Вместо того, чтобы удирать на всех парах подальше от обчищенного монастыря, они вынуждены отсиживаться в какой-то глухомани, потому что младшая компаньонка не может идти. Что с ней случилось, не понимал ни кто. Даже мадам. Хотя она всегда изучала возможные риски для здоровья перед поездкой в незнакомую страну: чем можно отравиться по незнанию; кто может укусить; какую местную болезнь подцепить? Симптомы, сразившие Кьяру, не подходили ни к одной болезни. Высокая температура, кровь из носа и даже ушей, отнимающиеся ноги, галлюцинации. Как в таком состоянии она всё-таки смогла выкрасть из монастыря артефакты и добраться до места условленной встречи с Шерхом, понять было невозможно. Но девушка выполнила свою часть работы и сыночек наотрез отказался оставлять её тут, хоть мать и обещала не пожалеть денег на знахарей и сиделок.

– Шерх, ты понимаешь, что ставишь под угрозу выполнение задания?

– Понимаю. Но я не могу бросить её тут одну! Она поправится, и мы отправимся дальше, а до тех пор будем находиться здесь!

– С каких это пор тебя стали волновать случайные знакомые?
– Питта очень хотела наговорить своему отпрыску гадостей, но сдерживала себя из последних сил, так как этот гадёныш спрятал добычу от матери и не соглашался ни за какие посулы их отдавать. А то она давно бы оставила его тут. Пусть нянчится с хворой девицей хоть до репкиных поминок!

– А она перестала быть для меня случайной!
– Нервная улыбка на лице сына очень не понравилась Питте. Она прекрасна была знакома с подобной одержимостью у мужчин, когда на их пути не рекомендуется вставать даже самым близким людям. Родственные, и даже кровные связи тут не имеют никакого значения, если только вы не поддакиваете и не соглашаетесь со всеми словами одержимого.

– Хорошо, - мягко проговорила мать, - она тебе небезразлична...

– Мама, - Шерх опустился на бревно, служившее прежним хозяевам лавкой, и печально уставился на Питту, - ты не хочешь смириться с тем, что любимую женщину я выбрал без твоего согласия.

– Да, она мне не очень нравится, хотя в уме и предприимчивости ей не откажешь! И ты не должен огорчать свою мать из-за какой-то пигалицы! Сколько их таких и даже лучше у тебя было? Десять? Двадцать? Почему именно Кьяра? Что в ней особенного?

– А почему ты выбрала моего отца?
– Своим вопросом сын словно ударил мать под дых. Эта тема была для мадам до сих пор болезненна.

– Я была молодой и глупой! Не забывай, я родила тебя в неполные четырнадцать лет! Некоторые девочки в этом возрасте ещё в куклы играют, а я была вынуждена играться с тобой!

– Извини, но моей вины в этом нет!
– Шерх уже был не рад, что задал вопрос не подумав о последствиях.
– Кто тебя заставлял так рано начинать общаться с мужчинами? Бабушка?

– Бабушка и сама...
– недовольно скривилась Питта.
– Нечего так ехидно улыбаться! Да, в нашем роду подростки рано начинают сексуальную жизнь! Мы рано взрослеем!

– И именно поэтому ты подослала Агнию, когда мне едва исполнилось двенадцать?

– Откуда ты знаешь, - опешила мадам, - что это я её к тебе послала?

– Оттуда...
– Шерх отвернулся от матери. Как-то так получилось, что подробности своего первого сексуального опыта он с Питтой никогда не обсуждал. Это всегда было для него табу. Скорее всего, потому что разговоры обычно носили довольно скабрёзный характер, или, как минимум, насмешливый. А над Агнией ему шутить не хотелось. К этой девушке Шерх испытывал нежное, даже трепетное чувство, как к первой учительнице.
– Она мне сама призналась. Я же напугался...

– Что?!
– Не поняла последних слов сына заботливая мать.

– То! Пытаюсь заснуть, а тут в комнату пробирается служанка, скидывает с себя халат и голышом залазит ко мне под одеяло! Я же с кровать упал и чуть под неё не уполз от страха! Тебе смешно, а мне не до смеха было...

– Что, юношам первый раз тоже страшно?
– игриво осведомилась Питта.

– Весело, - огрызнулся Шерх.
– Спасибо Агнии, объяснила, что это ты обо мне так позаботилась.

– Я что-то сделала не так?

– Тогда ты всё сделал так... но сейчас, прошу, не вмешивайся!

– Шерх!

– Мама, я не тронусь отсюда, пока Кьяра не сможет нормально перенести дорогу! Всё! Ты можешь уходить, я тебя не держу... и не осуждаю.

– И не отдам артефакты...
– со злой укоризной добавила Питта.

– И не отдам артефакты, - в тон ей ответил Шерх.

– Не доверяешь!

– Страхуюсь...

– Кого я воспитала! Не доверять родной матери! Променять родительницу на чужую, совершенно незнакомую девчонку! Ужас! Кошмар!

– В тебе умерла актриса, - насмешливо буркнул Шерх, наблюдая за разыгрываемой мизансценой.