Мы переехали по мосту в Борджо (я следовал прямо за герцогом и его капитанами); нас встретили восторженные жители, которым слуги герцога начали бросать серебряные монеты. Раздались звуки фанфар и барабанного боя, а кавалерия перед нами исполнила хитрый маневр, разделившись на две колонны, встав лицом друг к другу. Барабанщики вдруг заиграли какой-то торжественный, едва ли не похоронный, марш, толпа затихла. Все почувствовали приближение важного события.

Мы проехали между рядами выстроившихся солдат. Я поглядывал по сторонам, отмечая блестящее вооружение; обнаженные мечи, облачка солдатского дыхания расплывались в морозном воздухе, пронизанном зимним солнцем. Мне не очень понятна как цель такого маневра, так и то, зачем Валентинуа понадобились мои планы этого города, но я осознал, что у меня возникло зловещее предчувствие относительно ближайших событий. Возможно, между герцогом и его офицерами не такие уж дружеские отношения, какими они кажутся по их любезным манерам и разговорам.

Разбитые губы, вытаращенные глаза…

Оглянувшись, я поискал взглядом Томмазо, но он ехал опустив голову. Вяло подумал о том, что зря не согласился облачиться в предложенные мне герцогом доспехи.

Барабаны отбивали медленный, торжественный ритм, но мое сердце колотилось все быстрее. Руки в перчатках повлажнели от пота. Если за воротами кавалерия выстроится таким же почетным караулом, то мой стрелок не сможет точно прицелиться. Почему же я не предусмотрел такой вариант?

Но вот мы вошли в ворота, и… оказалось, что все в порядке. Здешние улицы слишком узки для почетного караула. Мы проехали по главной улице. Окна заполнили лица горожан, одновременно восторженные, испуганные и любопытные. Я глянул на окно второго этажа углового дома; оно распахнуто, но за ним… зияла черная пустота. Ни лица, ни силуэта, никакого движения.

Ну давай же… куда ты, черт побери, запропастился?

Борджиа что-то сказал.

— Прошу прощения, мой господин. Что вы сказали?

— Я просто спросил, не ищете ли вы кого-то из ваших личных друзей?

Ледяные тиски сжали мне сердце. ОН ЗНАЕТ.

Глянув на него, я увидел любезную улыбку и опять бросил взгляд на заветное окно. Боже, пожалуйста, пусть там уже появится мой наемник! Пожалуйста, пусть он пустит стрелу! Пусть она вонзится в ухмыляющуюся физиономию этого бастарда!

Но за окном чернела пустота.

— Ваш взгляд, Вителлодзо, — заметил Борджиа, — полон жажды. — Он повысил голос. — Я приглашаю вас всех, друзья, в одно славное местечко. Там мы отпразднуем возобновление нашего союза.

Я оглянулся на Оливеротто. Его глаза пронзили меня выражением тихого ужаса. Донна Паоло забубнил что-то насчет неотложных дел, и я тоже попытался отговориться, но герцог оборвал нас:

— Нет, друзья мои, я настаиваю. Не хотите же вы обидеть меня отказом. И, кроме того, у меня также имеются срочные дела, которые нам необходимо обсудить всем вместе.

Донна Паоло смиренно склонил голову:

— Тогда безусловно, мой господин.

Я прикидывал пути отступления. Но за моей спиной высился мерзавец Микелотто. Он взглянул на меня и сардонически усмехнулся. Как жаль, что мне не удалось прикончить его в Кальмаццо…

Все остальные уже спешились. У меня не осталось выбора. Один неверный шаг — и я мертвец. И в конце концов, может, наш стрелок просто струсил? Может, герцог действительно хочет лишь угостить нас выпивкой?

Стараясь унять дрожь в руках, я слез с мула и прошел следом за Борджиа под аркой во внутренний дворцовый двор. Что, интересно, у него за славное местечко? Как он вообще может здесь что-то знать? Насколько мне известно, он еще не бывал в Сенигаллии.

У меня под плащом спрятан нож. Я мог бы всадить его в спину герцогу прямо сейчас. Но он в полной боевой амуниции. И Микелотто неотступно следовал за мной… я даже слышал его дыхание. Решив дождаться более удобного случая, я перестал дергаться и спокойно пошел дальше.

Мы пересекли двор. Поднялись по ступеням. Микелотто потрудился на славу — стрелок мертв, все прекрасно.

Наша компания вступила в приемный зал. Длинные занавеси опущены. Огонь пылает. Стол накрыт на четверых.

Мы заняли наши места. Вителлодзо и Оливеротто — с одной стороны, Паоло — напротив них. Я прошел в дальний конец и сел во главе. Микелотто встал на страже у двери.

По моему приказу внесли вино и угощения. Я спокойно выпивал и закусывал. Остальные настороженно таращились в свои тарелки.

— Господа, — сказал я, — неужели вы не голодны? Или вы подумали, что я попытаюсь отравить вас?

Ха-ха-ха. Их сдавленный смех прозвучал напряженно. Они ждут не дождутся, когда выйдут отсюда.

Боитесь, бестии? Боишься, Паоло? Боишься, Вителлодзо? Правильно, черт побери, вам есть чего бояться.

Я задержался взглядом на лице каждого из них. Лживые глаза, подлые уста. Их пальцы белели на кроваво-красной скатерти.

Они предали меня. Собирались убить, хотели украсть мою империю.