– Все готовы, ежели что?

– А то? – усмехнулся полусотенник. – Рябяты не подведут. Пятеро в кустах с самострелами. Еще шестеро будут вроде как лошадей чистить. При полном оружии, само собой.

– Годится, – кивнул капитан. – Ты со мной будешь. Рядом. И Жердяй пускай придет.

– Понял. Щас распоряжусь.

– И чародея разбуди. Не помешает. Хватит ему прохлаждаться.

– Понятное дело...

К ним быстрой походкой направлялся высокий петельщик, вроде бы и не худой, а какой-то мосластый, с темно-русой, неровно обрезанной бородкой. Его коричневый табард имел зашитую прореху на левом боку и тщательно застиран. Не доходя до начальства пяти положенных шагов, боец поднял сжатый кулак до уровня плеча – отсалютовал.

– Дозвольте доложить?

– Говори. – Валлан вперился взглядом в воина.

– На подходе. Конных егерей – одиннадцать. И баба.

– Тю! – удивился Лабон. – Что за баба?

– Не могу знать. По одеже – знатная.

– Не, баба – это хорошо, – хмыкнул полусотенник. – Я за бабами уже стосковался...

– Треплись меньше, – резко оборвал его Валлан.

– Понял. Молчу.

– Значит, так, воин... Как тебя? Тьфу, все забываю...

– Рогоз, мой капитан.

– Значит, так, Рогоз. Гостей ко мне. Да сильно не торопитесь. Шагом, шагом... Все понял?

– Как есть все!

– Выполняй!

Рогоз развернулся на каблуках. Принятый в отряд петельщиков недавний старатель с Красной Лошади по непонятной причине находил особый шик во внешней атрибутике воинской службы. Начищенные бляхи конской сбруи, строевой шаг, словечки команд и салют командирам. Может, с детства мечтал, да жизнь не заладилась?

– Погодь чуток, Рогоз, – вмешался Лабон. – Жердяя там пхни ногой в бок – пущай сюда идет. Токмо бегом. И чародея пусть с собою прихватит, а то все бока наш мудродей отлежит.

– Слушаюсь.

Глянув вслед Рогозу, Валлан поинтересовался у помощника:

– И как служится ему?

– Рогозу-то?

– Рогозу, Рогозу.

– Служит не тужит. Старательный. Прямо из-под себя службу рвет, ровно кобель лапами роет. Рябяты болтают – с прибабахом..

– Он с прибабахом, а они нет? Тоже ведь службу тащат.

– Старые бойцы давно службу поняли. Знают, где приналечь надобно, а где и спустя рукава можно.

– Да? Распустил бойцов, полусотенник. В десятники метишь?

– В десятники? – Лабон ногтем расправил усы. – Можно и в десятники. Я и рядовым служить могу. А что до бойцов, так рыба завсегда где глубже ищет, а человек – где легче. За что ж их винить, когда не во вред делу, само собой?

– Ладно, тебя затронь... Так что там новенький?

– Ну, так а я про что? Служит, ровно не за жалованье, не за страх, а по обету будто бы. Одно слово – старательный.

– С оружием как?

– С мечом – хреновато. Выучился пока себя по ногам не бить. А вот из самострела – белку в глаз свалит.

– Ладно. Ты приглядывай за ним. Не может такого быть, чтоб просто так с нами напросился.

– Сделаю, командир. Я сам не верю таким. Свой интерес у каждого быть должен. И есть.

– Вот-вот.

Валлан порывисто вскочил на ноги, одернул табард, поправил знак отряда на плече. Почти одновременно к дубу подошли Квартул, сопровождаемый тощим, длиннобудылым петельщиком Жердяем, и Рохля с большой корзиной и вьющейся в ногах пегой собакой.

– Прибыли? – деловито осведомился маг.

– Вон идут. – Капитан кивнул в сторону пятерки приближающихся мужчин, одетых в бело-зеленые накидки, и статной черноволосой женщины.

– Впереди – Брицелл, – прошептал Лабон, обращаясь к чародею. – Он теперь у конных егерей за старшего. Толковый мужик, но – себе на уме.

– А он тебе на уме должен быть, трепло? – Валлан внимательно наблюдал, как Рохля выкладывает из корзины на траву двух толстых, по-волчьи серых щенков. Вообще-то раньше их было шестеро, но дорогу пережили два кобелька – самые крепкие и здоровые. Или самые счастливые.

– А что за женщина? – также шепотом спросил у Лабона Квартул.

– Баба-то? – хмыкнул полусотенник. – Да кто ее знает? Одно могу сказать – хороша. Лопни моя печенка, хороша!

Гости приблизились.

Брицелл выглядел рядом с Валланом мелковато, хотя превосходил своих егерей почти на полголовы. Но даже на фоне Валлана безобидным он не казался. Жесткий взгляд голубых, но блеклых, словно выцветших глаз. Резко очерченные губы и крылья носа. Светлая курчавая борода. Бронзовое от загара лицо... С Юга, из Озерной империи. Наемник. Впрочем, конные егеря у Экхарда все наемные. На первый взгляд возраст капитана егерей перевалил за сороковник. Самое время, чтобы становиться вождями и предводителями армий.