— Хозяин запретил тебе пользоваться телефоном, — сухо ответила женщина и вышла из комнаты.

Недолго думая, я побежала на улицу и попыталась перемахнуть через высокий забор. Это оказалось невозможно, потому что забор был глухим, а его высота намного превышала мой рост.

— Вот черт!

В отчаянии я стала метаться по участку и думать, каким образом мне можно выбраться из этого сумасшедшего дома. В тот момент, когда я пыталась залезть на стоящее рядом с забором дерево, из пристройки вышел охранник и прицелился в меня.

— А ну-ка, быстро выполнять свою работу, — процедил он сквозь зубы и посмотрел на меня с таким презрением, что я тут же слезла с дерева. — Я два раза повторять не буду.

Борис оказался хитрее, чем я думала. Он не взял с собой на работу охранника, а оставил его дома, чтобы тот проследил за мной. Получается, что он уехал только с водителем.

— Хорошо. Я ухожу. Только убери оружие, — тихо произнесла я и, опустив голову, направилась в гостевой дом.

Увидев на столе пачку сигарет, я нервно закурила и вновь подошла к зеркалу. Затянувшись, я уставилась на свое отражение и ужаснулась: синяк на пол-лица, искусанные трясущиеся губы, потухшие глаза…

Теперь я уже не знала, что же такое уверенность в своих силах, исчезла последняя надежда на то, что с Борисом можно выстроить хоть какие-нибудь отношения. Теперь у меня была только одна цель: как можно быстрее покинуть этот злосчастный дом и забыть все, что в нем со мной произошло, как страшный сон.

В этот день я почти ничего не ела. Я тупо смотрела на стену, держа кисть в руке, и понимала, что в таком состоянии вряд ли смогу что-то нарисовать. Я дымила сигаретой и одновременно жалела и ненавидела себя. Мне хотелось только одного — рвануть отсюда и никогда больше не возвращаться.

А еще я думала, что после всего, что со мной приключилось, я стану избегать мужчин, потому что в каждом буду видеть жестокого самодура. Моя подруга Ольга рассказывала мне, что неоднократно попадала в подобные ситуации. После каждой неудачной попытки устроить личную жизнь она копила деньги на психолога и начинала лечить не только свою израненную душу, но и голову.

Я почему-то вспомнила свою первую любовь. Это был приятный во всех отношениях парень, душа любой компании, балагур Лешка. Мы познакомились с ним на дискотеке. Он проводил меня домой и поцеловал. А на следующий день приехал ко мне на «Жигулях», машину он взял у своего дядьки. Мы влюбленно смотрели друг на друга, и я твердо решила, что Лешка станет моим первым мужчиной. Мне надоело строить из себя святошу. Мы отправились в лес, Лешка пересел ко мне на заднее сиденье и положил руку на мое колено. Тогда казалось, что он волнуется не меньше моего. А затем мы целовались так нежно и так трепетно. Одной рукой он залез под мою кофточку, а другой пытался расстегнуть застежку на моих брюках. Постепенно его руки становились все смелее… Свой первый сексуальный опыт я приобрела именно в машине, в маленьких неудобных «Жигулях». Но это было так романтично! На заднем сиденье было так мало места, но нас это не останавливало, и мы не чувствовали никакого дискомфорта. А затем — постоянные встречи, клятвы в любви и полное отсутствие денег у моего кавалера… Наверное, этот фактор и сыграл самую важную роль в нашем с ним расставании. Я понимала, что Лешка не сможет подарить мне счастливый билет в роскошную жизнь, и оставила его для той, которая сумеет принять его таким, как он есть, и сможет для него сделать то, чего не могу я. Я не могу его сделать счастливым. И даже если бы мы с Лешей попытались построить семью, я бы запилила его разговорами о безденежье, о ненадежном быте и о том, что я мечтала совсем не о такой жизни. Это не секс в «Жигулях». Это жизнь.

Я очень хорошо помню наше расставание. Мы сидели в каком-то кафе, пили кофе. А я говорила Леше о том, что мы расстаемся только потому, что мне хочется, чтобы он был счастливым, а такая, как я, сможет сделать его только несчастным. Тогда Лешка сказал мне, что знает, почему мы расстаемся, — это все из-за денег. Он будет стараться зарабатывать больше. Я холодно ответила, что, сколько бы он ни зарабатывал, все равно никогда не заработает столько, сколько мне нужно. Для абсолютного счастья мне нужно слишком много денег. Посмотрев на опечаленного Лешку, я встала и со словами: «ВСЕ ЛЮДИ КАК ЛЮДИ, А Я КОРОЛЕВА», стуча высокими каблуками, вышла из кафе.

Эх, и почему я сейчас это вспомнила! Мне почему-то захотелось вернуться в те старенькие «Жигули», в ту романтическую атмосферу, ощутить тепло Лешкиных рук. Ностальгия — сильная вещь. Особенно сильно она одолевает нас тогда, когда нам необычайно плохо и одиноко.

Тем временем на улице стемнело, и домработница покинула дом. Зная, что на территории особняка остался охранник, я не выходила из гостевого дома. Вскоре приехал с работы Борис. Он вышел из машины не один: с ним была молодая и длинноногая девица. Взяв ее под руку, Борис направился в дом.

Находиться в этом кошмаре стало невыносимо. Выбежав из гостевого дома, я вновь бросилась к воротам и заголосила:

— Люди добрые! Спасите! Помогите!

Выбежавший из пристройки охранник замахнулся на меня пистолетом. Я в ужасе прикрыла голову руками и увидела, что из особняка вышел Борис.

— Не трогай ее! — крикнул он охраннику и, подойдя, схватил меня за волосы и намотал их на руку.

— Больно, — только и смогла простонать я.

— Ты что орешь? — сурово спросил меня Борис. — Тебе язык вырвать?

— Я домой хочу, — жалобно произнесла я.

— Ты сделала свою работу?

— Я домой хочу, — вновь произнесла я и затряслась как осиновый лист.

В этот момент на крыльце появилась длинноногая девушка в чересчур коротенькой юбке, по виду — фотомодель. Она недоуменно спросила:

— Боря, что случилось? Что это за разукрашенная девушка? — Видимо, «разукрашенной» она назвала меня по той причине, что на моем лице красовался огромный синяк.