Из окон второго этажа полетели горшки с цветами, тяжелые вазы, с громким треском разлетелся в щепки столик из желтоватого дерева.

В ответ гвардейцы разрядили арбалеты, принялись вновь сгибать дуги, упираясь ногами в стремечки.

– Помощь врагам государства карается смертью! – выкрикнул лейтенант, желая запугать и склонить на свою сторону многочисленных слуг, наверняка скрывавшихся в здании вместе с хозяином. – Приказываю прекратить сопротивление!

Второй залп по окнам вынудил защитников спрятаться в глубине комнат. Мебель и предметы искусства перестали падать на головы солдат. А может, просто закончились?

Еще одно усилие у дверей, и створки распахнулись. Четверка гвардейцев ввалилась внутрь.

Дель Грано взмахнул мечом, направляя им на помощь еще полный десяток во главе с молодыми лейтенантами. Следом заспешили и монахи. Похоже, их очень привлекала личность скрывающегося мятежного богатея.

– Сдавайтесь! – выкрикнул командир еще раз, обращаясь к зияющим, словно открытые раны, окнам.

И тут внутри дома раздался глухой шлепок.

С треском распахнулись ставни на первом этаже.

Из дверей выкатились два жреца. Словно два гигантских перекатиполя, они пропрыгали по ступеням и распластались на мостовой.

Нутро особняка разразилось криками боли и ужаса. В окнах заклубилась тьма. Более черная, чем безлунная ночь, она шевелилась, как живое существо.

– Три тысячи демонов… – прошептал белый, как мел, лейтенант. Но он быстро взял себя в руки, скомандовав: – Все за мной! Смерть мятежникам!

И первым бросился на крыльцо.

Подбадривая друг друга, гвардейцы потянулись за ним.

Волнующаяся тьма плеснулась им навстречу мягкими щупальцами, обняла, залепила глаза, нос, рот, уши. Лишенный сразу всех чувств, лейтенант не смог определить, откуда пришла смерть. Ему показалось, будто холодные пальцы нащупали его сердце, сжали и отпустили. Жизнь покинула его, истекая, словно сок из кислющего заморского фрукта, которым в последние годы злоупотребляли повара аксамалианской знати. Рядом так же молча, безболезненно, но неотвратимо умерли пятьдесят гвардейцев, из них десять – сержанты, еще пятеро – молодые, не повидавшие ни одной войны лейтенанты. А также десять жрецов Триединого, так и не сумевшие молитвой и ниспосланной свыше силой остановить чародеев.

Непроглядная тьма вздымалась куполом, накрыв уже половину улицы Победы при мысе Рапалло и превысив белую трехгранную иглу обелиска Благодарности. По поверхности гигантского пузыря то и дело пробегала рябь, возникали и исчезали вихри и воронки, напоминающие пасти демонов.

Около мраморной скамейки стена мрака расступилась и выплюнула три человеческие фигуры. Они не носили мешковатых плащей с капюшонами, принятых в Круге волшебников Аксамалы. Обычная одежда богатых горожан. Кафтаны из тонкого сукна, облегающие панталоны и башмаки с золочеными пряжками.

Шедший посредине низенький человек с круглой головой, украшенной высокими залысинами, держал в правой руке трость. На его штанинах виднелись темные пятна, очень напоминавшие кровь. Над ним возвышался широкоплечий мужчина со сломанным носом и тяжелой челюстью, плечи которого украшал короткий плащ с пелериной, отороченный по последней столичной моде мехом горностая. Он хмурился и морщил лоб, потирая ладонь о ладонь. Позади них торопливо перебирал короткими ножками, но все равно с каждым шагом отставал лысый чародей, отмеченный на лбу родимым пятном, похожим на изображение пиратского гнезда, острова Халида, на имперских картах.

– А ведь неплохая работа, мэтр Вальгейм! – со смешком проговорил мужчина с тростью. – Как вы считаете?

– Вам виднее, мэтр Примус, – ответил его спутник с перебитым носом. – Но должен заметить, Великая Тьма себя оправдала.

– Еще бы! – Глава чародейского Круга покачал головой, отчего заколыхались его щеки-брыли. – А вы чувствуете эту Силу? – Он втянул стылый вечерний воздух полной грудью.

– О да! – задыхаясь, поговорил отставший коротконогий волшебник. – В такую ночь можно многое свершить!

– Само собой, само собой… – кивнул Примус. – Было бы желание. Не знаю, как у вас, коллеги, а мне очень хочется растолковать этому быдлу, что не с теми они связались.

– А не прогуляться ли нам ко дворцу императора? – опасно прищурился мэтр Вальгейм.

– О да! – воскликнул меченый. Направил указательный палец на скамейку и, скорчив зверское лицо, крикнул: – Пу!!!

Осколки мрамора брызнули во все стороны, забарабанили дождем по стенам близлежащих зданий.

– Да вы шутник, мэтр Миллио! – хлопнул в ладоши Примус.