Радостно улыбаясь, Горбунов показал гостям попорченный сапог. Гости внимательно его осмотрели. А некоторые даже вежливо потрогали руками.

– Да, собачье дело, – заметил один деловито.

– Бывает, – сказал другой, искоса поглядывая на рафинад, который Горбунов выкладывал на стол. – И то же самое и с нами было. Когда мы под Борисовом форсировали Березину, у нас во взводе у красноармейца Тёткина осколком поясной ремень порезало. А его самого даже не задело. Этого никогда не учтёшь.

– Кузьма, – сказал вдруг Биденко со своей койки натужным голосом тяжелобольного человека, – слышишь, Кузьма, а где сержант Егоров?

– Сержант Егоров нынче дежурный, – ответил Горбунов, – пошёл посты проверять.

– Поди, скоро вернётся?

– Грозился к чаю поспеть.

– Так, – сказал Биденко и закряхтел, как от зубной боли.

В этом кряхтенье явно слышалась просьба посочувствовать.

– Ты что маешься? – равнодушно сказал Горбунов, всем своим видом показывая, что спрашивает не столько из любопытства, сколько из простой, холодной вежливости.

– А, пошло оно всё к чёрту! – вдруг опять мрачно сказал Биденко.

– Выпей чаю, – сказал Горбунов, – может, полегчает.

Биденко сел на табурет перед столом, но до кружки не дотронулся. Он долго молчал, повернув глаза к печке.

– Понимаешь, какая получилась петрушка, – наконец сказал он неестественно высоким голосом, стараясь придать ему насмешливый оттенок. – Не знаю прямо, как и докладывать буду сержанту Егорову.

– А что?

– Не выполнил приказание.

– Как так?

– Не довёз малого до штаба фронта.

– Шутишь!

– Верно говорю. Прохлопал. Ушёл.

– Кто ушёл?

– Да малый же этот. Ваня наш. Пастушок.

– Стало быть, убежал по дороге?

– Убежал.

– От тебя?

– Ага.

Горбунов некоторое время молчал, а потом вдруг так и затрясся от хохота всем своим большим, жирным телом.

– Как же это ты так сплоховал, Вася, а? Ну, погоди. Придёт Егоров, он тебе даст дрозда! Как же это получилось?

– Так и получилось. Убежал, да и всё.

– Вот тебе и знаменитый разведчик! «От меня, – хвалился, – ещё никто не уходил», – а мальчишка ушёл. Ай да Ваня! Ай да пастушок!

– Толковый ребёнок, – с вялой улыбкой сказал Биденко.

– Да уж видно, что толковый, коли такого профессора объегорил. Ты всё же расскажи, Вася, путём, как дело-то было.

– Убежал и убежал. Чего там рассказывать.

– А всё-таки. Ты, брат, всю правду докладывай. Всё равно дознаемся.

– А, пошло оно к чёрту! – сказал Биденко, безнадёжно махнув рукой, отправился на свою койку, лёг к стене лицом, и больше ничего от него добиться не удалось.

И только впоследствии стали известны все подробности этого беспримерного происшествия.

Едва грузовик, позванивая пустыми гильзами и подпрыгивая по корням, проехал по лесу километров пять, как Ваня вдруг схватился руками за высокий борт, сделал отчаянное лицо и сиганул из машины, кувыркнувшись в мох.

Это произошло так быстро и так неожиданно, что Биденко сначала даже потерялся. В первую секунду ему показалось, что мальчика вытряхнуло на повороте.

– Эй там, полегче! – крикнул Биденко, застучав кулаками в кабину водителя. – Остановись, чёрт! Мальчика потеряли.

Пока водитель тормозил разогнавшуюся машину, Биденко увидел, как мальчик вскочил на ноги, подхватил свою торбу и побежал что есть мочи в лес.

– Эй! Эй! – отчаянным голосом закричал ефрейтор.

Но Ваня даже не оглянулся.

Мелькая руками и ногами, как мельница, он лупил сломя голову по кустам и кочкам, пока не скрылся в пёстрой чаще.

– Ваня-а-а! – крикнул Биденко, приложив громадные свои руки ко рту. – Пастушо-о-ок! Погоди-и-и!

Но Ваня не откликался, и только гулкое лесное эхо, пересчитав по пути деревья, прилетело назад откуда-то сбоку: «А-о-и! А-о-и!»

– Ну, погоди, чертёнок, – сердито сказал Биденко и, попросив водителя чуток подождать, большими шагами, треща по валежнику, отправился в лес за Ваней.

Он не сомневался, что поймает мальчика очень скоро. В самом деле, много ли труда стоит старому, опытному разведчику, одному из самых знаменитых «профессоров» капитана Енакиева, отыскать в лесу убежавшего мальчишку? Смешно об этом и говорить.