тонкой сигаретой, устало ответила:
– У вас и так кульки полные.
– Конфет много не бывает, – авторитетно проговорил толстенький мальчик, наряженный пиратом. В правой руке он держал игрушечную саблю, а в левой – надкушенную шоколадку.
– Ну ладно. – Мама взъерошила ему волосы и улыбнулась – Еще один дом.
– Ура! – взмахнул саблей мальчик. – Кошелек или жизнь, тысяча чертей!
– Не ругайся.
– Ой, мама, смотри! Какой страшный у него костюм!
Женщина проследила за взглядом дочки.
На другой стороне пустынной улицы, в тени деревьев, стоял человек. Освещения, чтобы рассмотреть его лицо, было недостаточно, но и того, что можно было увидеть, хватало. Человек был огромного роста и действительно выглядел пугающе: длинный плащ с прорехами обрисовывал крупный квадрат туловища. Одна рука лежала в кармане этого плаща, вторая, опущенная вдоль тела, почти достигала колен. Эта рука неестественной длины, а также высокий конический череп вызывали смутное беспокойство.
По спине женщины пробежал озноб. Темный силуэт напоминал ей гигантскую гориллу с Черного континента, родившуюся в синих горах, среди душных джунглей Африки, и каким-то чудом очутившуюся в центре Чикаго. Но самым жутким было то, что, похоже, это не был грим. Человек (или что оно там такое?) действительно так выглядел!
Женщина помахала рукой, заставив себя улыбнуться:
– Добрый вечер!
Человек молчал. Он просто смотрел на них.
Женщина отшвырнула сигарету и взяла детей за руки, крепко сжав их пальцы.
– Пошли отсюда, – сказала она. – Быстро. Нам пора домой.
– Ну, ты же обещала, – заныла девочка.
– Я кому сказала?!
Оглядываясь, испуганная мать буквально потащила детей в сторону парковки. Человек в плаще проводил их взглядом. Затем вытащил руку из кармана. Свет фонаря сверкнул на лезвии огромного тесака для рубки мяса.
В окно патрульной машины уткнулось мерзкое рыло со свисающими струпьями гниющей кожи. Анджей Новак, читавший газету, отпрянул, чуть не перевернув бумажный стакан с кофе, стоящий у него на коленях, и выругался по-польски:
– Пся крев, чтоб ты в аду сгорел!
– С праздником, офицер!
– Я тебя сейчас мордой положу на капот – вот тогда у тебя праздник начнется!
– Извините, офицер!
– Проваливай, пока я добрый.
Напарник Анджея, огромный толстяк Нил Галлиман, расхохотался:
– Ты бы видел себя – чуть пистолет не выхватил!
– Дурацкие шутки, – буркнул Анджей.
– Ты вообще какой-то нервный стал, как тебя из детективов разжаловали. – Увидев, как сверкнули глаза поляка, Галлиман решил сменить тему: – Что ты там вычитал?
– Да про этот праздник пишут.
– Так почитай вслух, все равно делать нечего.
Анджей приоткрыл окно, плюнул в ночной Чикаго и снова раскрыл газету:
– «Именно в этот день, который соответствует нашему 31 октября, древние кельты отмечали свой главный праздник – Самхэйн».
– Бред какой-то, кому это интересно? Кто такие эти кельты?
– Ты сам попросил читать вслух, – раздраженно бросил Анджей.
– О’кей, о’кей… – поднял свои широкие ладони Нил.
– Так… «Согласно легенде, в эту ночь открываются ворота между прошлым и будущим, лето сменяется зимой, день – ночью, жизнь – смертью. Устраняются все границы между материальным и сверхъестественными мирами. Лишь на одну ночь в году открываются ворота, на охране которых стоят демоны».
– Охренеть можно, – сказал Галлиман, доставая из картонной коробки чизбургер.
– «Опасность, связанная с приходом ночи Самхэйна, в том, что барьер, разделяющий мир людей и мир волшебных существ, становится в эту ночь призрачным».