Неотвратимость. Скольких сильных людей ожидание смерти сломило, превратив в жалкие тряпки!

Стражник почувствовал нарастающий ужас. Заорал во все горло. Побежал, споткнулся, упал, выронил меч.

Он слепо шарил по развороченной мостовой, когда холодные, липкие щупальца сжали его сердце.

Нащупали. Напряглись. Сжались.

Офицер умер безболезненно. Так же как все его солдаты и гвардейцы во главе со своим лейтенантом.

Мэтр Примус, предводитель Круга волшебников Аксамалы, промокнул залысины, поглядел на спутников с выражением превосходства.

Широкоплечий мэтр Вальгейм покраснел от натуги, на висках его выступили крупные капли пота. Он кряхтел, будто пытался поднять груженую телегу.

Украшенный родимым пятном мэтр Миллио откровенно скучал. Позевывал и все норовил «прицелиться» пальцем в сторону дворца. Но плотный, вздыбившийся вал темноты не позволял не то что целиться, а просто рассмотреть хоть что-то за оградой, окружающей императорскую резиденцию.

– Не получается? – вроде бы участливо поинтересовался Примус у тужащегося Вальгейма, но в голосе главы Круга звучала изрядная толика яда, смешанная с издевкой. – Вы уж или толкайте ее, или совсем уберите. Мешает ведь…

Крепыш волшебник раздраженно дернул щекой. Напрягся еще сильнее. Так, что вздулись жилы на шее и затылок налился кровью. Того и гляди, удар приключится.

– Не идет… – прохрипел он, сипло втягивая воздух перекошенным ртом. – Держит ее там что-то? Не пойму!

– Позволю себе заметить, – Миллио потер кончик носа, – что стена вокруг дворца возводилась более двухсот лет тому назад. С тех пор сами здания внутри не один раз перестраивались, разбивались новые парки, при прошлом императоре была пристроена библиотека, но стену не трогали. Не в этом ли причина?

– Вы хотите сказать, что… Маги прошлого?

– Не такого уж и прошлого, если быть справедливым. Подумаешь, каких-то сорок лет, как ушли. Самоубийцы… Но как бы то ни было, а их заклинания не по нашим зубам.

Вальгейм бросил свирепый взгляд в их сторону:

– Врете! Пересилю. Сдохну, а пересилю!

– Фи! Какие непристойные выражения! – поджал губы Миллио.

Примус покачал головой. Вздохнул:

– А ведь знаете, коллега, я больше склонен согласиться с коллегой Вальгеймом, нежели с вами. Чем мы хуже? Разве мы мало изнуряли себя упражнениями? Постигали искусство? Учились отбирать Силу из эфира, концентрировать ее? Разве не так, коллеги?

Мэтр Вальгейм молча продолжал хрипеть, прижимая ладонь к ладони.

– Знаете ли, коллега… – задумчиво произнес Миллио. – Читал я в хрониках, так сказать, о деяниях колдунов древности… Они такое вытворяли!

– Вы бы еще сказки вспомнили! Мало ли что в исторических хрониках напишут! Ведь вы прекрасно знаете, коллега, как пишутся книги по истории. Кто при власти, тот и выглядит героем. Погодите! Будут еще и про нас читать потомки!

– Хотелось бы, – поежился Миллио.

– Вот видите! А нужна для этого сущая безделица – сровнять с землей дворец тирана, уничтожить карательные структуры государства – армию, стражу, сыск. И установить власть мудрых и справедливых чародеев.

– Ах, мэтр Примус, это ли не мечта всей моей жизни?!

– Вот еще! Я вам так скажу – свободу нужно завоевывать самому! Не ожидать помощи от Бога или героя какого-нибудь… Мэтр Вальгейм! – Примус в нетерпении топнул ногой. – Прекращайте уже, ради всего святого! И снимите эту завесу мрака! Клянусь вам, там нет ни единой живой души.

Силач не отвечал. Хрипел натужно и уже начал пошатываться.

Заподозрив неладное, Примус схватил его за рукав:

– Мэтр Вальгейм! Мэтр Вальгейм?

Налитые кровью глаза смотрели, но не видели. Отрешенный взгляд безумца. Или смертельно больного человека.

– Помогайте мне, Миллио! – завизжал глава Круга. – Он не в себе!

Одной рукой он вцепился Вальгейму в локоть, а другой – в воротник. Попытался развернуть его или хотя бы расцепить руки.

– Да сохранит нас Триединый! – суетливо шептал Миллио, хватаясь за силача с другой стороны. – Надорвался! До сих пор я лишь читал о таком… бедняга! Ведь это все, конец… Способности выжигаются начисто…

– А еще сопротивляется! – вторил ему Примус. – Нет, но какая мощь…

– Телесная, телесная, коллега, а вот с магическим талантом не повезло Вальгейму нашему…

– Ничего, значит, будет…

Свою мысль Примус не успел закончить, и Миллио так и не узнал никогда, что же, по предположению главы Круга, будет с надорвавшимся чародеем.

Из-за паркового ограждения, возвышавшегося за их спинами, вылетел целый рой арбалетных болтов. Пять граненых стальных штырей пробило спину кривоносому Вальгейму, бросили его ничком на брусчатку.