Моссад: одни против всех. История и современность израильской разведки

Аннотация

Израильская разведка «Моссад» – одна из самых засекреченных спецслужб мира. О подвигах неуловимой и непобедимой израильской разведки наслышаны все. Вокруг ее деятельности существует огромная масса мифов и легенд, на которых спекулируют все, кому не лень. Вот только как отделить истину от красивой выдумки?

В этой книге все является правдой – от первого до последнего слова. Книга, что вы сейчас держите в руках, призвана пролить свет истины на настоящую историю израильских спецгрупп, ведь основана она на фактах, добытых из секретных архивов, фактах уникальных и малоизвестных.

Подробности беспощадной мести «Моссада» бывшим нацистам, скрывающимся в Латинской Америке и тайны сотрудничества Израиля с Америкой; гениальные спецоперации по организации утечки лучших «мозгов» из Советского Союза; Шестилетняя война и связь «Моссада» с терактами 11 сентября…

Предисловие издательства Пожалуй, сегодня нет такого книжного магазина, даже из числа самых маленьких, на полках которого не лежали бы две-три книги, посвященные тайнам разведок. Каждый год появляется по несколько десятков новых сочинений, посвященных этой весьма популярной теме. Есть среди них немало книг и о «Моссаде». Почему же наше издательство решило вступить на эту, казалось бы, вдоль и поперек исхоженную территорию? «Моссад»… Это слово, неизвестное в нашей стране, пожалуй, только грудным младенцам, неизменно ассоциируется с чем-то загадочным, таинственным и очень могущественным. О подвигах неуловимой и непобедимой израильской разведки наслышаны все. Вот только как отделить истину от красивой выдумки? И какой она в конечном счете окажется, эта истина? Дело в том, что количество далеко не всегда переходит в качество. Покров тайны, окружающий деятельность шпионов и разведчиков, привлекает к ней повышенный интерес. Но он же позволяет многим недобросовестным авторам публиковать откровенную ложь, выдавая ее за чистую монету, изобретать высосанные из пальца сенсации в погоне за дешевой популярностью и коммерческим успехом. В итоге вместо реальной истории разведок мы получаем мешанину мифов и легенд, не имеющих ничего общего с настоящей действительностью. Почему так происходит? Ведь правда о работе разведчиков, их подвигах и достижениях, ошибках и провалах оказывается не менее захватывающей, чем самая красивая выдумка. Ответ прост — до правды нужно еще докопаться, отыскать ее в секретных архивных фондах, восстановить по множеству косвенных свидетельств. Одним словом, требуется долгая и кропотливая работа. Гораздо легче просто сесть за стол и сочинить сказку, более или менее грубо пришив ее белыми нитками к общеизвестным фактам. Вот и получается, что найти действительно хорошую, правдивую книгу в груде выбрасываемой на рынок макулатуры так же сложно, как пресловутую иголку в стоге сена. Книгой, лежащей перед вами — как и новой серией в целом — мы хотели бы несколько изменить сложившуюся ситуацию. Мы дадим дорогу в жизнь произведениям, основанным на фактах — фактах, часто добытых из секретных архивов, фактах уникальных и малоизвестных. В этой книге все является правдой — от первого до последнего слова. Потому что история разведывательных операций совершенно не нуждается в каком-то приукрашивании или добавлении художественных подробностей — она и так представляет собой захватывающий роман, написанный самой жизнью. Ведь профессия разведчика не случайно может претендовать на звание самой романтичной из всех существующих на нашей планете. Хороший разведчик должен не просто обладать холодным и острым умом, стальными нервами, идеальным актерским талантом, быстрой и безошибочной реакцией, прекрасным знанием человеческой психологии, развитой интуицией и, разумеется, быть в ладах с Фортуной. Он должен постоянно, непрерывно проявлять все эти качества, быть в тонусе 24 часа в сутки. Его работа связана с постоянным риском, зачастую риском смертельным, потому что с рассекреченными шпионами обычно не слишком церемонятся. Хорошим разведчиком может стать только настоящий, сильный человек. Именно поэтому о разведчиках пишут книги и снимают фильмы, занимающие достойно место в копилке шедевров классики, а их герои начинают жить собственной жизнью. Вспомним, хотя бы, знаменитого штандартенфюрера СС Штирлица или агента 007 Джеймса Бонда. «Моссаду» посвящена вторая книга нашей новой серии. Первая, рассказывающая работе советских разведчиков в Германии в годы Второй мировой войны, под названием «Правда о Штирлице» уже увидела свет. В следующих книгах новой серии мы расскажем о знаменитых разведчиках — Николае Кузнецове и Киме Филби, Мата Хари и Джородже Блейке, Вальтере Николаи и Арвиде Харнаке. Мы раскроем перед вами страницы самых громких ивто же время самых секретных операций спецслужб. Таких, как похищение атомных секретов или раскрытие тайны «Энигмы». Мы расскажем о самих спецслужбах: о ЦРУ и ГРУ, МИ-6 и «Штази». И все же на первом плане всегда будут оставаться люди — те самые герои, которые предпочли безвестность ради того, чтобы принести победу своей стране. Предисловие автора Израильская разведка «Моссад» — одна из самых засекреченных спецслужб мира. Вокруг ее деятельности существует такая масса мифов и легенд, которой, пожалуй, не может похвастаться ни одна другая разведка. Конечно, и КГБ, и ЦРУ создавали вокруг себя ореол ужаса и загадочности, причем делали это вполне сознательно — чтобы враги боялись. Но все же об их реальной деятельности известно куда больше, чем об истории и сегодняшнем дне «Моссада». Разумеется, на прилавках книжных магазинов регулярно появляются произведения под громкими заголовками, в которых читателю обещают «открыть все тайны израильской разведки». Действительность, на самом деле, оказывается куда более скромной. Авторы, как правило, просто собирают обрывки легенд и слепляют из них более или менее устойчивую конструкцию, заменяя недостающие части плодами собственного воображения. Такая литература, может быть, и интересна с чисто художественной точки зрения, но к реальному «Моссаду» она никакого отношения, поверьте, не имеет. Другая категория книжек — те, которые пишут про себя сами «моссадовцы». Не агенты разведки, разумеется (хотя бывали и такие случаи), а официальные литераторы, допущенные к маленькой толике секретов израильской спецслужбы. Ничего хорошего у них, как правило, не выходит. Либо получается скучная и пресная жвачка (когда надо написать книжку как можно толще, а реальных фактов добыто мало), либо прямая дезинформация, направленная на оправдание очередных выходок Израиля по отношению к палестинским беженцам. «История спецслужб Израиля», изданная три года назад в Хайфе, лучший тому пример. Она стоит у меня дома на книжной полке, отсвечивая помпезной обложкой, и крайне редко покидает насиженное место — все равно хоть сколько-нибудь ценных сведений оттуда почерпнуть не получится. В отличие от собратьев по перу, я не обещаю вам, дорогие читатели, раскрыть «все секреты» израильской разведки. Хотя бы потому, что всех, действительно ВСЕХ ее секретов не знает никто. Я даже не ставил перед собой задачу написать абсолютно связную историю «Моссада», в которой не было бы крупных пробелов. Это попросту невозможно пока двери архивов не распахнулись для исследователя (в реальность чего верится слабо) и не все агенты израильской разведки провалились (в это верится еще слабее), так что, пробелы неизбежно будут. Но это не повод опускать руки. Ведь достаточно выбрать несколько наиболее ярких и характерных страниц истории любой государственной структуры, дабы понять, что она из себя представляет. Я решил сосредоточиться именно на таких страницах, и скажу без лишнего хвастовства — мне удалось открыть много нового и удивительного, того, что раньше ускользало (вернее сказать, заботливо скрывалось) от внимания исследователей. Открытия, сделанные мной, настолько поразительны, ведь они рисуют «Моссад» в неожиданном ракурсе. В результате друзья мои всерьез беспокоятся за мою безопасность. В конечном счете, израильская спецслужба не любит, когда кто-нибудь сует нос в ее дела, и может жестоко расквитаться с людьми, раскрывающими ее секреты (такие случаи уже неоднократно встречались истории). Понимаю, что сильно рискую, публикуя книгу, но… кто не рискует, тот, в конечном счете, не выигрывает. Да и разве могу я пустить по ветру несколько лет упорного труда и настойчивых поисков, ушедших на сборы материала? Конечно же, нет. ГЛАВА 1. ПОД ПАЛЕСТИНСКИМ ЗНОЙНЫМ НЕБОМ… Человек из тени Человек шел по пустынным улицам Иерусалима. Он старался ничем не привлекать к себе внимание, хотя в столь поздний час это было довольно сложно: полное отсутствие людей на улицах поневоле приковывало взгляд к одинокому путнику. Что он искал здесь? Впереди показались солдаты британского патруля. Их чеканный шаг многократным эхом отдавался от стен домов, обрамлявших узкие средневековые улочки. Человек заметно вздрогнул, но не ускорил шага и не сменил направления. Четыре пехотинца, пройдя мимо, смерили его подозрительным взглядом. Но причин для задержания у них не было: мало ли куда может торопиться араб поздним вечером? А в том, что прохожий был арабом, они не сомневались. Наверное, солдаты очень удивились, узнав, что человек, вынырнув из лабиринта тесных улочек, двинулся прямиком на еврейское кладбище. Легкий ветер шумел в кронах кипарисов, нарушая вековую тишину этого места. Кладбище было едва ли не самым старым в Палестине — здесь хоронили во времена римлян и в период арабского нашествия, оно повидало и крестоносных королей, и турок-османов, и британские колониальные власти. При желании среди многочисленных памятников можно было найти такие, за которые любой музей древностей заплатил бы сумасшедшую сумму. Но вовсе не древности интересовали пришедшего сюда араба. Он торопливо шагал по узкой аллее кладбища, цепким взором оглядывая окрестности. Он кого-то ждал или чего-то опасался. А может быть, итои другое вместе. И, тем не менее, чуть не вскрикнул, когда на его пути неожиданно вырос невысокий, одетый в темное человек. Человек, вышедший из тени. — Ты принес то, о чем мы договаривались? — спросил человек из тени. Арабский явно не был его родным языком, тем не менее, говорил он на нем довольно чисто и почти без акцента. — Да, конечно. Вот все схемы, — араб торопливо достал из-под одежды тщательно спрятанный там бумажный сверток. Человек из тени развернул его и внимательно просмотрел, педантично перелистывая каждую страницу. Шляпа с широкими полями прятала от собеседника его глаза. Наконец, после долгого молчания (арабу эта пауза показалась бесконечной) он произнес: — Прекрасно. Ты сделал свою работу, но я хочу от тебя большего. Ты должен достать материалы, касающиеся запланированного восстания. Я хочу знать, сколько будет повстанцев, кто ими руководит, хочу знать все планы бунтовщиков. — Но, господин, — громко запротестовал араб, от неожиданности забыв о необходимости сохранять тишину. — Это выше моих сил! Боюсь, меня и так уже подозревают! Эти схему я добыл с величайшим риском! Достать то, что ты сейчас попросил — это так же сложно, как загнать верблюда в раковину улитки! — Ты не понял меня, — в голосе человека из тени лязгнул металл. — Я вовсе не просил тебя об этом. Я приказал! Не забывай, одно мое слово, и ты будешь растерзан своими же товарищами, тебя подвергнут самой страшной и мучительной казни, которую ты только сможешь себя представить! А если ты сделаешь все, о чем я прошу, — интонации человека из тени стали гораздо мягче, речь его потекла медом. — Все будет иначе. Ты получишь достаточно денег, чтобы уехать в Европу и прожить там безбедно до конца своих дней. Выбор за тобой. Что ты предпочитаешь: умереть как собака или жить как принц? Араб развернулся и быстро зашагал прочь, бормоча под нос проклятия в адрес всех евреев мира. Его собеседник еще несколько секунд постоял на дорожке, с усмешкой глядя ему вслед, а потом быстро и незаметно растворился в той же тени, из которой вышел. История не сохранила для нас имени араба, одного из многих, работавших на тайные еврейские организации. Зато мы знаем, кем был человек из тени. Его звали Рувен Шилой. Разведчик в костюме дипломата Рувена Шилоя иногда называют олицетворением израильской разведки, хотя долгое время он был известен в первую очередь как политик и дипломат. Родился Шилой в 1909 году в Иерусалиме в семье раввина, эмигранта из Российской империи Ицхака Засланского. Отец готовил сына к духовной карьере, но, на свою беду, дал ему слишком хорошее образование. Знания заставили молодого Рувена порвать с ортодоксальными традициями семьи. До конца своих дней он так и не делал различия между кошерной и некошерной пищей. Поссорившись с отцом, вопреки его воле, поступил в Иерусалимский университет. Тем не менее, несмотря на более чем вольное отношение к иудаизму, молодой студент был пламенным еврейским националистом и мечтал о воссоздании Израиля. Эти убеждения быстро привели его в «Хагану», тайную вооруженную организацию сионистов. «Хагана» создавалась в начале XX века по решению Всемирного сионистского конгресса. Называть ее «организацией» было бы слишком скромно, по сути она представляла собой настоящую подпольную армию, прекрасно вооруженную и обученную. С момента создания она непрерывно росла, и постепенно естественным образом в ней сформировались структуры, отвечавшие за разведку и контрразведку. Именно они и стали предтечами «Моссада». С самого начала «Хагане» пришлось принять активное участие в боевых действиях. После Первой мировой войны на территорию Палестины устремилось множество еврейских переселенцев, которых направляли сюда сионистские организации. Евреи скупали землю, их становилось все больше и больше. Естественно, это вызвало крайне негативную реакцию проживавших здесь арабов. Коренные жители устраивали вооруженные нападения на еврейские поселения (кибуцы), прогоняли эмигрантов со свежекупленных земель. Эмигранты, впрочем, не оставались в долгу и так же хладнокровно расправлялись с арабами. Британская администрация смотрела на все это безобразие довольно спокойно, ей- было выгодно, чтобы евреи и арабы выясняли отношения между собой и не трогали англичан. Иногда британцы еще и маслица подливали в огонь. Предтечей израильских разведчиков можно считать Эзру Данина. Именно он в то неспокойное время начал создавать агентурную сеть среди арабов, умело находя в их рядах предателей и узнавая обо всех планах противника. Любопытно, что больших денег на свою агентуру он не тратил, Данину всегда удавалось найти какие-то побочные мотивы, по которым человек соглашался работать на него. Один совершил проступок, которым его можно было шантажировать, другой считал себя несправедливо обиженным и хотел отомстить. Игра на человеческих слабостях шла более чем успешно. В 1936 году Данин пишет своеобразный меморандум израильской разведки, документ, который считают в «Моссаде» основополагающим до сих пор. В 1940 году он создает и возглавляет так называемый «Арабский отдел», структуру внутри «Хаганы», которая отвечала как за разведку, так и за контрразведку. Именно Эзра Данин первым разглядел в Рувене талант разведчика. В 1931 году, сразу же после того, как юноша закончил университет, он получил свое первое и притом весьма ответственное задание. Молодому разведчику, которому не исполнилось еще и 22 лет, поручили вести разведывательную работу в столице Ирака — Багдаде. Ему нужно предстояло узнавать обо всех планах местного правительства, собрать информацию о настроениях в стране, а заодно и создавать агентурную сеть. Выражаясь современным языком, Рувен был назначен главой резидентуры в Ираке. Учитывая, что Ирак играл, и продолжает играть, весьма значительную роль среди арабских государств, такой пост был исключительно важен. Тем не менее, Данин не побоялся доверить его Шилою. Время показало, что он не ошибся. Рувен устроился учителем в одну из многочисленных еврейских школ, шаг, выглядевший со стороны вполне естественно. Не менее естественным было то, что он одновременно начал писать статьи в несколько газет — зарплата школьного учителя оставляла желать лучшего, а другого способа добыть средства к существованию практически не было. Журналистская работа, в свою очередь, предполагала многочисленные поездки по стране, что тоже на первый взгляд не вызывало подозрений. Между тем, именно во время таких поездок Шилой создал мощную агентурную сеть. На это ему потребовалось всего три года. Он умело использовал конфликты между разными группами населения Ирака. Так, особенно плодотворными оказались контакты с обитавшими на север страны курдами, которые охотно соглашались работать против ненавистных им англичан и мусульман-суннитов. Сложнее было вербовать шиитское население восточных районов Ирака, но и здесь ненависть к англичанам перевешивала все разумные соображения. В 1934 году Шилоя отозвали обратно в Палестину. Свое дело он сделал, разведывательная сеть в Ираке была создана, и теперь работу предполагалось передать менее талантливым помощникам. Впереди маячила новая, еще более масштабная задача… Подручный Бен-Гуриона На территории Палестины еврейские переселенцы создали в те годы нечто вроде системы самоуправления. Официально она называлась Еврейским агентством, и возглавлял ее известный лидер сионистского движения Давид Бен-Гурион. Именно ему Данин представил молодого Шилоя в августе 1934 года. Бен-Гурион поначалу недоверчиво отнесся к молодому дарованию. Шилой показался ему слишком замкнутым, скрытным, недружелюбным. Но вскоре первое впечатление осталось в прошлом: Рувен назначили ответственным за связи Еврейского агентства с британской колониальной администрацией. Отношения между этими двумя структурами складывались далеко не безоблачно, и нужен был человек, способный завоевать доверие англичан и наладить с ними мирные отношения. Вполне светский и прекрасно образованный Шилой подходил на эту роль как нельзя лучше. Вскоре британские власти начали по-настоящему доверять ему, а в годы Второй мировой войны сотрудничество укрепилось еще больше. Ведь теперь у англичан и евреев был один общий враг — немецкий нацизм. Эта деятельность Шилоя находилась, так сказать, на поверхности. О настоящей же его работе не знал почти никто. С 1934 года он совместно с Данином создает первую настоящую разведывательную службу «Хаганы», получившую название «Шаи». Шилой принимал самое активное участие в ее работе, причем именно ему принадлежат планы некоторых весьма дерзких спецопераций, проведенных «Хаганой». Расскажу о нескольких из них. В 1936 году в Палестине произошло арабское восстание. Местное население поднялось против англичан и против евреев, которые прибывали во все возрастающем количестве. Естественно, готовилось оно заблаговременно и тщательно. Арабы формировали отдельные отряды, закупали и тайно доставляли в Палестину оружие… Столь же естественно, что так же быстро в курсе всех арабских планов оказался Шилой. Перед Рувеном, как и перед Бен-Гурионом, встал вопрос: что делать? Сообщить британской администрации? Но, скорее всего, англичане просто ужесточили бы колониальный режим, создав большие трудности и для работы Еврейского агентства. Кроме того, вся агентурная сеть, собранная с таким трудом за долгие годы, была бы провалена. И Шилой убеждает Бен-Гуриона принять дерзкий план — не противодействовать арабскому восстанию, а погреть на нем руки. Рувену удалось достаточно быстро выяснить, каким путем к арабам попадает оружие. Винтовки и пулеметы покупались в Чехии, потом их везли через всю Европу якобы для нужд турецкой армии. В Турции оружие перегружали на корабли и везли мимо берегов Палестины через Суэцкий канал. Пройдя канал, груз немедленно переправлялся на берег Красного моря, а отсюда караваном через Синай и пустыню Негев прибывал в арабские деревни Палестины. … Очередная партия должна была стать самой крупной за последние полгода. В Палестину следовали двадцать тысяч новеньких чешских винтовок системы «Маузер». К каждой из них прилагалось по сотне патронов. Этого хватило бы, чтобы вооружить полнокровную пехотную бригаду. Сопровождавшие груз арабы — их главой был сын богатого торговца Али Махар — заметно волновались: ящики, которые грузили ночью в порту Измира на борт парохода, шедшего под панамским флагом, уже чуть не стали предметом пристального внимания властей. Впереди показался узкий вход в Суэцкий канал. Конечно, таможенники не должны были интересоваться грузом — ведь он по документам следовал транзитом в Китай. Но кто знает, что может произойти в этот ласковый осенний день? Вдруг англичане уже пронюхали про содержимое ящиков, и всех находящихся на корабле уже ждут тюремные нары? Только через много часов Али Махар и его соратники смогли вздохнуть спокойно: канал остался позади. Их корабль бороздил темные воды Красного моря. Пройдя еще несколько миль, судно резко изменило курс и направилось к берегу. Местные бедуины следили за этим участком побережья и сообщили, что британская береговая охрана практически не контролирует его. Пароход остановился в нескольких сотнях метров от берега. Впереди их ждали еще примерно четыре часа полной темноты, в течение которых нужно было суметь разгрузить винтовки. К счастью, караван находился уже на берегу. Руководил им неизвестный Махару человек с четко выраженным иракским акцентом. Сам Махар был египтянином, с иракцами встречался редко и не особенно доверял им. Но ничего не попишешь, с каким только отребьем не приходится сотрудничать ради общего дела! Если центр прислал этого иракца, значит, так тому и быть. Глава караванщиков назвал условный пароль, и работа закипела. За полчаса до того, как первые лучи солнца показались из-за горизонта, последняя винтовка была выгружена на берег. Али Махар и его спутники снова поднялись на борт парохода, и берег постепенно растаял за кормой в утренней дымке. Сын торговца сошел на берег в Адене. Здесь ему предстояло встретиться с местным агентом, который подтвердит благополучную доставку груза. Не подозревая ничего плохого, Али шагал вперед, к небольшому кафе, которое было назначено местом встречи. Внезапно раздался выстрел. Пуля по касательной задела шею незадачливого Али. Второй выстрел оказался точнее, и уже мертвый араб, обливаясь кровью, упал на мостовую. Стрелявший бросил револьвер и быстро исчез в толпе. Это был тот самый агент, с которым Махар рассчитывал встретиться. Покойный не знал, что буквально за несколько часов до этого агент получил шифрованную телеграмму из Иерусалима: «Али Махар — предатель. Убейте его». В Иерусалиме, в свою очередь, информацию получили от начальника каравана. Придя к условленному месту со своими людьми, он не обнаружил никаких следов парохода, зато нашел многочисленные признаки состоявшейся недавно выгрузки оружия. Ему не потребовалось много времени на то, чтобы навести справки и узнать, что пароход из Измира уже давно миновал Суэцкий канал. А потом ему сообщили и о таинственном караване, который пересек пустыню Негев и вошел в еврейские киббуцы. В Иерусалиме поняли: Махар отдал все с таким трудом приобретенное и доставленное оружие евреям. И отдали приказ устранить его. Что же произошло на самом деле? На самом деле через своих информаторов Шилой вовремя получил все нужные сведения о доставке винтовок и решил перехватить груз. Но как это сделать? Он сообщил британским властям о подозрительном караване, а сам тем временем сформировал другой и отправился во главе своих людей к Суэцкому каналу. Пока настоящий караван обыскивали британские чиновники, Шилой с «фальшивым» спокойно встретил оружие. Так Еврейское агентство приобрело 20 тысяч первоклассных винтовок, которые были надежно спрятаны и пущены в ход двенадцать лет спустя. Но не только с арабами боролся Шилой, ноис британской администрацией. Не со всей, конечно, а только с теми, кто симпатизировал его врагам. В 1935 году помощником главы администрации был назначен полковник Перкинс. Этот кадровый военный слыл приверженцем идей нацизма, ярым антисемитом и симпатизировал арабам. Соответственно, после своего назначения он стал сквозь пальцы смотрел на то, как вооружаются мусульмане, но применял драконовские меры по отношению к сионистам. Терпение Еврейского комитета лопнуло после того, как по личному указанию Перкинса в тюрьме была до смерти замучена активистка Сара Голденберг. Фактически полковнику был подписан смертный приговор, который вызвался привести в исполнение Шилой. Все знали, у Перкинса есть одно хобби. Он любил на маленьком личном самолете совершать полеты над территорией Палестины. Летал полковник низко, над самыми кронами деревьев. В один из весенних дней 1936 года самолет Перкинса рухнул на апельсиновую рощу неподалеку от Яффы, сам полковник погиб. Комиссия, расследовавшая катастрофу, вынесла вердикт: в двигателе свернулось некачественное масло, из-за чего произошла остановка мотора. На самом деле катастрофа была устроена Рувеном: именно его агент смог пробраться на аэродром и вылить в двигатель самолета полковника несколько сырых яиц. Через полчаса после запуска мотор заклинило, и самолет рухнул с малой высоты прямо на деревья. Таких операций на счету службы «Шаи» было множество. Чтобы рассказать обо всех, надо писать отдельную книгу. А нам предстоит двигаться дальше — на фронты Второй мировой войны. Против свастики. Эпизод 1 Когда Британия вступила в войну с Третьим рейхом, еврейская община Палестины увидела в этом поистине уникальный шанс. Шанс получить независимость, помогая англичанам. Правда, в Лондоне сначала весьма скептически отнеслись к подобной помощи. Но только до поры до времени. В 1939 году немцы разгромили Польшу. В 1940 году заняли Норвегию, Данию и Францию, а бронетанковые части Роммеля отправились в Северную Африку. Весной 1941 года в нацистскую сферу влияния вошли Югославия, Албания и Греция. Дела у англичан шли все хуже и хуже. Более того война вплотную подобралась к Палестине. Танковые части немецкого Африканского корпуса рвались в Египет, грозились перерезать Суэцкий канал. На севере, в Сирии и Ливане, находилась французская администрация, открыто сочувствовавшая Германии. На востоке, в Ираке, Рашид Али поднял антибританский мятеж и клялся в верности Третьему рейху. Да и в самой Палестине земля горела под ногами у британских властей. Арабы с большой симпатией относились к немцам. Они знали, Гитлер ненавидит евреев и мечтает их извести. Арабы вполне разделяли эти взгляды. Великий муфтий Иерусалимский, один из главных мусульманских авторитетов, посетил Берлин. Там его приняли по первому разряду, как главу иностранного государства. Заверениям в дружбе не было конца. Британцы всерьез опасались повторения восстания 1936 года. В любом случае, никто не сомневался, если бы Роммель прорвался в Палестину, арабы встретили бы его с ликованием. И в этой ситуации колониальная администрация решила, как за соломинку, ухватиться за предложенную евреями помощь. В общей сложности в британскую армию вступило около двадцати тысяч палестинских евреев. Многие из них составили так называемую Палестинскую бригаду, которая сражалась с Роммелем в Африке, а потом на Западном фронте. Именно героизм бойцов этого подразделения помог выиграть решающее сражения у Эль-Аламейна. Бойцы «Хаганы» сражались не только на фронте, ноив тылу противника. Палестинскими евреями была укомплектована добрая половина разведывательно-диверсионных групп англичан. Так, в 1944 году 26 еврейских парашютистов были заброшены в немецкий тыл на Балканы. Судьба их оказалась трагична: большинство погибло. Впрочем, львиную долю диверсантов ждала та же участь: выполнив задание, им предстояло умереть. Выбраться с занятой врагом территории представлялось нереальным, а пойманных евреев немцы в большинстве случаев расстреливали на месте без суда и следствия. Одной из самых выдающихся операций «Хаганы» стала в этот период ликвидация немецкой агентурной сети в Иерусалиме. Адмирал Канарис, начальник знаменитого абвера, уделял Палестине большое внимание еще до войны. В 1938 году сюда направили майора Отто Лангемарка, с заданием создать резидентуру на Ближнем Востоке. Лангемарк действовал под маской добродушного торговца, и раскусить его сразу евреям не удалось. В лице германского майора Шилой столкнулся с равным противником. Немцу удалось не только опереться на поддержку арабов, но и завербовать агентов в еврейской среде. Ходят слухи, что даже среди ближайших сподвижников Рувена были люди, работавшие на Абвер. Шилоя, по всей видимости, спасло только то, что он никому не доверял. В 1941 году, когда Рашид Али поднял мятеж в Багдаде, Лангемарку отдали приказание всеми средствами поддержать его. Майор сумел организовать отправку повстанцам значительной партии оружия, но операцию засекла служба «Шаи». Еврейские разведчики начали распутывать нить, которая привела в арабское подполье. Некоторое время противники находились в одинаково патовой ситуации: у каждого из них были агенты в окружении другого. Понимая, что процесс может затянуться надолго, а медлить нельзя, Шилой решил разрубить гордиев узел. Весной 1942 года «Хагана» нанесла мощный силовой удар по немецкой агентуре: в течение двух дней в Иерусалиме гремели взрывы и звучали выстрелы. Рувен сыграл ва-банк, понимая, что рискует вызвать арабское восстание. Но он выиграл: примерно половина агентуры Лангемарка была ликвидирована. Некоторых взяли живыми и применили к ним не совсем цивилизованные методы допроса, проще говоря, пытки. К слову сказать, использованием пыток израильские спецслужбы не гнушались и в дальнейшем. В конце концов какой-то араб «раскололся», назвав Лангемарка в качестве одного из главных немецких резидентов. Над жизнью немецкого майора нависла смертельная угроза. Спасло его только то, что Шилою было не до конца ясно, является ли Лангемарк главой немецкой резидентуры или всего лишь одной из «шестерок» — так искусно маскировался подчиненный Канариса. Короче говоря, в «Шаи» решили взять немца под контроль, чтобы не упустить более крупную рыбу. Почувствовав неладное, майор бесследно исчез (хотя мы с ним еще обязательно встретимся на страницах этой книги). Немецкая разведывательная сеть в Палестине прекратила свое существование. К слову сказать, действовавшая параллельно британская контрразведка так и не смогла вычислить немца. Тем не менее, полного успеха «Шилой» не добился. Ведь цели своей деятельности он характеризовал следующим образом: Наша конечная задача — это создание еврейского государства на древней палестинской земле, земле наших предков. Именно ради этой цели, и ни ради какой другой, мы сотрудничаем сегодня с британцами. Эта работа уже принесла свои плоды: по крайней мере, англичане перестали поддерживать арабов и оставили нас в покое. Но мы нуждаемся в большем. Мы хотим, чтобы британские власти признали «Хагану» и общались с нами как с равными. Без этого любая борьба теряет всякий смысл. Но Бен-Гуриону не удалось добиться решения этой важнейшей задачи. Не потому, что он был плохим государственным деятелем, а просто в силу того, что англичане не считали нужным уступать Палестину кому бы то ни было, и евреи в этом отношении были для них ничем не лучше немцев. Шилой понял — и после поражения Германии борьба будет продолжаться. Борьба, целью которой станет провозглашение государства Израиль. Война за собственный дом В 1945 году в Европе наконец наступил мир. В Палестине же никакого мира не предвиделось. Окончание войны многие народы колоний, в том числе арабы и евреи, связывали с надеждой на обретение независимости. Когда выяснилось, что англичане и не думают уходить со Святой земли, разочарование сторон было ужасающим. И арабы, и евреи решили независимо друг от друга пойти одним и тем же путем. Встать на путь террора. По всей Палестине гремели взрывы, совершались убийства, действовали арабские и еврейские боевики. Ряды «Хаганы» постоянно пополнялись за счет новых переселенцев из Европы и Америки. В конце концов британские власти вынуждено признали, что не в состоянии справиться с кризисом в Палестине. Вопрос о Святой земле вынесли на рассмотрение ООН, которая решила, что здесь будут существовать два государства — арабское и еврейское. Это решение так никогда и не было выполнено. В 1947 году англичане ушли из Палестины, скорее с облегчением, чем с грустью. И уже на следующий день в стране вспыхнула гражданская война. «Хагана» впервые за долгие годы смогла выйти из подполья и действовать открыто. Соответственно, ее разведывательным подразделениям тоже пришлось немало постараться. 30 июня 1948 года «Шаи» канула в прошлое. Израильская разведка прошла глубокую реорганизацию. Теперь ее возглавил Иссер Беери — личность не менее знаковая, чем Рувен Шилой. Беери родился в 1901 году в Польше, которая тогда числилась составной частью Российской империи. Сначала семья жила неплохо, и особых причин покидать насиженное место у них не было. Но прошла Первая мировая война, Польша получила независимость и стала откровенно антисемитским государством, где всех не-поляков, особенно евреев, ущемляли в правах и преследовали. В Советскую Россию семья переезжать не хотела, поскольку ценила свободу предпринимательства. В Западной Европе и США новые еврейские переселенцы не особенно требовались. Соответственно, оставался один путь — в Палестину, куда Беери в конце концов и переехал в 1921 году. Поначалу он жил в одном из многочисленных киббуцев, затем переехал в город. В деятельность «Хаганы» Иссер включился довольно поздно, в 1938 году, но быстро достиг высот. В этом ему помогла невероятная жестокость, с которой он действовал, она же помогала избегать ошибок и провалов. Беери не жалел ни своих, ни чужих, к врагам он мог хладнокровно применять самые страшные пытки, чтобы получить требуемую информацию. В частности, в 1942 году один из схваченных им немецких агентов в течение двух суток подвергался самым страшным мучениям, которые только мог изобрести человеческий ум: его сажали в бочку с ледяной водой, выкручивали суставы, снимали ногти, ломали кости, жгли углями, били током. В конечном счете он не выдержал пыток. Судя по некоторым данным, именно этот агент сдал Лангемарка. После назначения главой спецслужб Беери не оставил своих привычек. Он сразу же с рвением взялся за выявление предателей в собственных рядах. Надо сказать, понятие «предатель» в Хагане трактовали очень широко. Так, например, еврейская женщина, вступавшая в связь с англичанином, считалась предательницей и могла быть казнена без суда и следствия. Вскоре Беери подвернулся прекрасный повод для того, чтобы продемонстрировать свои способности. Капитан Меир Тубянски являлся одним из ветеранов «Хаганы». Это был веселый и общительный человек, на счету которого, тем не менее, накопилось немало заслуг. В частности, он вел разведывательную деятельность среди британских военных и добывал множество ценной информации, которую другими путями было бы просто не достать. Естественно, это требовало установления особо доверительных отношений с британцами. Тубянски часто встречался с английскими офицерами, неоднократно участвовал в их дружеских попойках. Но годы британского господства закончились, началась гражданская война. В нее тут же вмешались окрестные арабские государства. Армией одного из них, Иордании, командовали английские офицеры, в недавнем прошлом друзья Меира. С некоторых пор командиры «Хаганы» стали отмечать невероятную точность иорданской артиллерии: она всегда била по подразделениям молодой израильской армии так, как будто четко знала об их местонахождении. Ни один самый засекреченный маневр не удавалось скрыть. Естественно, это навело руководство Израиля на мысль о шпионе. Бен-Гурион лично вызвал к себе Беери и устроил ему разнос. Глава спецслужбы, который не мог вынести подобного позора, тут же развил бурную деятельность. Схватили первого попавшегося, им оказался Тубянски, и тут же припомнили ему и попойки с британскими офицерами, и дружеские отношения администрацией. Никто даже не задался вопросом, откуда капитан получает информацию, причем такую полную и оперативную, и каким образом переправляет ее через линию фронта. Суда как такового не было, Меира фактически тут же линчевали, так и не дав ему ничего сказать в свое оправдание. Говорят, перед смертью капитан попросил: «Я двадцать два года прослужил в „Хагане“, позвольте мне хотя бы написать письмо сыну». Но даже этого ему не разрешили. Спустя несколько недель выяснилось, что Тубянски ни в чем не виновен. Его вдове принесли извинения и постарались побыстрее замять неудобное дело. Но тут же начали новое, против Иегуды Амстера, обычного частного предпринимателя. Амстер жил в Хайфе и являлся владельцем небольшой фирмы, занимавшейся услугами такси. В его распоряжении находилось всего несколько такси. Наверное, Иегуда был бы совершенно ничем не интересен Иссеру Беери, если бы не одно обстоятельство: он являлся другом детства тогдашнего мэра Хайфы Аббы Коуши. Коуши подозревали в связях с криминалом, но это, простите за тавтологию, было еще не самое криминальное в глазах радикальных сионистов. Дело в том, что мэру удавалось поддерживать в многонациональной Хайфе мир и порядок довольно необычными для тех мест методами — он старался проводить как можно более мягкую политику, сглаживать, а не обострять противоречия. Руководители Израиля, в первую очередь сам Бен-Гурион, считали это дурным примером. Арабов надо уничтожать, а не мириться с ними! Чтобы получить компромат на мэра Хайфы, Беери хватает его друга и бросает в тюрьму. Амстер просидел за решеткой несколько месяцев. Его имущество конфисковали, ему неоднократно угрожали расстрелом (и даже несколько раз инсценировали расстрел), вырывали зубы, поджаривали пятки и вкалывали различные препараты. Беери фальсифицировал улики и предъявлял их как неопровержимые доказательства того, что предприниматель занимался шпионажем в пользу арабов. Такие же показания, только в отношении мэра Хайфы, он пытался выбить и из Иегуды Амстера. К чести последнего, он так и не сломался под пытками, и через несколько месяцев его выпустили, так и не предъявив никакого официального обвинения. А еще пару месяцев спустя Беери сняли со своего поста. Официально это было связано с убийством Касема, араба-агента, которого начальник разведки якобы заподозрил в том, что он ведет двойную игру, и потому предпочел убрать. Утверждать, будто это убийство настолько переполнило чашу терпения Бен-Гуриона, что он приказал разжаловать и судить Беери — смешно. Во-первых, сам Бен-Гурион вовсе не невинной овечкой, боявшейся крови. По его личному распоряжению убито немало арабов. Во-вторых, преемники Беери взяли его методы на вооружение, и до сих пор убийства и пытки занимают почетное место в арсенале израильской разведки. В чем же тогда дело? У меня есть версия, которая помогает объяснить эти очевидные противоречия. Отметим, что Беери был снят после того, как устранил якобы предателя. Следовательно, Касем предателем не был. Получается, Беери убрал надежного агента, поставщика ценной информации. Конечно, вполне возможно, он сделал это по ошибке. Двинемся дальше — к делу капитана Тубянски. Вас не удивляет та поспешность, с которой расстреляли ни в чем не повинного военного? Прибавьте к этому обстоятельство, что настоящего предателя так и не смогли найти. Два факта вместе взятые (а кто знает, сколько таких фактов еще скрыто под завесой тайны) дают основание предполагать, что предателем. был сам Беери! Именно он располагал доступом к информации самого высокого уровня и мог передавать арабам ценные сведения. Именно в его интересы входило уничтожение успешно работавших агентов — ведь, в конце концов, они могли невольно разоблачить его самого! Видимо, в деле Касема Беери сработал слишком грубо и попал под подозрение. Узнал ли Бен-Гурион всю правду до конца, мне неизвестно. В любом случае израильский лидер оказался перед непростым выбором. Признать, что начальник его разведки являлся вражеским шпионом, значило бы нанести страшный удар по моральному состоянию народа. Следовательно, факт следовало скрыть. Оставалось одно: судить Беери якобы за допущенные ошибки и упрятать в тюрьму. Новым шефом разведки стал все в том же 1948 году Хаим Герцог. Впрочем, особой славы он тоже не снискал. Но об этом дальше. Неудачливый Хаим Хаим Герцог, ставший сущим проклятием израильской разведки, родился все в той же Польше в 1918 году и был, таким образом, на целое поколение младше своего предшественника. На момент назначения он уже несколько лет работал в «Шаи». Во всех служебных характеристиках, которые на него составлялись, в числе положительных качеств отмечались в первую очередь исполнительность и преданность делу. Немного поправлю: скорее можно говорить о преданности не делу, а начальству. Герцог буквально ел вышестоящих глазами, выполнял любые их распоряжения и демонстрировал безусловную лояльность. Именно за эту лояльность его, собственно говоря, и продвигали наверх. Начальство обожало пусть недалекого, зато преданного и исполнительного помощника. Беери в свое время назначил его первым заместителем. Так и получилось, что Хаим Герцог неожиданно для себя оказался главой спецслужбы, которому предстояло не выполнять чьи-то указания, а действовать самостоятельно. К этому наш герой был явно не готов. Единственное, в чем он добился успеха — создание криптоаналитических подразделений, то есть службы, занимающейся шифрами. «Пунктиком» Герцога была современная вычислительная техника, на закупку которой он тратил большую часть бюджета разведки. Это, а также привлечение лучших математиков, позволило быстро расколоть шифры соседних арабских государств — Египта, Иордании и Сирии. Но это, пожалуй, единственный успех. В остальных областях провал следовал за провалом. Агентурная работа шаталась и трещала. Весьма симптоматичным событием стал провал в полном составе иракской резидентуры осенью 1949 года. Произошло это до смешного банально: Герцог вызвал к себе для доклада сразу двух ведущих руководителей. Третий, оставшийся на месте, был новичком и попытался в отсутствие «старших» достичь невероятных успехов, как это обычно водится. В результате засветился сам и засветил нескольких информаторов. Когда опытные резиденты вернулись, иракская контрразведка уже, как говорится, собирала урожай. Дело, на которое Рувен Шилой положил три года своей жизни, было провалено одним махом. Это переполнило чашу терпения израильских лидеров. По личному указанию Бен-Гуриона создается комитет «Вараш», который по идее предназначался для координации работы многочисленных израильских спецслужб, выраставших как грибы после дождя. На самом деле «Вараш» предназначался для того, чтобы хоть как-то приглядывать за Хаимом Герцогом. Главой комитета стал сам Рувен Шилой. Однако было уже поздно: израильским властям пришлось иметь дело с таким явлением, как «бунт шпионов». Дело в том, что израильская разведка с самого начала решила работать не только в арабских государствах, но и в Европе. Идея, что ни говори, хорошая и правильная, вот только воплощение ее сильно хромало. Главой парижской, а по сути европейской, резидентуры израильской разведки был назначен Ашер Бен-Натан, которому не исполнилось еще и тридцати лет. Талантливый, но ужасно честолюбивый, он смог быстро продвинуться благодаря своим способностям, и его самооценка вознеслась на недосягаемую высоту. Надо отдать ему должное: работая в Европе, он достиг больших успехов. В частности, ему удалось отследить (а в ряде случаев и сорвать) поставки вооружения в арабские страны, выяснить, где находятся арабские деньги и выполнить массу других полезных миссий. Если бы у «Артура», таков был оперативный псевдоним Бен-Натана, имелся адекватный начальник, он, без сомнения, сделал бы блистательную карьеру и стал бы гордостью израильских спецслужб. Но начальником молодого разведчика был Хаим Герцог, человек более чем посредственных способностей, руководящие указания которого не всегда отличались адекватностью. Артур, в свою очередь, прекрасно понимал слабые стороны своего шефа и уважал его не больше, чем парижских нищих. Добившись нескольких успехов по собственной инициативе, он в дальнейшем просто игнорировал указания из Тель-Авива. Что, естественно, взбесило Герцога, который решил вразумить «молокососа», перекрыв ему финансирование. Артур не растерялся и стал зарабатывать деньги сам, причем не вполне легальным путем. В итоге к 1950 году израильская резидентура в Европе превратилась в полукриминальную структуру, занимавшуюся в первую очередь контрабандой. Пользы от нее было все меньше и меньше. Когда до Шилоя дошли сведения о том, что израильские разведчики попадаются на торговле наркотиками, он пришел в бешенство. При всех мыслимых и немыслимых талантах Артура было ясно, что он перешел определенную границу. Однако нашлись у Бен-Натана и сторонники, которые мечтали о том, чтобы сместить некомпетентного Герцога. В итоге всего лишь два года спустя после образования государства Израиль между его спецслужбами бушевала война, которая отнимала больше сил, чем все остальные задачи. И это в то время, когда еврейское государство могло в любую минуту подвергнуться атаке арабских соседей! В конце концов сам Бен-Гурион пришел в бешенство и приказал Шилою положить конец этому безобразию. Председатель комитета «Вараш» железной рукой провел полную реорганизацию разведслужб, в результате которой 1 апреля 1951 года на свет появился «Институт по разведке и специальным задачам», более известный под именем «Моссад». Этот день стал точкой отсчета истории новой спецслужбы. Но в чем же заключалась ее новизна? ГЛАВА 2. СОГЛАШЕНИЕ БЕН-ГУРИОНА Шилой у разбитого корыта Когда Рувен Шилой в 1950 году снова взял на себя контроль над внешней разведкой, его глазам представилась весьма печальная картина. «Бунт шпионов» и деятельность Герцога окончательно расшатали постройку, которую он создавал с таким вниманием и любовью. Нет, конечно же, имелись и толковые сотрудники, и надежные агенты. Но их было слишком мало. Из них удалось бы сформировать разведслужбу какой-нибудь малой европейской страны, где особо нечего опасаться, например, такой как Дания. Но Израиль находился в обстановке постоянной военной угрозы. Со всех сторон его окружали враги — арабские государства, так и не признавшие его существование. Шилой прекрасно понимал, защитить интересы еврейского государства сможет только очень мощная спецслужба, не уступающая по своей эффективности разведкам сверхдержав. На создание такой спецслужбы у Израиля не было ни сил, ни средств. 18 июня 1950 Шилой пишет главе еврейского государства Давиду Бен-Гуриону меморандум, который редко упоминается в литературе. А если и упоминается, то далеко не полностью. Мне с очень большим трудом удалось найти оригинальный текст этого документа, и я понял, почему его так тщательно скрывали. Шилой писал: Сегодня арабы являются врагом номер один для еврейской общины, и в арабскую среду надо внедрять профессиональных агентов. Израильская разведка не должна ограничиваться рамками Палестины. Она обязана выполнять роль еврейско-сионистского гаранта безопасности евреев по всему миру. Тайную деятельность следует основывать на современной технологии, используя новейшие достижения в области шпионажа. Мы должны быть технически оснащены не хуже, чем наши противники. У арабских нефтяных королей более чем достаточно золота для того, чтобы оснастить свои спецслужбы по последнему слову. Нам нельзя от них отставать. Положение Израиля сейчас таково, что мы обязаны быть сильными везде. Мы не можем позволить себе слабость ни на одном из направлений. Нам необходим получать полную информацию о положении в Европе, в арабских государствах, в Америке. Если мы что-то упустим — нам грозит гибель. Положение Израиля сейчас — это положение человека, который идет над пропастью по тонкому канату. Если у нас будут завязаны глаза, мы не сможем преодолеть и половины пути. Сегодняшнее состояние разведывательных служб таково, что не позволяет надеяться на успех своими силами. Возможно, это звучит слишком пессимистично, но при всей мощи нашей разведки она еще не доросла до решения тех задач, которые стоят перед нами уже сегодня. Нужны годы и десятилетия для того, чтобы создать профессиональную разведывательную службу, особенно с нашими скудными ресурсами и во враждебном окружении. У нас нет этих десятилетий. Следовательно, нам нужно искать решение проблемы за пределами Израиля. Нам необходимо действовать, поддерживая связи с дружественными службами США и европейских стран. Разумеется, никто не станет сотрудничать с нами совсем уж бескорыстно. Вопрос заключается в том, что мы могли бы предложить взамен. Очевидно, подобно тому, как Панама и другие государства предоставляют многим судовым компаниям свой флаг, мы сможем предоставить прикрытие многим разведывательным операциям иностранных спецслужб, что не очень хорошо для престижа, но продиктовано безопасностью Израиля. Бен-Гурион ознакомился с меморандумом очень внимательно. И немедленно начал действовать. Московская миссия Надо сказать, из всех крупных держав мира наилучшие отношения у Израиля в конце 1940-х годов были с Советским Союзом. Советского посла на улицах Тель-Авива приветствовали бурными овациями, эмиграция в Израиль не то что не ограничивалась, а даже поощрялась. Из Чехословакии, которая находилась тогда под полным контролем СССР, в Израиль полноводной рекой текло оружие — одним словом, между двумя государствами царили мир и дружба. И это далеко не случайно. Дело в том, что практически все ведущие деятели, основавшие Израиль, были социалистами. Одни — умеренные социал-демократы, другие — ортодоксальные коммунисты, но сути это не меняет: для Москвы они были «своими». Сталин рассматривал Израиль как своеобразный форпост СССР на Ближнем Востоке, дружественное государство, которое необходимо всячески поддерживать и которое, может быть, в скором времени станет составной частью Советского Союза. Соответственно, первую же миссию с просьбой о помощи в области разведки Бен-Гурион весной 1950 года отправил в Москву. Возглавлял ее довольно известный политик Исраэль Бергман. Цель миссии — договориться о сотрудничестве советских и израильских шпионов. Ведь всем известно, что советская разведка едва ли не самая мощная в мире! Исраэль Бергман прибыл в Москву в самом конце мая. Переговоры велись на высоком уровне — с советской стороны их вел нарком госбезопасности Абакумов. И тут-то обнаружилось, что интересы сторон существенно расходятся. Бергман так описывал эти расхождения в своем докладе в Тель-Авив: Переговоры с русскими выявили существенные разногласия, более того, принципиальную разницу наших позиций. Мы хотели бы использовать ресурсы советских разведслужб в своих целях, а взамен предоставить им своеобразный режим наибольшего благоприятствования. Русские, судя по всему, считают нас младшими партнерами и вовсе не стремятся к равноправным отношениям. Им было бы выгодно, если бы наша разведка стала своеобразным филиалом их спецслужб, интегрированным в единую структуру и направляемым из Москвы. Такое положение дел нас совершенно не устраивает. Вчера я еще раз встречался с министром Абакумовым, и он сказал мне буквально следующее: — Израиль — маленькая страна, которая нуждается в нашей поддержке. И мы готовы предоставить всю возможную помощь, как мы предоставляли ее до этого. Но происходить это будет на наших условиях. В принципе, ждать чего-то другого от советских руководителей было бы странно. Ведь они являлись лидерами сверхдержавы, положение которой в мире было признано всеми, а Израиль — крошечным государством, окруженным враждебными соседями. Странно предполагать, чтобы Абакумов согласился сделать советские разведслужбы филиалом израильских, а именно этого, ни много ни мало, требовал Бергман. Но почему израильский представитель поставил столь высокую планку? Неужели он не понимал, что добиться желаемого невозможно? Судя по всему, прекрасно понимал. Он и не стремился к положительному ответу. Дело в том, что Бергман был человеком Шилоя. А Рувен еще с 30-х годов пришел к выводу, что сотрудничать нужно не с русскими, а с американцами. Ориентироваться не на сталинский СССР, а на демократическое западное сообщество, в это заключалось его твердое убеждение, неоднократно высказываемое и в меморандумах, и в частных беседах. Тем большее разочарование постигло его, когда после основания Израиль начал поддерживать теплые отношения с СССР. Более того, на Западе еврейское государство откровенно считали «сталинским проектом», агентом большевистского влияния на Ближнем Востоке. Шилой еще в годы Второй мировой войны встречался с представителями американской разведки Управления стратегических служб и вел с ними долгие беседы о возможном сотрудничестве. Американцы заинтересовались. Чтобы этот интерес не сошел на нет, следовало предпринимать быстрые и радикальные шаги. Шилой понимал, единственный шанс добиться сотрудничества с Западом — поссориться с Советским Союзом. Поссориться вдрызг, так, чтобы у Бен-Гуриона и других лидеров еврейского государства осталась только одна тропинка — на поклон к Штатам. И Шилой задумал и осуществил одну из самых гениальных операций в истории израильских спецслужб. Операция «Вечная мерзлота» Организация «Джойнт», являющаяся сегодня одной из самых известных еврейских благотворительных организаций, в те годы влачила довольно жалкое существование. Ее основали радикальные сионисты, считавшие, что Израиль должен стать великой державой — не хуже СССР и США. Абсурдность подобных планов была очевидна каждому, поэтому с «Джойнтом» никто особенно не хотел иметь дело. Этой организацией заинтересовалась американская разведка, которую привлекло наличие у «Джойнта» агентуры во многих странах мира. Действительно, радикальные сионисты, пусть и в небольшом количестве, имелись везде — даже в Советском Союзе. Именно ЦРУ стало накачивать «Джойнт» деньгами, впоследствии необходимыми для разведывательной работы. Шилой увидел в существовании «Джойнта» уникальный шанс. Дело в том, что на территории СССР эту организацию связывали с Израилем и, чтобы не обижать Тель-Авив, разрешали ей в определенных пределах действовать свободно. Так, например, «Джойнт» мог организовывать различные культурные мероприятия для евреев, помогать тем, кто собирался выехать в Израиль. В апреле 1950 года Рувен Шилой в обстановке строжайшей секретности встретился с главой «Джойнта» Ицхаком Клостерманом. Главный разведчик Израиля изобразил глубокую заинтересованность в возможном сотрудничестве. Израиль в опасности, говорил он развесившему уши Клостерману. Чтобы выжить, нужно как можно больше людей, причем людей стоящих — знаменитых ученых, деятелей искусства, опытных ветеранов недавней войны. Их нужно быстро, очень быстро уговорить вернуться на родину предков. Иначе Израилю хана, а вместе с ним и двухтысячелетней мечте евреев о собственном государстве. Оглушенный услышанным, Клостерман все же нашел в себе силы возразить: в Советском Союзе такая пропаганда будет жестко пресечена! Шилой резко махнул рукой: это уже неважно. Речь идет о жизни и смерти Израиля. Все необходимые средства мы вам предоставим. В частных беседах вы можете говорить от имени Тель-Авива, хотя на официальном уровне мы, понятное дело, будем отрицать всякую связь с вами. А тех, кто будет мешать вашей деятельности. наверное, стоит убрать с дороги. И «Джойнт» взялся за дело. В течение буквально двух-трех следующих месяцев в органы советской госбезопасности поступил вал данных о том, что видных деятелей науки и культуры буквально осаждают с требованиями как можно скорее перебраться в Израиль. Подобного «кровопускания» СССР допустить не мог. Израилю подали официальный протест, однако Бен-Гурион, как и предсказывал Шилой, официально отрекся от активистов. Тем временем Клостерман по линии разведки получал все более и более эффективную поддержку, сопровождающуюся недвусмысленными указаниями: давай, действуй, время не ждет! И Клостерман действовал. В конце концов руководство СССР решило положить конец безобразию и запретить «Джойнт». Главным сторонником жестких мер был один из сподвижников Сталина, первый секретарь ленинградской парторганизации Жданов. Именно он обращал внимание вождя на то, что допустить массового отъезда евреев нельзя — целые отрасли науки, а также в значительной степени образование и медицина войдут в полосу тяжелого кризиса. В 1950 году Жданов неожиданно и скоропостижно умирает. От чего? Вопрос до сих пор неясен. Советские органы госбезопасности обвинили во всем лечивших его еврейских врачей, которые якобы и убили партийного функционера. На самом деле, скорее всего, врачи тут совершенно не при делах, и Жданов умер естественной смертью. Но Шилой вполне мог подбросить русским данные о том, что произошло убийство. Во всяком случае, когда в СССР началось «дело врачей», он не скрывал своего удовлетворения. Впрочем, могло быть и так, что в ряды медиков, лечивших Жданова, действительно прокрался агент «Джойнта». Ведь для того, чтобы убить человека, больших усилий не надо — лаборанту достаточно перепутать раствор, а медсестре ввести его в организм больного. В любом случае, к концу 1950 года в советских органах госбезопасности сложилась следующая картина: еврейская организация, за которой стоит Израиль, активно провоцирует «утечку мозгов» из СССР и убивает сподвижников Сталина. Этого уже хватило бы для того, чтобы испортить сколь угодно хорошие дипломатические отношения. Но Шилой решил действовать наверняка. Параллельно с этим он нанес второй удар, который оказал не меньшее разрушительное влияние на советско-израильские отношения. В мае 1950 года несчастливый Хаим Герцог был в очередной раз вызван к Шилою. Предстоял новый «разбор полетов» — «бунт шпионов» в самом разгаре, разведывательная работа в Европе рушилась, в соседних арабских государствах дела тоже обстояли не лучшим образом. И действительно, первые десять минут разговора Шилой, почти срываясь на крик, расписывал шефу израильской разведки его ошибки. Когда Герцог сник, окончательно раздавленный тяжестью предъявленных ему обвинений, Шилой внезапно улыбнулся, налил себе и своему собеседнику кофе и продолжил разговор в более спокойной, даже доверительной манере. Как можно упускать столько возможностей, которые буквально валяются под ногами! — поучал хитрый Рувен. Вот, например, коммунистическая Россия — это же идеальное поле для деятельности, где можно добиться невиданных и неслыханных успехов! Там же множество евреев, и каждый второй мечтает стать агентом разведки! Вот где настоящее Эльдорадо для израильских шпионов! На прощание Шилой сказал, если Герцог за три-четыре месяца не достигнет весомых результатов в своей работе, его снимут с поста, а может, даже отдадут под суд. Напуганный начальник разведки даже не подумал о том, почему многоопытный Шилой сморозил такую глупость. Ведь даже маленьким детям известно — добиться серьезных результатов за пару месяцев невозможно, на это уходят годы кропотливой работы. Однако Герцог привык выполнять то, что ему сказали. В итоге он с максимально возможным рвением взялся за организацию агентурной сети в СССР. Даже лучшим разведкам мира работать в Советском Союзе было тяжело, практически невозможно. Мощнейшая контрразведка, вышедшая победительницей в борьбе с Абвером — лучшей разведкой мира — и поддерживаемая в тонусе непрерывной шпиономанией, была противником, одолеть которого попросту не представлялось возможным. Соответственно, уже в июле на авиационном заводе в городе Горьком был пойман шпион, который пытался выкрасть чертежи новейшего по тем временам советского истребителя МиГ-15. В течение лета-осени произошло еще несколько подобных случаев. Не берусь утверждать, будто Шилой специально подставлял людей Герцога — в общем-то, в тех условиях это было и не нужно. Неопытные разведчики, которых к тому же торопили изо всех сил, требуя значимых конкретных результатов здесь и сейчас, не могли не проваливаться. В итоге к концу 1950 года в советских спецслужбах сформировалось четкое убеждение, что Израиль работает против них, и этот свой взгляд они постарались как можно скорее донести до государственного руководства СССР и лично Сталина. Но на этом операция «Вечная мерзлота» не закончилась. В рукаве у Шилоя был еще один козырный туз. И в сентябре 1950 года он пустил его в ход…Советский посол в Египте с изумлением рассматривал странное письмо, которое бросили в почтовый ящик несколько часов назад. В качестве отправителя значился полковник Сахем — личность довольно известная. Личный друг одного из саудовских принцев, он считался в большей степени царедворцем, чем военным. Что он делал в Египте и зачем искал встречи с советским представителем, было неясно. А полковник предлагал именно встречу, на которой обещал сообщить нечто крайне важное, новость, наверняка полезную для советского представителя. Встреча состоялась два дня спустя. И посол не пожалел, что пришел на нее. В тот же вечер в Москву улетела шифрованная самым сложным дипломатическим шифром телеграмма, в ней было сказано буквально следующее: Сахем заявил, что является неофициальным представителем саудовских принцев. Саудовская Аравия сейчас — безусловный лидер среди нефтедобывающих государств Персидского залива, поэтому считает себя вправе говорить от имени всех. Сахем жаловался на то, что британцы фактически присваивают себе все доходы, душат молодые государства и не дают им развиваться. В ответ на мой вопрос о том, что же не дает им развернуть освободительное движение, Сахем заметил, что в одиночку государства Персидского залива с Англией не справятся. Им нужен мощный союзник. Единственным таким союзником в современном мире может быть СССР. Саудовские власти не смущает государственный строй СССР, они знают, что русские не будут вмешиваться в их внутренние дела. В качестве благодарности за военно-техническую помощь они готовы предоставить военные базы и в целом согласовывать свою внешнюю политику с советскими интересами. У них есть только два условия. Во-первых, что естественно, СССР не должен никоим образом вмешиваться во внутренние дела арабских государств. Во-вторых, Советский Союз должен прекратить дружбу с Израилем — главным врагом всех арабов в регионе. Пока СССР поддерживает Израиль, народ не поймет курса на сближение с Советским Союзом. Я поблагодарил полковника Сахема за крайне интересную информацию и пообещал обязательно передать ее в Москву по линии МИД. Легко представить, как была воспринята в Москве полученная из Египта информация. Русским шел в руки уникальный шанс. Контролируя арабскую нефть, они выигрывали Третью мировую войну. Разом, без единого выстрела, легко и элегантно. Риск велик, но игра стоила свеч. И все, что требовалось сделать для выигрыша — отречься от «блудного сына» Израиля. Уже потом, много позже, стало известно, что полковник Сахем долгие годы являлся высокооплачиваемым агентом израильской разведки. Его поймали на крючок еще в конце 30-х годов, когда он отчаянно нуждался в деньгах и мог продать душу хоть самому дьяволу. В этот критический момент рядом с ним оказался человек Эзры Данина, сумевший убедить незадачливого полковника, что евреи куда лучше, чем дьявол. С тех пор Сахем мог практически ни в чем себе не отказывать, зато регулярно поставлял еврейской разведке ценнейшую информацию из самых, так сказать, верхов саудовской власти. Честно говоря, меня даже удивляет, что Шилой решил пойти ва-банк, рискнув таким ценным агентом. Но, видимо, игра стоила свеч. Итак, к концу 1950 года советские власти четко знали три вещи. Во-первых, еврейская организация, за которой стоит Израиль, активно провоцирует «утечку мозгов» из СССР и убивает сподвижников Сталина. Во-вторых, израильская разведка активнейшим образом работает против Советского Союза. В-третьих, нефтеносные арабские страны обещают весьма выгодную дружбу в обмен на отказ от поддержки Израиля. Возможно, каждый из этих аргументов сам по себе не сыграл бы решающей роли, но три сразу — слишком много. Шилой мог праздновать победу — его гениальный замысел удался. В конце 1950 года советско-израильские отношения резко ухудшились. Историки строили разные предположения почему это произошло. Одни говорили, что Сталин разочаровался в еврейском государстве, другие придумывали какой-то мифический советский антисемитизм. Операция Шилоя долгое время оставалась нераскрытой. В любом случае, к концу 1950 года у Бен-Гуриона просто не оставалось выбора. Он должен был либо допустить гибель еврейского государства, либо идти на поклон к американцам. Израильский лидер предпочел второй путь. Рождение интернационала В начале 1951 года Давид Бен-Гурион отправился в США с частным визитом. Лед в отношениях между двумя государствами еще не растаял, более того, он даже не был сломан. Перед израильским премьером стояла сложнейшая задача: не просто убедить заокеанских партнеров, что ему можно доверять, но и сразу же получить от них масштабную помощь. Трюк не менее сложный, чем проскочить через несколько пылающих колец. И все же у Бен-Гуриона не оставалось другого выбора. Формальным поводом для визита стало размещение в США первого израильского облигационного займа. Однако финансовые интересы отошли на второй план, когда Бен-Гуриону удалось встретиться с президентом США Гарри Трумэном. Отказать израильскому премьеру американский президент не мог — от него и его партии сразу же отвернулись бы миллионы еврейских избирателей в самих Соединенных Штатах. И Бен-Гурион получил уникальную возможность предложить недавнему сопернику услуги молодого еврейского государства. Трумэн слушал собеседника с большим вниманием. Он прекрасно знал, арабы все больше стремятся к самостоятельности и все меньше слушаются британцев. Он боялся того, на что надеялся Сталин — вдруг нефтеносные государства начнут своевольничать и попадут в сферу влияния Советского Союза. Поэтому форпост на Ближнем Востоке был для американцев важен как никогда. Бен-Гуриону организовали тайную встречу с директором ЦРУ генералом Уолтером Смитом и его помощником Алленом Даллесом. Содержание встречи до сих пор держится в глубоком секрете. Известно, что израильский лидер начал с просьбы о помощи. «Мы крайне заинтересованы в том, чтобы заключить с вами соглашение о сотрудничестве» — сказал он. Американцы, в общем-то, тоже были не против, но для порядка сперва изобразили холодность. Мол, вы-то заинтересованы, а нас как заинтересуете? Что вы можете предложить. Бен-Гурион, как истинный еврей, ответил вопросом на вопрос: а чего вы хотите? Разговор зашел в тупик. Впрочем, провалом дело не закончилось: договорились, что вскоре в Вашингтон, округ Колумбия, прибудет для проведения дальнейших переговоров начальник израильской разведки. Распрощались тепло, но сдержанно: никто не знал, насколько эффективным и плодотворным окажется сотрудничество и состоится ли оно вообще. Вернувшись в Тель-Авив, израильский премьер вызвал Шилоя и поручил ему вести переговоры дальше. Я не знаю, насколько оптимистично Бен-Гурион смотрел в будущее, однако он санкционировал реорганизацию израильской разведки. Дело было за малым — придумать, какой эта разведка будет и что евреи смогут предложить американцам. Шилой взялся решать обе задачи сразу, как говорится, оптом. Ему было понятно, что наладить сотрудничество с янки как таковое — несложно. Американцы нуждаются в опоре на Ближнем Востоке и вряд ли откажутся от израильской дружбы. Но вот действовать в интересах Израиля — на это они вряд ли пойдут. Значит, надо сделать так, чтобы интересы Израиля стали их собственными интересами. То есть — израильская разведка должна стать их собственной разведкой?! Шилой откинулся назад в кресле и нервно постучал карандашом по столу. Подчинить своих людей американцам, сделать свое ведомство их филиалом — нет, не к этому он стремился, не об этом мечтал. Тогда уж лучше было бы не ссориться с русскими, ведь они брали под свою опеку, не требуя подобных жертв. Рувен закурил сигарету и посмотрел в окно. За окном зеленели оливковые рощи, несколько человек спокойно шли по лесной тропинке. Но Шилой слишком хорошо знал цену этой идиллии. Он знал, за рощей находится поле боя, и воронки на нем до сих пор не заросли травой. А люди, которые сейчас безмятежно наслаждаются прекрасным весенним днем, завтра, быть может, нацепят на себя униформу и пойдут в бой, отчаянный и безнадежный бой с намного превосходящими силами арабов. Поэтому договориться с американцами было необходимо. Но не любой ценой. Мозг разведчика усиленно заработал. В конечном счете, ему приходилось решать задачи и посложнее. Что сейчас важно для США? Оттеснить русских, которые обнаглели и пытались всеми силами оттяпать себе сферу влияния побольше. Укрепить свои позиции в Европе. Наладить взаимодействие в рамках свежесозданного НАТО. Точно! А вот это могло стать блестящей идеей. В конце концов, разведслужбам стран Запада тоже надо учиться сотрудничать. Отрабатывать приемы совместной работы, решать общие задачи, эффективно обмениваться информацией. Для этого нужна площадка, своеобразный учебный центр. Что, если такой площадкой станет Израиль? Действительно, Ближний Восток представляет собой настоящий рай для разведчика. Здесь можно проводить любые операции — от крупных диверсий и захватов заложников до тщательной, кропотливой агентурной работы. В кипящем котле местной политики можно научиться многому и сразу. Естественно, контролировать процесс будет принимающая сторона — израильтяне. Они же будут получать всю необходимую информацию. Шилой закурил еще одну сигарету. Он чувствовал, что находится на верном пути. Израильская разведка сможет прикрывать американских коллег, выполнять за них всю самую грязную работу. Делать то, что американцы не могут позволить себе по политическим соображениям. Предоставлять свой, так сказать, флаг для самых дерзких операций. Естественно, небескорыстно. При таком раскладе Израиль и США смогут разговаривать как равные партнеры, евреям не придется ползать на коленях перед спесивыми янки, умоляя оказать помощь и поддержку. И он набросал проект создания разведывательной службы, которая полностью отвечала этим условиям. 1 апреля 1951 года проект был утвержден. «Моссад» появился на свет. Некоторое время спустя Шилой летел через Атлантику. В начале июня 1951 года он сидел в том же кабинете, что и Бен-Гурион несколько месяцев назад, и разговаривал с теми же собеседниками. Но теперь вместо того, чтобы обмениваться осторожными вопросами, израильский представитель решил с ходу взять быка за рога. Вопрос, поставленный ребром, следовало решить незамедлительно. Заинтересована ли американская сторона в долгосрочном и равноправном сотрудничестве? Нужна ли ей израильская разведка — «интернационал спецслужб», который позволит гораздо более эффективно решить задачи по борьбе с коммунизмом и подчинению стран «третьего мира»? Подумав, Смит и Даллес ответили «да». На следующий день было подписано строго секретное соглашение, которое получило неофициальное название «Соглашение Бен-Гуриона», хотя израильский премьер в его создании практически не участвовал. Текст этого соглашения до сих пор хранится в глубокой тайне. Известны — и то только узкому кругу посвященных — лишь его основные положения. Израильский «Моссад» действительно становился интернационалом спецслужб, куда на длительный срок направлялись разведчики из различных государств НАТО. Фактически за каждым из них стояла своя разведслужба, что делало «Моссад» мощнейшей структурой, причем в одночасье. Так на свет появилась, буквально «из ничего», новая сильная спецслужба — феномен, удивлявший многих исследователей. Ответственным за связи с «Моссадом» — фактически куратором израильской разведки — назначили полковник Энглтон. Энглтон был известен в ЦРУ как энтузиаст сотрудничества с Израилем, готовый помогать молодому еврейскому государству как угодно и на любых условиях. Ветеран американской разведки Тедди Колек много десятилетий спустя вспоминал о нем: «Джим видел в Израиле верного союзника в наши времена, когда верность идее стала редкостью». Энглтон немало сделал для того, чтобы большой корабль «Моссада» отправился в большое плавание. О некоторых страницах истории этого плавания я вам сейчас и расскажу. ГЛАВА 3. МИССИЯ: МЕСТЬ Нацистам не будет покоя! Самая, пожалуй, известная операция израильских спецслужб — охота на бывших нацистов, которые после поражения Германии во Второй мировой войне прятались по всему миру, в первую очередь в Латинской Америке. Туда их отправила еще во второй половине 40-х годов организация «ОДЕССА», созданная специально для переправки нацистских преступников в безопасные места. Она была создана в 1946 году в Мадриде, где правил союзник Гитлера Франко. В расшифровке ее название звучит как «Общество бывших членов СС». Но члены СС, как мы знаем, бывшими не становятся. И всю Европу накрывает тонкая сеть под кодовым названием «Паук», через которую из Германии в безопасные страны бегут десятки и сотни бывших эсэсовцев. Во главе «Паука» стоял известный диверсант Отто Скорцени. В распоряжении Скорцени находились крупные финансовые средства — нацистские вклады никуда не делись — а также множество чистых бланков паспортов других государств. Одна только Аргентина передала ему 7000 бланков. За несколько лет своего существования «ОДЕССА» вывезла из Германии около 20 тысяч человек. У нее имелась развитая агентурная сеть, располагавшая крупными финансовыми средствами. Деньги шли, в первую очередь, на подкуп оккупационных властей, которые (по крайней мере, в западных зонах оккупации) были готовы за приличную мзду сквозь пальцы смотреть на то, как бывшие преступники уходят от ответственности. В распоряжении организации «ОДЕССА» имелись также небольшие боевые отряды, готовые в случае необходимости устраивать силовые акции. Впрочем, их действиями старались не злоупотреблять, используя только в крайних случаях. «Спасаемого» обычно переправляли через границу в Швейцарию или Италию. Идеальным вариантом считалось попасть в Испанию, где нацисты действовали практически не скрываясь. Попав за границу, человек тут же получал иностранный (как правило, аргентинский или египетский) паспорт и начинал новую жизнь. У Скорцени образовывались весьма обширные связи: «спасенные» были обязаны ему жизнью, поэтому автоматически становились его агентурой. Так ткалась сеть, которой суждено будет вскоре опутать весь мир. Деятельность «ОДЕССА» пытались расследовать многие журналисты, но практически все они потерпели провал. Организация, созданная Скорцени, была гораздо мощнее и дисциплинированнее знаменитой сицилийской мафии, а с отступниками поступала не менее жестоко. Англичанин Томас Кроувель, посвятивший несколько лет жизни изучению деятельности Скорцени и в итоге погибший при невыясненных обстоятельствах, писал о ней так: Эта система действует, как прекрасно отлаженный механизм. У него есть свой центр, свои руководители, но, даже если вы ликвидируете «голову», все конечности все равно будут двигаться и выполнять свою роль. Существование такой организации, как ОДЕССА, заставляет нас всерьез усомниться, что Третий рейх был уничтожен в мае сорок пятого. Нет, он продолжает существовать, пусть и без определенной географический привязки, пусть в умах ограниченного числа людей. Но, если где-нибудь на земле произойдет всплеск национализма, можно не сомневаться: наследники Гитлера окажутся тут как тут и помогут основать новый, Четвертый рейх, еще более опасный, чем Третий. Израиль, впрочем, не испугался мощной сети бывших эсэсовцев. «Моссад» начал беспощадную борьбу против тех, кто был повинен в гибели шести миллионов евреев в лагерях смерти Третьего рейха. В рамках разведки создается специальное подразделение «Ханокмин» — в переводе с иврита «Карающие ангелы». В отличие от других подразделений «Моссада», где работали сотрудники многих западных спецслужб, в состав «Ханокмин» входили только израильские граждане. Сюда направляли лучших из лучших — почему так происходило, я расскажу немного позднее. «Ханокмин» провело довольно много интересных операций. Пожалуй, самая известная из них — так называемое «Дело Эйхмана». Дом на улице Гарибальди Адольф Эйхман был не самым крупным, но одним из самых известных деятелей Третьего рейха. Вступив в ряды СС еще до назначения Гитлера главой германского правительства, он с 1934 года являлся экспертом по вопросам сионизма Главного имперского управления безопасности (РСХА). В частности, Эйхман занимался вопросом о том, что делать с евреями после победы Третьего рейха в мировом масштабе. Варианты рассматривались самые разные — выселить на остров Мадагаскар, отправить в Сибирь и так далее. Но началась война, и довольно скоро стало ясно, что завоевание мирового господства отодвигается в заоблачные дали. А решать вопрос, считали главари нацистской Германии, нужно уже сейчас. Именно тогда появился термин «окончательное решение еврейского вопроса», под которым подразумевалось банальное истребление немецких (и если брать шире — европейских) евреев. Эйхмана практически сразу подключили к решению данного вопроса. Именно ему принадлежит идея создания специального лагеря смерти. От своих предшественников — концлагерей, где заключенные умирали от голода, болезней и непосильного труда — лагерь смерти отличался тем, что специально предназначался для уничтожения людей промышленными методами и в больших количествах. Идея была реализована в виде всемирно известного лагеря Аушвиц (Освенцим), где уничтожили несколько миллионов «расово неполноценных» людей, в том числе евреев. В 1944 году Эйхман, который считался уже признанным специалистом по «окончательному решению», был командирован в Венгрию, где буквально за несколько месяцев смог уничтожить почти полмиллиона местных евреев. Но война закончилась, многие нацистские преступники предстали перед судом (а некоторые даже были повешены). Эйхмана же и след простыл: все поиски оказались безуспешными. Так продолжалось до 1957 года…В пятьдесят седьмом, спустя двенадцать лет после войны, одна зацепка наконец появилась. Некто Лазарь Херман, слепой еврей из Буэнос-Айреса, написал в Израиль письмо, что его дочь общалась с неким молодым человеком, отец которого, похоже, является нацистским преступником. Юношу звали Николас Эйхман, и он хвастался тем, какое высокое положение его отец занимал в Третьем рейхе. Молодой болтун и не подозревал, что подписывает своему отцу смертный приговор. Впрочем, бывшие нацисты чувствовали себя в тогдашней Аргентине довольно вольготно. Письмо Хермана направили в «Моссад». Там поступившую информацию быстро проверили и установили, что болтливый юноша живет в аргентинской столице вместе со своим отцом, которого зовут Адольф. Бывалые разведчики просто не верили своим глазам: такого не может быть! Нацистский преступник, которого ищут по всему миру, живет под своим собственным именем? Начались долгие проверки. «Моссаду» удалось довольно быстро собрать всю имеющуюся информацию по Эйхману, не хватало только фотографий. Старый эсэсовец никогда не любил фотографироваться, видимо, нутром чуял, что когда-нибудь его начнут искать. Кроме пары-тройки детских фото, израильским разведчикам не удалось добыть буквально ничего. Тем не менее, через пару-тройку месяцев у агентов «Моссада» появилась уверенность в том, что перед ними действительно тот самый Эйхман. Дело сочли настолько важным, что доложили о нем премьер-министру Бен-Гуриону. Глава государства отдал приказ: не ликвидировать Эйхмана на месте (что было бы проще всего), а доставить его в Израиль и там судить. Но как раз в этот момент из Буэнос-Айреса поступило ошеломляющее сообщение: семья Эйхманов бесследно исчезла! Что же произошло? Старый эсэсовец почувствовал за собой слежку и решил, пока не поздно, спасать свою шкуру? Не думаю, что сам он смог бы что-нибудь сделать. Семья Эйхманов влачила довольно жалкое существование, перебивалась случайными заработками, и денег на то, чтобы быстро скрыться, у нее элементарно не было. Судя по всему, сработали старые связи, возможно, к делу подключилась секретная служба безопасности аргентинских нацистов, охранявшая покой спасшихся из Третьего рейха. Вопрос о том, как она узнала о готовящейся операции «Моссада», остается открытым. Упустить Эйхмана нельзя. В Буэнос-Айрес направляют лучшие силы. Группу израильских агентов возглавляет молодой, но весьма талантливый офицер по имени Эфраим Элром. Элром лично заинтересован в поимке врага, поскольку вся его семья погибла в Освенциме, и сам он уцелел только благодаря случайности. Месть стала главным побудительным мотивом молодого офицера, и его начальники могли быть уверены, что Элром не упустит Эйхмана, ни живого, ни мертвого. Агенты действовали весьма профессионально, однако вновь напасть на след нацистского преступника удалось только в декабре 1959 года. Произошло это случайно: в магазине Элром услышал разговор двух местных жителей, один из которых говорил другому, что рядом с ним поселились странные соседи — с испанским именем и аргентинскими документами, но говорящие между собой только по-немецки. Элром проследил за этим человеком и обнаружил, что живет он на улице Гарибальди. Его соседом значился некто Рикардо Клемент, разорившийся владелец прачечной, который переехал в этот район вместе с семьей совсем недавно. За домом установили круглосуточное наблюдение. У разведчиков по-прежнему не было уверенности в том, что они нашли того, кого искали. В конце концов, у них не было ни одной фотографии Эйхмана, даже его личное дело в РСХА, по официальным данным, сгорело при штурме русскими Берлина. Зато они знали множество других мелких подробностей — манеру общаться, походку, даты всех семейных праздников. К слову сказать, именно последнее и помогло вывести преступника на чистую воду. 21 марта 1960 года, в день серебряной свадьбы Адольфа Эйхмана, Риккардо Клемент пришел домой с большим букетом цветов, после чего началось шумное празднество. Сомнений больше не оставалось. Теперь предстояло приступить к основному этапу операции — похищению нацистского преступника. И вот здесь- агентам «Моссада» пришлось столкнуться с основными сложностями. Запасной экипаж Отряд Элрома в Буэнос-Айресе был существенно усилен. Разными путями, из разных стран в разное время в Аргентину прибывали агенты «Моссада». Их отправкой занималась специально созданная для этой цели туристическая фирма. Всего набралось более 30 человек, двенадцать из которых входили непосредственно в группу захвата. Израильтяне арендовали больше десятка различных автомобилей, чтобы без помех и не вызывая подозрений наблюдать за домом Эйхмана. Элром очень боялся, что нацистский преступник может снова ускользнуть из-под носа, на сей раз навсегда. Но Эйхман, казалось, ничего не подозревал. План похищения разработали очень подробно — впрочем, это составляло далеко не самую сложную задачу. А вот как вывезти Эйхмана из страны и доставить в Израиль — над этим разведчикам пришлось основательно поломать голову. В конечном счете разработали два основных варианта. Первый, самый простой — тайком провести пленного на корабль, идущий в Израиль. Однако у этого плана был существенный изъян: плыть пришлось бы два месяца, семья Эйхмана успела бы поднять шум, и судно могли перехватить в любом порту и даже в открытом море. Второй — более быстрый, но куда более рискованный вариант — заключался в том, чтобы вывезти преступника на самолете. Для этого намечалось использовать израильскую авиакомпанию «Эль-Аль», причем не обычный, рейсовый самолет, а тот, на котором собирались доставить официальную израильскую делегацию на празднование 150-й годовщины независимости Аргентины. Минус был в том, что в случае провала операции израильско-аргентинские отношения оказались бы серьезно подмочены. Но другого выхода не нашли — ведь официальный запрос о выдаче преступника ни в коем случае не нашел бы понимания у аргентинских властей, позиционировавших свою страну как идеальное политическое убежище для всех желающих. По местному закону, убежище иммигрантам из Европы предоставлялось без ограничений, вне зависимости от степени их вины и характера преступлений. «Моссад» решил рискнуть. Бен-Гурион, немного поколебавшись, одобрил решение. 11 мая 1960 года в половине восьмого вечера на улице Гарибальди практически синхронно сломались две машины. Движения по улице в этот час почти не было, лишь вдалеке показался рейсовый автобус. На этом автобусе должен был приехать Эйхман. Это стало бы его последней поездкой на воле, если бы. Если бы он действительно оказался в том автобусе. Тяжелая машина подошла к остановке, двери открылись, выпустив трех женщин, потом закрылись, и автобус пошел дальше по своем маршруту. Может быть, Эйхман поехал на следующем? Но и в следующем автобусе его не оказалось. И в третьем тоже. Агенты начали нервничать. Неужели преступник опять почуял неладное и ушел из-под носа? Рассчитанная по минутам операция рушилась на глазах. «Две сломавшиеся машины» — это прикрытие хорошо, если речь идет о десяти, максимум пятнадцати минутах. Если оставаться на месте дольше — это может вызвать подозрения у полиции. Или, хуже того, кто-то из водителей время от времени проезжавших мимо машин остановится и захочет помочь. Пришло самое время признавать свой провал и готовить новую операцию. Тем временем подошел четвертый автобус. Створки дверей медленно раскрылись. и на тротуар собственной персоной сошел Эйхман! Пожилой нацист не торопясь направился к дому. Он успел сделать всего несколько шагов, когда на него с двух сторон навалились агенты «Моссада» и затолкали в машину. От неожиданности Эйхман не успел даже вскрикнуть. Обе машины сорвались с места и умчались в известном только направлении. Пожилого нациста привезли на конспиративную квартиру, где банально начали пытать. Впрочем, Эйхман был так запуган, что пытки фактически и не потребовались. Он сам, добровольно начал давать полностью изобличающие его показания. Доходило до смешного: агенты «Моссада» первым делом закатали старику рукав рубашки — у него на плече, как и у каждого эсэсовцы, должна была обнаружиться татуировка с личным номером и группой крови. Но татуировки не было, виднелся лишь едва заметный шрам. Вместо того, чтобы начать отрицать все, что можно, пойманный немец вполне добровольно рассказал, что сам содрал кожу с татуировкой в 1945 году, чтобы не попасть в лапы правосудия победителей. Поведение, которое воистину не укладывается ни в какие рамки! Эйхман охотно сотрудничал со своими похитителями, давал им полные и исчерпывающие ответы на все поставленные вопросы. «Номер моей карточки члена НСДАП был 889895. Мои номера в СС были 45326 и 63752. Мое имя Адольф Эйхман» — надиктовывал он на пленку. Потом израильтяне будут пытаться — довольно глупо и неуклюже, кстати говоря — доказывать, что бывший нацист был до смерти перепуган. Действительно, бояться ему следовало. Но Эйхман являлся, в первую очередь, профессионалом с многолетним стажем. Он прекрасно понимал, что полностью раскрываться — это самый гибельный путь. И он не стал бы выкладывать все как на духу без особых на то оснований. Значит, таковые основания у него были. Чем могли шантажировать Эйхмана агенты «Моссада»? Угрозой убить его самого, а в дополнение истребить всю семью? Вполне возможно. Но старый нацист должен был понимать, после его чистосердечных признаний ему так и так светит смертная казнь. После гибели нескольких сот тысяч евреев по его приказу на снисхождение Израиля можно было не рассчитывать. А может, дело обстояло как раз наоборот? Израильтяне обещали сохранить преступнику жизнь в обмен на. в обмен на что, интересно? В обмен на сведения о его собственных преступлениях? Верится очень слабо. Интересно, кому это сохраняют жизнь в обмен на то, что он сам надиктовывает себе смертный приговор? Таких идиотов найдется немного, а Эйхман в их числе явно не был. Чем же столь ценным он мог поделиться со своими врагами? Денег у него не было, тем более в таком количестве, которое могло спасти его от смерти. Значит, речь идет об информации. Какими сведениями располагал Эйхман? Ответ фактически может только один: данными о других нацистах, скрывавшихся от правосудия. Ведь среди тех, кто сумел сделать ноги после поражения Третьего рейха, насчитывалось немало важных шишек. Достоверно известно, что Эйхман поддерживал контакт со многими военными преступниками. Именно эти данные — имена, адреса, привычки — выспрашивали (вернее сказать — выпытывали) у него израильтяне. Но впереди у «Моссада» предстоял еще один сложный этап. Эйхмана следовало каким-то образом доставить в Израиль. Существовала опасность, что бывшего нациста начнут искать, причем не только местная полиция, но и службы безопасности немецкой диаспоры. А с наследниками гестапо, получившими богатейший опыт работы еще в Третьем рейхе, израильтянам категорически не хотелось сталкиваться. Нужно было вывозить Эйхмана, причем как можно быстрее. Ближайшая оказия представилась 20 мая, через 9 дней после операции захвата. Хотя с бывшего нациста уже взяли расписку о его добровольном согласии выехать в Израиль, однако опасались, что в последний момент он попробует поднять шум. Поэтому решили привести в исполнение весьма сложный план, на мой взгляд, даже слишком сложный. Один из членов экипажа израильского рейсового самолета якобы попал в автокатастрофу и с диагнозом «сотрясение мозга» отправлен в больницу под наблюдение врача — агента «Моссада». Утром 20 мая его «выписали». Выдали медицинское заключение и разрешение на вылет самолетом в Израиль. В документ внесли необходимые поправки и вклеили фотокарточку Эйхмана. Самого старика в это время переодели в униформу израильской авиакомпании «Эль-Аль» и под руки повели к самолету. Ему был сделан соответствующий укол — Эйхман впал в апатию и перестал реагировать на происходящее. Однако кое-как переставлять ноги он еще был способен. По легенде, он был членом «запасного экипажа», который всю ночь кутил в местных кабаках и так набрался, что едва мог идти. Для большего правдоподобия в Эйхмана влили некоторое количество местной водки — для запаха. В таком виде агенты «Моссада» со своим пленником без проблем прошли таможенный и паспортный контроль и поднялись на борт самолета. Спустя два часа крылатая машина, в чреве которой практически рядом сидели высшие должностные лица Израиля и человек, уничтоживший сотни тысяч евреев, уже летела над Атлантическим океаном… Эйхман был весел и бодр. Он хвалил израильских разведчиков, которые, по его словам, провели операцию превосходно: «Мой захват был удачной охотой и осуществлен безукоризненно с профессиональной точки зрения. Я позволяю себе судить об этом, потому что кое-что смыслю в полицейских делах». В общем, старый нацист вел себя совершенно не так, как это обычно происходит с обреченным на смерть. Видимо, Эйхман до последнего считал, что израильтяне по каким-то неведомым соображениям сохранят ему жизнь. На самом деле, теперь он являлся для них не более чем бесполезным, можно даже сказать лишним свидетелем. По всем законам жанра его следовало убрать. 11 апреля в Тель-Авиве начался суд над Эйхманом, а 31 мая его признали виновным в преступлениях против человечества, приговорили к смертной казни и по-быстрому повесили. По непроверенной информации, перед смертью Эйхман требовал встречи с родственниками или хотя бы своими адвокатами. И в том, и в другом ему отказали без видимых на то причин. Израильские спецслужбы опасались, что старый нацист проболтается о чем-то важном. Что именно хотел сказать Эйхман, мы, похоже, так никогда и не узнаем. Итак, мавр сделал свое дело и сошел со сцены. В руках израильских разведчиков оказались данные о десятках и сотнях высокопоставленных нацистов, скрывавшихся в странах Латинской Америки. Первое место среди них занимал, несомненно, рейхсляйтер и правая рука фюрера Мартин Борман. Возможно, прочитав это, вы удивитесь. Ведь всем же известно, что Борман погиб в Берлине в самом конце войны! Да, именно так говорит официальная версия. Но давайте не будем доверять ей слепо. Давайте попробуем разобраться в том, как на самом деле сложилась судьба этого загадочного человека. Загадка Бормана Сын мелкого служащего появился на свет в 1900 году в городе Хальберштадт. Призванный в армию летом 1918 года, служил в артиллерии и в военных действиях никакого участия не принимал. После демобилизации пошел в 1919 году учиться сельскому хозяйству, одновременно вступил в «Объединение против засилья евреев». Приторговывал продуктами на «черном рынке», вскоре вступил в партию немецких националистов и одновременно в контрреволюционный «добровольческий корпус». В 1923 году прикончил «изменника», якобы сотрудничавшего с французами, в те годы происходило много подобных политических убийств. Отсидев год в тюрьме, Борман сближается с нацистами и в 1926 году становится членом штурмовых отрядов (СА). Продвижение по службе происходило постепенно, ему очень помогла женитьба на дочери крупного партийного деятеля, свидетелями на свадьбе были Гитлер и Гесс. Борман всегда старался держаться поближе к Гитлеру, оказывая ему разного рода услуги, к тому же он был довольно талантливым администратором и финансистом. Поэтому усмотреть «руку Москвы» в его возвышении сложно даже при большом желании. С 1936 года Борман, попутно устранив важнейших конкурентов, стал «тенью» Гитлера, сопровождал во всех поездках, готовил для фюрера доклады. Гитлеру нравился его стиль: докладывать четко, ясно, лаконично. Разумеется, Борман подбирал факты так, чтобы фюрер принял выгодное ему решение. Если этого не происходило, «серый кардинал» не спорил, а выполнял все беспрекословно. Постепенно к нему перешел контроль над партийными финансами. В 1941 году Борман становится секретарем Гитлера, через его руки в обязательном порядке проходят проекты всех немецких законов и уставов. Именно Борман в 1943 году потребовал в больших масштабах применять оружие и телесные наказания к советским военнопленным. Перед самоубийством Гитлер назначил Бормана руководителем НСДАП. Что случилось с Борманом дальше? Об этом не знает никто. Считается, что во время бегства из Берлина в мае 1945 года он погиб. Его останки были идентифицированы в 1973 и окончательно признаны подлинными лишь в 1998 году. Казалось бы, все более или менее ясно. И тем не менее. Вас не удивляет, что останки видного нациста найдены только четверть века спустя после его предполагаемой гибели, а финальную экспертиза состоялась спустя еще четверть века? Неужели так сложно было это сделать раньше? Да нет, не сложно. Почему же тогда кости Бормана стали изучать так поздно? Ответ прост: потому что раньше их просто не было. Может ли такое быть? Ведь нациста № 1 искали по всему миру. Пне нашли. Возникает закономерный вопрос: а хорошо ли искали? Слухи о том, что Борман не погиб в Берлине, а жил еще долго после падения Третьего рейха, не утихают до сих пор. На самом деле, существует три основные версии спасения Бормана. Согласно одной из них, всемогущий рейхсляйтер был на самом деле никем иным как советским шпионом. На одном из Интернет-сайтов эта версия выглядит следующим образом: Руководство СССР, понимая, что рано или поздно стране придется столкнуться с Германией, приняло решение о внедрении «своего человека» в ее эшелоны власти. Все началось с визитов в СССР лидера немецких коммунистов Эрнста Тельмана (с 1921 года он посетил Советский Союз более десяти раз). Именно Тельман рекомендовал своего хорошего знакомого из «Союза Спартака», проверенного человека Мартина Бормана, известного немецким коммунистам под псевдонимом «товарищ Карл». Прибыв на пароходе в Ленинград, а потом — в Москву, Борман был представлен И.В. Сталину. «Товарищ Карл» дал согласие на внедрение в Национал-социалистическую рабочую партию Германии. Так начался его путь к вершинам власти Третьего рейха. Успешному продвижению Бормана во многом способствовало личное знакомство с Адольфом Гитлером. Они познакомились на фронте во время Первой мировой войны, когда Гитлер был еще ефрейтором Шикльгрубером. Невзирая на смертельный риск, «товарищ Карл», сумел войти в доверие к фюреру и с 1941 года стал его ближайшим помощником и советчиком, а также руководителем партийной канцелярии. Борман успешно сотрудничал с советской разведкой, и руководство СССР регулярно получало ценную информацию о планах Гитлера. К тому же «товарищ Карл» стенографировал застольные беседы фюрера, которые теперь известны как «Завещание Гитлера». Именно под руководством Бормана состоялось сожжение тел фюрера и его жены Евы Браун после их самоубийства. Это произошло в 15 часов 30 минут 30 апреля 1945 года. А в 5 часов утра 1 мая Борман передал по рации сообщение советскому командованию о месте своего нахождения. В 14 часов к зданию рейхсканцелярии подошли советские танки, на одном из которых прибыл начальник военной разведки СССР генерал Иван Серов, возглавлявший группу захвата. Вскоре бойцы вывели из рейхсканцелярии человека с мешком на голове. Его посадили в танк, который взял курс на аэродром. Руководитель канцелярии фашистской партии похоронен в Лефортово (район Москвы). Там на кладбище есть заброшенный памятник с выбитой на нем надписью: «Мартин Борман, 1900–1973». Это можно считать совпадением, но именно в 1973 году в ФРГ Борман был официально объявлен умершим. Кстати, в 1968 году бывший немецкий генерал Гелен, возглавлявший во время войны разведывательный отдел вермахта «Иностранные армии Востока», утверждал, что заподозрил Бормана в шпионаже в пользу Советского Союза, о чем сообщил только начальнику Абвера — Канарису. Было принято решение — знакомить с этой информацией кого-то из приближенных Гитлера опасно: Борман обладал сильной властью, и осведомители могли запросто лишиться жизни. Не буду пока комментировать данную версию, вместо этого расскажу вторую. Согласно ей, Борман был в последние военные дни вывезен британской разведкой и переправлен в Англию. Здесь он в обмен на личную безопасность выдал некоторые важные секреты. Факт присутствия Бормана в Британии спецслужбы скрывали даже от своих американских коллег. Бывшего рейхсляйтера поселили в одном из отдаленных графств в пустующем особняке. Борман в полной безопасности прожил еще долгие годы и умер естественной смертью в 1989 году. Третий вариант представляется мне наиболее правдоподобным. Борман, как и многие другие высокопоставленные нацисты, мог запросто бежать в Латинскую Америку. И совсем не обязательно это произошло именно в 1945 году: обладая незаурядным интеллектом, рейхсляйтер вполне мог надежно спрятаться в охваченной хаосом Германии, чтобы уже потом спокойно перебраться через границы. Не исключено, что помощь в этом ему оказала знаменитая организация «ОДЕССА». И скажу даже больше — существуют многочисленные доказательства того, что Борман долгие годы скрывался в Аргентине. Честно говоря, у меня самого не было времени раскапывать запутанную историю этого высокопоставленного нациста, так что сошлюсь снова на журналиста, на сей раз немца Генриха Хартельсманна, который не один год вел журналистское расследование и, в конце концов, смог восстановить послевоенную судьбу рейхсляйтера. Итак, Берлин, май сорок пятого. Находки Хартельсманна Генрих Хартельсманн специализировался на журналистских расследованиях, касавшихся нацизма, особенно его интересовали судьбы нацистов после войны. Сперва он занимался теми, кто остался в Германии и каким-либо образом избежал правосудия. Но потом вышел на след организации «ОДЕССА» и начал распутывать сложную сеть, сотканную нацистами после войны. В первую очередь Хартельсманн проверил всех высокопоставленных нацистов, о гибели которых не было достоверных данных. И здесь внимание журналиста привлек, в первую очередь, Борман. Существовало несколько свидетелей его гибели, но их показания серьезно расходились: один заявлял, что в танк, за которым шел рейхсляйтер, намереваясь прорваться из осажденного Берлина, угодил русский снаряд, и Борман исчез во вспышке. Другой утверждал, что группа работников рейхсканцелярии во главе с Борманом попала под губительный пулеметный огонь, и никто не уцелел. Кроме того, ни один свидетель не мог указать точное место гибели рейхсляйтера, даже районы города, где они якобы наблюдали смерть Бормана, не совпадали. И, что самое главное — никто из них не видел тела. Не было найдено оно и впоследствии. Зато к 1965 году, когда Хартельсманн начал свое расследование, свидетельства людей, видевших Бормана живым и здоровым совсем недавно, исчислялись уже десятками. Большинство свидетельств приходило из аргентинской столицы Буэнос-Айреса и ее окрестностей, хотя в списке, тщательно собранном немецким журналистом, фигурировали и другие страны — Боливия, Уругвай, Чили. Любопытно, что свидетельств, относящихся к периоду после 1959 года, практически не было. То есть Борман перестал появляться на людях после того, как арестовали и казнили Эйхмана. Именно эта странность и привлекла внимание Хартельсманна. Во-первых, он решил установить, мог ли Борман в последние дни Третьего рейха покинуть Германию и отправиться в Латинскую Америку. Оказалось, что это было вполне реально. Из гибнущей нацистской империи через всю Атлантику прорвались и сдались аргентинским властям несколько германских подводных лодок. К примеру, в июне 1945 года всю Аргентину потрясла необычная новость: в порт Мар-дель-Плата среди бела дня вошли две нацистские подлодки. Над обеими развевались красно-бело-черные нацистские флаги. Прежде чем кто-либо в порту успел опомниться и принять меры (Аргентина формально входила в число стран антигитлеровской коалиции), флаги были спущены. U-530 и U-977 сдались властям. А пару лет спустя несколько брошенных субмарин были обнаружены в уединенных бухтах пустынного патагонского побережья. Вполне возможно, что на одной из этих подводных лодок в Аргентину и бежал бывший рейхсляйтер. Но более вероятен другой вариант. Умный и хитрый человек, Борман наверняка заранее предвидел незавидный финал Третьего рейха и готовил себе пути к отступлению. Я более чем уверен — у него было готово надежное убежище. Ведь не зря, начиная с 1942 года, он заботливо увеличивает подконтрольные только ему счета в швейцарских банках! К 1945 году на них уже лежали десятки, сотни миллионов долларов. Странно думать, будто фактический обладатель такого огромного состояния не сумеет спасти собственную шкуру. Хартельсманну удалось воссоздать довольно четкую картину бегства Бормана из поверженной Германии. Итак, 2 мая 1945 года рейхсляйтер двинулся на прорыв через советское окружение. Надо сказать, окружение на тот момент было не очень плотным, в нем существовали бреши. Конечно, большая группа людей и танков пройти сквозь них не могла, но несколько человек под покровом ночи вполне бы справились с такой задачей. Борман, как подтверждают многие очевидцы, действительно присоединился к шедшей на прорыв танковой колонне. Но он вовсе не лелеял надежду на прорыв. Его расчет строился на том, что танки привлекут в этом секторе внимание русских, и под шумок удастся проскочить. В общем-то, его надежды оправдались: в кромешной тьме, двигаясь в основном по канавам, Борман с несколькими спутниками вышел к позициям группы Штайнера. Здесь он сел в самолет и отправился в южном направлении. Бавария еще не была оккупирована американцами, и 3 мая Борман оказался под защитой группировки Вермахта. Но задерживаться здесь надолго рейхсляйтер не собирался, более того, свое присутствие стремился сохранить в глубокой тайне. Лишь с большим трудом Хартельсманну удалось разыскать после войны нескольких свидетелей, которые вроде бы видели Бормана в те дни в предгорьях Альп. Почему их показания не привлекли внимания раньше, неизвестно. У Бормана все было приготовлено для перехода швейцарской границы. 5 мая, когда Третий рейх еще бился в агонии, он появляется в Швейцарии в роли шведского коммерсанта Густава Шрене. Прикрытие неплохое, но долго работать не будет, хотя Борман изменяет свою внешность: отращивает бороду и усы, пользуется театральным гримом. Пока его никто не узнает, но вот как долго это продлится? Совершенно неизвестно. А Швейцария не более чем островок в бушующей Европе, и при попытке покинуть его вероятность попасться очень велика. Что же делать? Может, кто-то другой растерялся бы, но у Бормана все продумано. По чужим документам куплен небольшой самолет. Как только война в Европе затихает и небо становится мирным, рейхсляйтер улетает в Испанию. 13 мая он уже в Мадриде. В это время победители только-только начинают искать главарей побежденной Германии. А в июне Борман пересекает Атлантический океан и оказывается в Аргентине. Здесь он меняет имя, но совершенно перестает заботиться о внешности. Бояться ему особенно нечего, Аргентина дает свое гражданство всем, кто заплатит ей определенную, достаточно скромную, сумму денег. А денег у Бормана предостаточно. Хартельсманну так и не удалось в ходе своего расследования почерпнуть достоверную информацию о нацистских счетах в Швейцарии, но, по неофициальным данным, операции с ними происходили регулярно. В Аргентине Борман выступил в роли главы немецкой диаспоры. По самым скромным подсчетам, в конце сороковых годов в стране находилось не менее полумиллиона немцев, значительное большинство нацисты. Как правило, жили в собственных самоуправляющихся поселениях, куда чужаку вход был заказан. Благодаря деньгам со швейцарских счетов немцам удалось построить вполне процветающий бизнес и даже организовать собственную спецслужбу, кадровую основу которой составили бывшие гестаповцы. Разумеется, были и те, кто решил начать новую жизнь и не общался с бывшими товарищами, а также люди, которым по тем или иным причинам не хотели доверять и, соответственно, не принимали в диаспору. Именно среди последних оказался Эйхман. Почему бывшие товарищи отказались с ним общаться, сказать сложно. Возможно, проблема в том, что старый гестаповец весьма склочный человек, легко наживал себе врагов и умудрился поссориться со многими лидерами местной немецкой общины. В частности, известно, что Борман его откровенно недолюбливал. Возможно, виной всему были слухи о том, что Эйхман работал на советскую разведку. На этих слухах стоит остановиться поподробнее. Эйхман — русский шпион? Мысль будто Адольф Эйхман работает на русских, появилась еще в дни существования Третьего рейха. Сотрудники Гестапо обнаружили гигантскую утечку внутренней информации. Неизвестный предатель сдал советской разведке сеть диверсантов, созданную на территории Польши и Чехословакии для действий в тылу наступавших русских танковых корпусов. Ей надлежало стать частью «Вервольфа», системы партизанских формирований на занятых врагом территориях. Провал был поистине грандиозен — тщательно продуманная и разработанная система разгромлена полностью. Характер информации таков, что предателем мог оказаться только кто-то из своих. Тщательная проверка не принесла никаких результатов, но некоторые косвенные улики указывали на Эйхмана. Его собирались проверить более тщательно, но не успели — война закончилась. В наступившем хаосе никто поначалу не вспомнил о подозрениях, павших на главного специалиста по «окончательному решению еврейского вопроса», и Эйхману удалось вместе с другими видными нацистами спастись бегством при помощи организации «:ОДЕССА». Зато потом, когда беглец прочно обосновался в Аргентине, подозрения всплыли вновь. В конце сороковых годов Борман быстро и эффективно создает Службу безопасности немецкой диаспоры, сокращенно «Дези». Кадровую основу новой структуры составили бывшие сотрудники СД. Характерно, что Эйхмана туда не взяли — возможно в новых условиях специалисты по сионизму были мало актуальны, если бы «Дези» вскоре после своего создания не начала углубленную проверку Эйхмана. Старый гестаповец, сам о том не подозревая, оказался объектом двойной слежки: сначала за ним наблюдали свои, потом израильтяне. По итогам наблюдений «Дези» не удалось найти каких-либо доказательств вины Эйхмана: в советское посольство он не ходил, с неизвестными лицами не общался. В итоге от него отстали, решив, что либо он прекратил свое сотрудничество с русскими, либо никогда и не был в нем замешан. Однако ярлык «подозрительного» с Эйхмана так никогда и не сняли, фактически оставив старика и его семью за пределами нацистской диаспоры. Что, разумеется, существенно облегчило его поимку израильтянами. Так был ли Эйхман шпионом советской разведки? Утверждать что-либо наверняка очень сложно. Но такое предположение мало похоже на правду. Во-первых, трудно предположить, что русские не попытались бы использовать его в качестве своего агента в немецкой диаспоре в Аргентине, а такую деятельность мгновенно бы засекли профессионалы из «Дези». Что же касается улик, собранных на него еще до краха Третьего рейха, то картина получается более чем странная. Уж слишком они смахивают на банальную подделку. Создается впечатление, что кто-то хотел намеренно подставить Эйхмана. Борман? В любом случае, операция «Моссада» стала одновременно достаточно крупным провалом «Дези». Как бы ни относились к Эйхману его бывшие коллеги и лично Борман, специалист по евреям знал слишком много. И теперь, попав в руки врага, его осведомленность могла стать смертельно опасной. Никто не предавался иллюзиям, что старик будет непоколебимо хранить известные ему сведения о германской диаспоре в Аргентине. Терять Эйхману было нечего, и он, действительно, рассказал все израильтянам. А значит, можно было в любое время ждать новых визитов «Карающих ангелов». Что предпримут евреи? Совершенно очевидно, они не станут действовать по официальным дипломатическим каналам. Аргентинские власти и так не питали к Израилю особой симпатии, а после дерзкой операции «Моссада» отношения испортились если не окончательно, то, по крайней мере, на длительный срок. Следовательно, израильтяне могли продолжить секретные операции. «Ханокмин», действительно, приступил к подготовке новых акций. Увенчанный лаврами Элром, многократно награжденный и обласканный, возглавил очередную боевую группу. А дальше. адальше начинается самое странное. В апреле 1962 года, спустя ровно год после того, как человек впервые полетел в космос, «Ханокмин» фактически расформировывают. Номинальная структура остается прежней, но число агентов значительно сокращается. Более того, уходят (вернее, переводятся на другую работу) лучшие из лучших. Эффективная боевая структура превращается в сонную бюрократическую канцелярию. Смешно думать, будто это сделано не специально. Очевидно, задача преследования нацистов потеряла свою актуальность. Неужели был пойман последний преступник? Понятное дело, нет. Русские, например, чуть ли не до конца XX века продолжали охоту, и все равно многие уцелели в получивших независимость прибалтийских республиках. Так почему же Израиль отказался от идеи поимки и наказания нацисттов? В большой и красивой книге «Охота за нелюдями», изданной в Израиле в 2003 году и посвященной как раз деятельности отрядов «Ханокмин», об этом не сказано ни слова. Зато там есть другой интересный документ. Обычно книги читают не от первой до последней страницы. Жадно проглатывают основной текст, иногда даже «по диагонали», и с облегчением захлопывают ее. В приложения заглядывают редко и мало. И очень, к слову сказать, напрасно. Потому что там можно обнаружить массу интересных вещей. В приложениях к книге «Охота за нелюдями» я, например, нашел список, озаглавленный «Павшие во имя отмщения». Это сотрудники «Ханокмин», погибшие в ходе операций по поимке и ликвидации бывших нацистов. Кто допустил в печать такой в буквальном смысле слова кричащий документ, не совсем понятно. Видимо, цензура в «Моссаде» тоже не читает приложения. Потому что в списке указаны не только имена (настоящие или нет, в принципе, совсем неважно), но и даты гибели. И числа эти сохраняли довольно странную тенденцию. Всего в ходе операций погиб 21 «моссадовец». Из них 18 (восемнадцать!) между 9 августа и 11 октября 1961 года. При этом 9 августа погибли три человека, 14 августа — еще четыре, 28 сентября — восемь и 11 октября — три. Против некоторых дат стоял знак вопроса, и это заинтриговало меня еще больше. Значит, точная дата гибели неизвестна? Агенты считаются пропавшими без вести? Для любого разведывательно-диверсионного подразделения, состоящего из профессионалов высшего уровня, а не наспех подготовленных партизан, такие потери — страшный разгром. Ведь каждого профессионала нужно готовить несколько лет в специальной разведшколе, а потом еще долго учить на практике. Тем более непонятна причина столь высоких потерь. Стихийное бедствие? Несчастный случай? Неужели сразу четыре подряд? Такие высокие потери могут объяснить, почему «Ханокмин» фактически прекратил свою деятельность, но их причина совершенно непонятна. Будем рассуждать логически. Успешная операция по захвату Эйхмана привела к тому, что сотрудники «Моссада» приобрели уверенность в своих силах. Они приступили к планированию новых, более масштабных акций, естественно, в Аргентине, где скрывались уцелевшие бонзы Третьего рейха. Год спустя «Ханокмин» неожиданно несет огромные потери, а еще через полгода вовсе сворачивает свою деятельность. Все это позволяет сделать вывод: новая акция провалилась. Потери, нанесенные «Моссаду», оказались столь масштабными, что деятельность «Ханокмин» пришлось свернуть. Все сходится в этой схеме, кроме одного. Да, потери, понесенные «Ханокмином», могли быть велики, но не смертельны. Ведь «Карающие ангелы» являлись лишь одним из подразделений мощной и разветвленной структуры — «Моссада». Пусть во втором бою с «Дези» израильтяне потерпели поражение, но, зная упорство их спецслужб, следовало предположить, что они не отступятся. Однако отступились. Почему? После долгих размышлений я смог сформировать три основные версии на этот счет. Версия первая: Рука Вашингтона Говоря о том, что израильские разведчики не могли просто так отступить, я невольно допустил то самое искажение, в котором обвинял других исследователей. Ведь «Моссад» не являлся чисто израильской структурой, а был своеобразным Интернационалом спецслужб западного мира. И заправляли в нем, как и во всем западном мире, в первую очередь американцы. Насколько сильно сказывалось американское влияние? Об этом рассказывает документ, который и по сегодняшний день остается секретным. В мои руки он попал совершенно случайно вместе с рядом других бумаг, о которых я расскажу чуть позднее. Это написанная в 1969 году служебная записка руководителя одного из отделов «Моссада», где он разъяснял своему коллеге вопросы сотрудничества с Соединенным Штатами. В частности, там сказано следующее: Сегодня, когда Израиль находится в крайне тяжелом положении и окружен со всех сторон враждебными государствами, стремящимися его уничтожить, мы не имеем права рисковать отношениями со стратегическим союзником — США. Без поддержки Соединенных Штатов наше государство быстро прекратит свое существование. Поэтому во всех областях необходимо учитывать интересы США, а в некоторых даже подчиняться их прямым указаниям, поскольку от этого зависит существование Израиля. Больше чем кого-либо еще, это касается нас, разведчиков. Ведь наша разведывательная служба изначально создавалась при деятельном участии США и других стран западного сообщества, без помощи которых мы вряд ли смогли бы добиться даже половины наших успехов. Вполне логично, что наши партнеры стремятся учитывать не только наши, но и свои интересы. Поэтому по ряду вопросов нам необходимо быть уступчивее. Возможно, именно таким вопросом стала борьба с нацистами. Но зачем Вашингтону прикрывать обанкротившихся главарей Третьего рейха? Такая причина была, и крылась она именно в том, что Борман и его шайка не так уж и обеднели. Я говорю сейчас даже не о деньгах, хотя средств на счетах швейцарских банков у бывшего рейхсляйтера сохранилось более чем достаточно. Речь идет об информации, способной по-настоящему потрясти мир. Она касалась сотрудничества американцев с нацистами в годы Второй мировой войны. Сотрудничество это тщательно скрывалось, но время от времени все же выплывало на свет. В семидесятые годы американский публицист Чарльз Хайем написал о нем целую книгу «Торговля с врагом», где заявил, в частности, следующее: Приходится с горечью констатировать, что во время Второй мировой войны ряд крупных финансистов и промышленников, а также отдельные ответственные лица в правительстве предпочли собственную выгоду интересам государства: наращивая военный потенциал США, они одновременно помогали укреплять военную машину нацистской Германии. В дипломатических документах Национального архива я нашел многочисленные упоминания о видных деятелях, которые, как я привык считать, были искренне преданы интересам Америки, но здесь фигурировали как лица, подозреваемые в подрывной деятельности. Мне приходилось и раньше слышать, что кое-кто из крупных американских, английских и немецких коммерсантов вступил в сговор для сохранения деловых контактов и после Перл-Харбора. Я также знал, что некоторые правительственные чиновники оказывали им содействие. Но мне никогда не приходилось видеть документов, подтверждающих это. Постепенно я стал подбирать обрывочные сведения по интересующей меня теме. Процесс оказался изнурительно медленным и затянулся на два с половиной года. Но то, что я узнал, глубоко взволновало меня. Я был потрясен, узнав, что целый ряд руководителей крупнейших американских корпораций до и после Перл-Харбора тесно сотрудничали с нацистскими корпорациями, в том числе и с «И. Г. Фарбен», колоссальным нацистским промышленным трестом, приложившим руку ко всем ужасам, творившимся в Освенциме. Представители большого бизнеса образовали своеобразное сообщество, которое я назвал «братством». Члены этого «братства» имели общие источники финансирования, входили в одни и те же советы директоров компаний и банков. На международном уровне к их услугам предлагались «Нэшнл сити» или «Чейз нэшнл». Финансовые и промышленные короли поддерживали связь с Эмилем Пулем, крупнейшей фигурой в нацистской экономике, фактическим главой гитлеровского «Рейхсбанка» и Банка международных расчетов (БМР). Дельцов сближал принцип «бизнес прежде всего». Члены «братства» строили планы на будущее в расчете на установление фашистского господства, не придавая значения вопросу, кто именно из фашистских лидеров реализует свои честолюбивые амбиции. Многие выражали готовность не только сотрудничать с немцами в течение всей войны, но и выступали за проведение мирных переговоров с Германией. На самом деле, Хайем и другие отважные исследователи смогли рассмотреть в плотном тумане лжи и умолчания лишь самую верхушку айсберга. Его подножие осталось скрытым от их глаз. А ведь в состав «братства» входили не только некоторые бизнесмены и чиновники среднего звена, но и высшие должностные лица США! Сенатор Генри Трумэн, например, в июне 1941 года заявил, что нужно помогать русским, если немцы начнут побеждать, и немцам, если начнут побеждать русские. И пусть они убивают друг друга как можно больше, чтобы после войны никто не посмел оспаривать господство США. Вскоре сенатор Трумэн стал американским президентом. Взглядов своих он, естественно, так и не изменил. А зачем? Помощь, которую американцы оказывали нацистской Германии, переоценить невозможно. В ходе работы над этой книгой я неоднократно натыкался на ее следы. Но распутывать полуистлевшие ниточки пока что нет ни времени, ни сил, поэтому скажу одно: засевшим в Аргентине нацистам было чем шантажировать США. Если бы хоть часть информации об их сотрудничестве с Вашингтоном всплыла на поверхность, международному престижу Соединенных Штатов грозил ошеломляющий удар. Поэтому американские политики вполне могли поддаться на шантаж Бормана и настоятельно посоветовать израильтянам «не трогать безобидных старичков». А тем, в свою очередь, ничего не оставалось, как согласиться. Возможно, дело обстояло именно так. А может быть, и нет. Версия вторая. Рука Москвы Эта версия возникла у меня, в общем-то, случайно. Дело в том, что в моем распоряжении оказался архив одного из самых крупных и успешных агентов «Моссада», который проживал и работал в Западном Берлине. О судьбе этого агента я расскажу в отдельной главе. Процитированная мной выше служебная записка происходит именно из его архива, многие тайны «Моссада», о которых я рассказываю здесь тоже открылись мне благодаря этим документам. В одной из бумаг я обнаружил глухое упоминание о встречах в Берлине советского и израильского дипломатов. Встречи происходили в январе 1962 года, с завидной периодичностью. Затем они прекратились по невыясненной причине — стороны то ли пришли к согласию, то ли, наоборот, ни о чем не договорились. Отмечу, что между СССР и Израилем в то время не было дипломатических отношений, поэтому организация секретных встреч требовала значительных усилий. Очевидно, обсуждался весьма важный вопрос. Только какой? Возможно, что речь шла именно о преследовании нацистов в Аргентине. Но с какой стати русским защищать недавних смертельных врагов? Пришло время снова вспомнить версию, клеймящую Бормана как русского шпиона. Насколько она достоверна? Утверждать что-либо наверняка, разумеется, невозможно. Архивы советских спецслужб плотно закрыты и вряд ли откроются в ближайшем будущем. Но несомненно, в самых верхах Третьего рейха работал агент русских, который передавал им весьма ценную информацию. Кто он — до сих пор неизвестно. В России очень популярен миф о Штирлице, советском разведчике, выдававшем себя за немца и сделавшего успешную карьеру в ведомстве Шелленберга, руководителя нацистской разведки. Авторы этого мифа опирались на реальные факты, но кто настоящий прототип Штирлица, можно только догадываться. Мы тоже сейчас не сможем дать ответ на этот вопрос, да и не будем его искать. Важно другое: мог ли Борман являться тем самым русским шпионом? Я довольно долго занимался этим вопросом, несмотря на то, что это потребовало от меня отвлечься от основного предмета поисков. И в итоге так и не смог прийти к какому-либо однозначному выводу. С одной стороны, один из высших функционеров рейха, известный своей преданностью Гитлеру и располагавший информацией обо всех без исключения секрета, вряд ли был чьим-то агентом. Иначе масштабы утечки информации были бы совсем иными, и русские наверняка знали бы о многом, о чем они в реальности не имели никакого представления или только догадывались. С другой стороны, глухие слухи о «красном» прошлом Бормана циркулировали еще до краха гитлеровской Германии. Всем была известна и его скрытность. Особенно много вопросов возникает в связи с его «чудесным» спасением из окруженного Берлина. Настолько ли «дырявым» было кольцо русского окружения? Ведь практически никому, кроме Бормана со товарищи, не удалось спастись из имперской столицы. Или для партайгеноссе специально держали открытый «коридор»? Впрочем, возможен и такой вариант: предчувствуя скорый крах, Борман во время войны стал передавать какую-ту, отнюдь не всю, доступную ему информацию русским. В обмен выторговав, разумеется, свое спасение. Русские, известные привычкой четко исполнять взятые на себя обязательства, спасение Бормана обеспечили. Но каждый, кто единожды попадал в цепкие лапы ГРУ, уже не имел шансов из них выбраться. И, если Борман действительно сотрудничал с русской разведкой, то после отъезда в Аргентину он стал для нее бесценным источником информации. Позволить себе потерять такого агента русские не могли, они четко держали руку на пульсе и, когда «Моссад» потянулся к Борману, сочли возможным вмешаться. На каких условиях шел торг? Очевидно, Советский Союз предлагал что-то достаточно важное для Израиля. Разумеется, не дипломатическое признание и тем более не отказ от дружбы с арабскими государствами — ни один, даже самый ценный агент не стоит потери стратегически важных союзников. Возможно, русские согласились не передавать арабам определенные виды оружия или технологии. А может, наоборот, угрожали — если евреи не отстанут от Бормана и его команды, арабы получат, скажем, разгадку секрета ядерного оружия. И тогда Израилю точно настанет конец. Гадать, дело крайне неблагодарное. В любом случае, переговоры оказались успешными. Русским удалось защитить своего суперагента. Если Борман, конечно же, был их суперагентом. Версия третья: сделка с дьяволом Третья версия кажется на первый взгляд достаточно абсурдной, но она же представляется, как это ни странно, наиболее правдоподобной при более тщательном рассмотрении. А если израильтяне и нацисты договорились между собой? На эту дикую мысль меня навел один любопытный факт. Дело в том, что во внутренних документах «Моссада» 1959, 1960 и 1961 годов часто встречаются жалобы на недостаточное финансирование разведывательной службы. Решив изучить вопрос пошире, я с некоторым изумлением узнал, что на рубеже 195060-х годов финансовое положение еврейского государства вообще выглядело далеко не блестяще. Конечно, существовала американская помощь, какие-то деньги платили «кающиеся» немцы. Всего этого хватало для построения нормальной экономики, но Израиль был осажденным военным лагерем, со всех сторон окруженным врагами и вынужденным тратить огромные деньги на оборону. Ему требовалось в огромном количестве производить и закупать пушки, танки, самолеты, боеприпасы. А ведь экономика страны еще не окрепла и не встала на ноги. И хотя еврейское государство всячески демонстрировало оптимизм и хорошее настроение, высшие должностные лица страны знали горькую, как хина, правду: новой гонки вооружений с арабами Израиль не выдержит. Потому что у арабов есть многомиллионное население и огромные запасы нефти, позволяющей творить деньги практически из ничего. В Израиле же — немного плодородной земли и сухая пустыня. Да еще Мертвое море, соль которого, увы, не превращается в деньги. Ситуация в корне изменилась в 1962 году. У израильского руководства внезапно появились деньги, причем огромные. С этого момента страна не знала экономических трудностей. Что произошло? Официальные источники и историки молчат. Тщательно скрывается как финансовый кризис, так и чудесное спасение от него. Молчат и зарубежные источники, а ведь любой спаситель (наиболее вероятный претендент — Соединенные Штаты) не замедлил бы разрекламировать себя всему свету. Я решил поподробнее заняться финансовыми вливаниями и обнаружил интересный момент: на счета израильского руководства деньги пришли из швейцарских банков. В общем-то, ничего необычного в этом нет — многие государства и частные лица предпочитают доверять свои капиталы швейцарцам. Но любопытно, речь шла о тех самых банках, вокруг которых в самые последние годы ушедшего XX века разгорелся скандал из-за их связей с нацистами. Скандал, достаточно быстро и эффективно забытый, причем, как это ни странно, при полной поддержке Израиля. Что-то тут нечисто. Окончательно укрепил мои подозрения факт, что в феврале 1962 года в Аргентину с полуофициальным визитом прибывает крупный чиновник министерства иностранных дел Иегуда Хан. Хана многие считали «серым кардиналом» израильского правительства, настолько он слыл влиятельным человеком. Родившийся в 1905 году, Хан переехал в Палестину еще до Второй мировой войны и занимался тем, что поддерживал контакты с британской колониальной администрацией, представляя в глазах последних лояльную часть местных евреев. Одновременно он был тесно связан и с «Хаганой». После образования государства Израиль Хану несколько раз предлагали высокие посты, однако он предпочитал оставаться за кулисами, «серым кардиналом», весьма влиятельным, но не несущим никакой ответственности. Его имя практически не появлялось в газетах, но к его советам прислушивался сам премьер-министр молодого еврейского государства. Еще одним козырем Хана, дающим право оказывать огромное влияние на происходившее в стране, были его теснейшие связи с силовыми структурами — армией и спецслужбами. Несмотря на то, что официально Хан работал в министерстве иностранных дел, он занимался весьма широким кругом вопросов и очень редко выбирался за рубеж. Мне удалось найти сведения только о трех его поездках, каждая из которых имела огромную важность. Что же заставило одного из самых влиятельных израильтян сорваться с насиженного места и полететь в далекую и, в общем, малозначительную Аргентину, с которой, к тому же, после операции по поимке Эйхмана были основательно испорчены отношения? Может, именно, чтобы эти отношения восстановить? Верится с трудом. Зачем это Израилю понадобилось резко улучшать отношения, к тому же не раньше и не позднее, а именно год спустя после инцидента? Тем более, после визита Хана ни экономические, ни политические контакты с Аргентиной не оживились, да Израиль и не проявлял к ним в дальнейшем никакого интереса. Мне удалось найти программу визита Хана в Аргентину. В ней обнаружились поразительные вещи. Во-первых, крупный чиновник летел практически без положенной в таких случаях свиты, едва ли не один! Во-вторых, в расписании его встреч есть странная двухдневная «дыра», относительно которой уточняется, что в это время Иегуда Хан будет находиться за пределами аргентинской столицы. Встречи же с официальными лицами Аргентины немногочисленны и коротки, как будто не ради них Хан приехал в страну. Впрочем, вполне возможно, так оно и есть. Собрав еще некоторые факты, я рискнул восстановить картину происходившего, какой она, с высокой долей вероятности, могла бы быть. Итак, весной 1960 года успешно завершилась операция по поимке Эйхмана. «Моссад» громко празднует победу — весьма опасная привычка, поскольку лавры имеют свойство кружить голову. Немедленно начинается подготовка новой, еще более масштабной операции. Конечно, проводить ее сразу же никто не собирается, надо немного выждать. например, годик. в конечном счете, Борману (а целью операции, скорее всего, был именно он) бежать некуда. А тем временем «Дези», озлобленная неожиданным промахом, берется за работу. Операция «Моссада» тщательно анализируется. Выявляются агенты израильских спецслужб — вся сеть, один человек за другим. Некоторых ликвидируют, других заставляют работать на немцев, третьих просто держат «под колпаком», предоставляя заведомо неверную информацию. Не исключено, что нацистам активно помогала аргентинская контрразведка, которую тоже не устраивали чужаки, хозяйничающие на ее территории. Естественно, в дальнейшем об этом сотрудничестве предпочитали не распространяться. И пока израильтяне готовятся к триумфу, их противники готовят жестокую битву. Летом 1961 года «Ханокмин», наконец, начинает новую масштабную операцию. Сомнений в победе практически нет. но вместо ожидаемых лавров израильтяне получают чувствительное кровопускание. «Дези» выходит из боя победительницей. Неизвестно, почему «Моссад» пошел осенью на второй попытку операции. Очевидно, ставки оказались слишком велики, и кто-то из руководителей спецслужб хотел добиться победы любой ценой. Более масштабная, но хуже подготовленная, чем первая, эта попытка обернулась еще более мощным кровопусканием. Всего погибло 18 кадровых сотрудников «Ханокмин», не считая работников других подразделений «Моссада», агентов, местных осведомителей. Точное число потерь мне неизвестно, но оно явно превышало указанные цифры. Получив столь чувствительные удары, «Моссад» несколько протрезвел. Даже в официальной истории спецслужбы видны следы масштабных перестановок, происходивших в последние месяцы 1961 года. Ничем иным кроме как провалом в Аргентине их объяснить невозможно. Перед израильтянами встал вопрос: что делать дальше? Собираться с силами и готовить новую операцию, заранее зная, что придется встретиться, как минимум, с равноценным противником, к тому же сражающимся на своей территории? Слишком велик риск нового поражения. Пытаться воззвать к мировой общественности? Но тогда придется признать и незаконные, с точки зрения международного права, действия, и, что гораздо труднее, позорный провал. Кому, в конечном итоге, пришла гениальная мысль не сражаться, а договориться — неизвестно. Не исключено, что с такой инициативой выступили сами бывшие нацисты, которым длительная борьба на истощение была совсем ни к чему. Что они могли предложить израильской стороне? Только одно — деньги. Разумеется, мысль будто нацисты просто так откупятся от своих преступлений, показалась бы каждому нормальному израильтянину возмутительной и даже кощунственной. Поэтому переговоры велись в обстановке строжайшей тайны. С местом проведения проблем не возникало — нацисты вряд ли поехали бы в Израиль, поэтому договариваться предстояло в Аргентине. Сюда прибыл и Иегуда Хан, пользовавшийся заслуженной репутацией циничного прагматика. Именно он мог спокойно рассуждать следующим образом: казни хоть миллион нацистов, замученных в лагерях смерти евреев это не вернет. А вот спасти от финансового кризиса государство Израиль, задача гораздо более важная и актуальная. Ради этого можно пойти на определенную сделку с моралью. Пусть нацистские преступники расплатятся за свои прегрешения не кровью, на их кровь не купишь даже одного современного истребителя, а деньгами. Переговоры увенчались успехом: нацисты получили гарантии безопасности, а израильтяне — деньги. Именно так могло выглядеть все происходившее. Но, кто знает. История свято хранит свои тайны. ГЛАВА 4. БЕРЛИНСКИЙ АГЕНТ Тайна, хранимая тетей Так получилось, волею судеб я сам оказался связан с деятельностью израильской разведки. Вернее, не я как таковой, а один из членов моей семьи. Благодаря этому в моем распоряжении оказались ценнейшие материалы, которые другим путем достать бы наверняка не удалось. Впрочем, обо всем по порядку. Моя тетя — совершенно замечательная женщина. Я помню ее с детских лет, когда она была еще молодой, симпатичной, жизнерадостной и почему-то очень одинокой. Но и старея, она оставалась такой же симпатичной, жизнерадостной и одинокой. Она никогда не была замужем, я даже ни разу не слышал о том, чтобы она встречалась с каким-нибудь мужчиной. Когда ее в шутку спрашивали, почему она, несмотря на наличие довольно многочисленных поклонников, предпочла остаться старой девой, тетя обычно таким же шутливым тоном отвечала — идеальные мужчины по нынешним временам все перевелись, а жить с обычным и мириться с его недостатками, тоска смертная и растрата молодой жизни на совершенно не заслуживающие того вещи. И вообще, ощущать себя стиральной машиной, кухонным комбайном, пылесосом и радиоприемником в одном лице она не обязана, и лучше потратить годы на себя, любимую. При этом она вовсе не была эгоисткой и первой приходила на помощь родным и друзьям, нуждавшимся в ней. У меня с тетей сложились доверительные отношения, я без всякого стеснения рассказывал ей о своих первых (не слишком удачных) романах, спрашивал совета в различных житейских ситуациях, доверял свои радости и беды. Не раз я слышал от нее мудрый совет, помогавший мне в жизни. Поэтому четыре года назад, когда я в очередной раз навещал ее, уже неизлечимо больную раком, я между делом рассказал ей о своем проекте — написать как можно более правдивую книгу о «Моссаде». Реакция тети оказалась для меня, честно говоря, немного неожиданной: несколько секунд она смотрела на меня широко открытыми глазами, потом отвела взгляд и долго молчала. Я уже хотел было заговорить, но она опередила меня и каким-то странным глухим голосом спросила, уверен ли я, что хочу знать все секреты израильской разведки, и понимаю ли, с какой опасностью это сопряжено. Я ответил утвердительно на оба вопроса. Она еще немного помолчала и перевела разговор на другую тему. Если честно, я совершенно не удивился такой реакции тети. Я знал, она беспокоится за меня, но в то же время понимает, я не сверну с однажды избранного пути. По этой причине она и не стала спорить и отговаривать меня от задуманного. Но три дня спустя, поздно вечером, когда я уже лег в кровать и почти заснул, в моем доме раздался телефонный звонок. Звонила тетя. — Скажи, — начала она, едва поздоровавшись, — ты точно уверен, что хочешь разобраться во всем и написать эту книгу? Я подтвердил. — Тогда приезжай ко мне завтра вечером. Я хочу тебе кое-что передать. И тетя повесила трубку. Этот диалог поставил меня в тупик. Что такое хранит тетя, как оно может помочь мне в работе над книгой? Я напряженно думал, но когда добрался до предположения, что моя тетя — агент «Моссада» и этим и объясняется ее одинокий образ жизни, то рассмеялся на сегодня и отправился спать. Вечером следующего дня я сидел на диване в гостиной у моей тети и приготовился слушать ее рассказ. Но слушать мне ничего не пришлось, вместо рассказа она принесла мне небольшую металлическую коробку, которая явно прожила на этом свете не один десяток лет. Тетя молча вручила мне ее и, выдержав паузу, сказала: — Здесь то, что может тебя заинтересовать. У меня к тебе только одна просьба: пожалуйста, не открывай ее до моей смерти. Скажу честно, любопытство начало мучить меня с первых же минут, как только я взял коробку в руки. Но я запасся терпением, положил тетин подарок в шкаф и постарался забыть о нем. Полгода спустя моей тети не стало, и через неделю после похорон я все-таки открыл заветный ящичек. В нем лежали бумаги, совсем немного бумаг. Выцветшая фотография, на которой был запечатлен довольно привлекательный брюнет в очках и с глубокими залысинами, исписанная размашистым почерком толстая тетрадь и тонкая папка с документами. В тот момент я еще не знал, как мне повезло. Ведь в мои руки попали воспоминания одного из суперагентов «Моссада», который так никогда и не был разоблачен. С большим трудом мне удалось собрать о нем кое-какие сведения. Архивы израильской разведки все еще свято хранят тайну Иосифа Рувимсона, более известного под псевдонимом Левант. Рождение Леванта Собрать сколько-нибудь достоверную информацию о детстве Иосифа мне не удалось. Известно только, что его предки были из России, а сам он появился на свет в 1935 году в Швеции, куда его семья бежала, спасаясь от нацистских преследований. После войны Рувимсон вернулся в Германию, в Штутгарт, где окончил среднюю школу и университет. Видимо, еще в студенческие годы его завербовал «Моссад». Точную дату установить невозможно, зато я могу с полной уверенностью назвать причину, по которой он согласился работать на израильскую разведку. Нет, речь шла вовсе не о патриотизме, национальной солидарности или преданности интересам Израиля. Когда я читал дневник Рувимсона, у меня порой создавалось впечатление, что судьба еврейского государства была ему вообще глубоко безразлична. Риск, возможность проявить себя, вступить в схватку с врагом и одержать победу — вот что привлекало его в нелегкой работе разведчика. Авантюрист по натуре, Иосиф Рувимсон в «Моссаде» не работал, а играл. Играл ради собственного удовольствия, относясь к делу, возможно, менее серьезно, чем того хотели его начальники, но принося больше пользы, чем десяток других, более серьезных агентов. Рувимсон не терпел никаких руководителей и напарников, он всегда работал в одиночку и никак иначе. За всю жизнь у него, похоже, был только один, причем весьма странный, друг, о котором я обязательно расскажу ниже. Итак, закончив университет по специальности «математика», наш герой отправился на свое первое задание. Он берет себе псевдоним — Левант — и отправляется в Западный Берлин, который в те годы считался «шпионским раем». Это был островок западного мира среди блока социалистических государств. Дело в том, что по итогам Второй мировой войны оставшийся в глубине советской оккупационной зоны Берлин был разделен союзниками на четыре части. Впоследствии восточная, советская часть, вошла в состав ГДР, а три другие — американская, английская и французская — стали своеобразным вольным городом с особым статусом. На практике Западный Берлин вошел в состав ФРГ и стал форпостом западного мира. В частности, именно в Берлине шла напряженная дуэль между разведками Запада и Востока. Участником в ней и стал наш герой. В Берлине находилась одна из самых мощных резидентур «Моссада». Здесь, образовав большую и довольно дружную команду, работали эмиссары разных разведок. Для начала Иосифу предстояло пройти своеобразное обучение. Прибыв в Берлин, он устроился техническим работником в представительство одной из авиакомпаний, работу несложную и оставлявшую ему достаточно много свободного времени. Времени, которое он целиком посвятил работе на «Моссад». Тем более что учеником ему предстояло оставаться недолго. Свое первое самостоятельное задание Рувимсон получил в 1960 году. Ему предстояло отправиться на один из курортов Советского Союза, в Крым, и забрать у местных агентов собранную ими информацию о русском Черноморском флоте. По легенде, разработанной специально для этой миссии, Левант представлялся молодым любителем путешествий, который вместе со своей женой («Моссадом» ему была предоставлена очаровательная напарница-немка) хотел посетить полузакрытую для людей западного мира страну. При этом предстояло не просто совершить довольно далекое путешествие, но и обмануть бдительность одной из самых эффективных спецслужб мира — грозного КГБ. Левант блестяще справился с поставленной задачей. Изображая наивного и восторженного туриста, он пересек границу и прибыл в Евпаторию. Но здесь его ждало первое испытание: завербованный «Моссадом» агент на связь не вышел. Очевидно, его арестовали, конечно, любой другой человек постарался бы как можно быстрее вернуться в Берлин. Но только не Левант. Он сумел найти дом, где жил агент до ареста, и решил обыскать его сверху донизу в надежде обнаружить спрятанные секретные документы. Это был простой деревянный домик, хозяйка которого сдавала комнаты жильцам. Агент «Моссада» последние два года жил именно здесь, и именно здесь его арестовали. Не было сомнения, КГБ уже обшарил каждый угол комнаты. Однако что-то подсказывало Иосифу, что все не так просто. Вечерами он прогуливался со своей «женой» по улицам Евпатории и неизменно проходил мимо своей цели. Так ему удалось выяснить, что постоянного наблюдения русские контрразведчики за домом и прилегающей территорией не вели. Все еще подозревая, что здесь есть какая-то ловушка, Левант поручил своей напарнице пробраться на территорию окружающего дом сада, якобы для того, чтобы «переодеться в кустах». Когда и это прошло без всяких последствий, Рувимсон безлунной ночью решил сам пробраться в сад. Однако вовремя заметил, что хозяйка держит на цепи большую и злую собаку, которую на ночь выпускает на свободу. При таком раскладе операция могла закончиться более чем плачевно. Следовало найти другой путь. Левант думал недолго. Он начал рассказывать всем, что хотел бы в следующем году приехать в Евпаторию большой компанией и снять для отдыха целый дом. Посмотрев сначала, для отвода глаз, пять других домов, Иосиф вместе с «женой» пришел по заветному адресу. Хозяйка в надежде на большой приработок с радостью встретила их. «Туристы» тщательно и придирчиво осмотрели все закоулки дома и сада. Внезапно Левант обнаружил на одном из кирпичей в стене сарая еле заметную звезду Давида, выцарапанную ногтем. Он сделал знак своей напарнице, которая отвлекла внимание хозяйки, а сам быстро вытащил кирпич и обнаружил за ним маленький ящик. Спрятав его в предусмотрительно взятый с собой рюкзак, Рувимсон продолжил осмотр территории. В ближайшие дни, чтобы не возбуждать подозрений КГБ, он осмотрел еще несколько домов. Но этим неутомимый Иосиф решил не ограничиваться. Используя красоту спутницы, он сумел завербовать офицера Черноморского флота, который к тому же отчаянно нуждался в деньгах. Особо ценным источником информации этот офицер не был, однако передал Леванту ряд секретных документов, которые потом стали объектом пристального изучения в «Моссаде». Собрав всю возможную информацию, Иосиф вернулся в Берлин. Документы ему удалось замаскировать весьма хитрым образом, как именно, не знаю, но таможенники ничего не заподозрили. Дерзкий и своевольный После нескольких успешных операций, принесших «Моссаду» большую пользу, Иосифу приказали отправиться в Израиль, для повышения квалификации в специализированной разведшколе. И здесь Левант впервые проявил характер: вместо того, чтобы подчиниться и отправиться в Палестину, он ответил, что не является штатным сотрудником разведки и поэтому ему не могут ничего приказывать, а только просить. Возмущению вышестоящих начальников не было предела, но они оказались бессильны: к тому моменту Иосиф поставлял слишком ценную информацию, чтобы его можно было как-то наказывать за непослушание. Он перешел на работу в университет, занимал там скромную должность технического работника. Это позволяло ему соблюдать один из главных принципов разведчика — быть как можно более незаметным. Застенчивый молодой мужчина в очках мог в мгновение ока превратиться в грозного и неукротимого охотника, когда этого требовала обстановка. Благодаря внутренней силе Иосиф пользовался огромной популярностью у женщин. Временами это ему мешало, но в большинстве случаев с помощью представительниц прекрасного пола Левант мог добиваться больших успехов. В частности, однажды в течение полугода он получал информацию через влюбленную в него женщину, сотрудницу бразильской резидентуры в Западном Берлине. Все документы и планы, шедшие через резидентуру, немедленно попадали в Тель-Авив. Однако несколько месяцев спустя знойная латиноамериканка начала подозревать. нет, не то, что Левант был агентом «Моссада», это ее интересовало очень мало. В гораздо большей степени ее возмутило наличие соперниц, причем вполне успешные! Иосиф в то время крутил еще как минимум два романа, оба в интересах основной деятельности — разведки. В итоге бразильская девушка устроила ему прекраснейшую сцену ревности, заявив, что выведет на чистую воду. Дело запахло провалом. Поэтому Левант уверил ее в своей преданности и предложил провести вместе выходные на Северном море. Лола (так звали сотрудницу бразильской резидентуры) с радостью согласилась. Она не знала, что подписывает себе смертный приговор: Рувимсон понимал, девушка узнала слишком много и может раскрыть его тайну в любой момент. Рисковать нельзя. Левант после ночи любви повез кататься свою спутницу на лодке на одном из пустынных озер. Когда девушка свесилась за борт, рассматривая отражение в кристально чистой воде (непростительная ошибка), Левант перевернул лодку. Сам он прекрасно плавал и чувствовал себя в воде как рыба, чего нельзя сказать о его спутнице. Ее непродолжительные крики о помощи не услышал никто, если не считать Иосифа, который стремительно плыл к берегу. К слову сказать, таким способом Рувимсон часто избавлялся от нежелательных свидетелей или ставших опасными партнеров. Его умение плавать, которое он, впрочем, тщательно скрывал, было едва ли не самым грозным оружием. Традиционные методы вроде яда или пули он жаловал гораздо меньше. Еще одна блестящая операция, проведенная им — налаживание агентурной сети в Восточном Берлине. Нужно сказать, между западной частью города и столицей ГДР в те годы стояла знаменитая Берлинская стена, не какая-нибудь фанерная загородка, а целый комплекс специальных сооружений; помимо мощной бетонной конструкции, на Берлинской стене имелись минные поля, колючая проволока под током, специальные заграждения, ложившиеся на перебежчика и обездвиживавшие его, а также автоматические самострелы с видеокамерами. И все это, конечно же, не считая обычных пограничников с собаками. Русские построили Берлинскую стену, естественно, не для того, чтобы обезопасить столицу ГДР, а для с прекращения потока беженцев на запад. Заграждения действовали весьма эффективно: с 1961 по 1989 год, пока стена стояла, успешно пересечь ее смогли лишь несколько человек. Число погибших, напротив, измерялось десятками. Получать в таких условиях информацию с востока становилось весьма сложной задачей. Но Левант справился и с этим. Он использовал разработанный им самим принцип «обойти с флангов и вторгнуться с тыла». Дело в том, что в одном месте в центре города, где граница образовывала замысловатый изгиб, линия западноберлинского метро проходила под территорией ГДР. По заданию Леванта один из его агентов сделал в этом районе узкую вертикальную штольню, выходившую прямо в тоннель метро. Он и еще несколько человек независимо друг от друга бросали туда контейнеры с донесениями, которые Левант потом собирал, пробираясь в тоннель метрополитена ночью через заброшенную шахту. Система исправно действовала несколько лет, пока несколько граждан ГДР не перебежали на запад, используя эту особенность метрополитена. Тогда восточногерманские власти поставили территорию под пристальное наблюдение, а также обнаружили и заделали проложенную агентом Леванта штольню. Другим способом связи были почтовые голуби. Трижды Леванту удавалось переправлять своим агентам (их имена мне, к сожалению, неизвестны) большие клетки с десятками голубей. Один раз при помощи планера, дважды — морским путем. Затем агент привязывал донесение к лапке голубя и отпускал его на волю. Голубь попадал в Западный Берлин, а донесение — в Тель-Авив. Помимо всего прочего, Иосиф активно занимался радиоперехватом. Он прекрасно разбирался в технике, а пользуясь своей работой в университете, мог создавать сложные системы, не привлекая излишнего внимания и не вызывая подозрений. При помощи своих конструкций он перехватывал важные переговоры между официальными учреждениями ГДР, а также расположенными в Германии советскими воинскими частями. Можно с уверенностью сказать, львиная доля информации, поступавшей из Германии в «Моссад» в 60-80-е годы, исходила именно от Леванта. Причем встречались весьма ценные сведения из компетентных источников. Среди агентов Иосифа числились высокопоставленные чиновники ГДР, американские офицеры, сотрудники латиноамериканских дипломатических представительств, разведчики из многих стран мира. Многие из них даже не знали, что поставляют сведения «Моссаду». Левант не тратил на своих агентов больших денег (исключение, пожалуй, составляли женщины, каждую из которых он считал своим долгом сводить в кино, кафе, на каток и так далее). Зато он в совершенстве владел психологическими приемами, умело располагал к себе людей. Я сам, читая его воспоминания, поневоле испытал на себе магию этой сильной и неординарной личности. В конце тетради стояла дата «1988». Я не знаю, что случилось с Рувимсоном после этого. Но несомненно, его уже нет в живых, иначе бы я никогда не получил в свое распоряжение заветной тетради. И тогда непонятно только одно: почему же «Моссад» до сих пор скрывает историю одного из самых талантливых и успешных разведчиков? Срок давности не вышел? Вряд ли, часто израильские спецслужбы хвастали только-только проведенными операциями, настолько важен для них вопрос имиджа, ореол непобедимости, созданный вокруг их деятельности. Почему же о Рувимсоне никто не говорит? Вскоре я нашел ответ на этот вопрос. Герой или предатель? Первое, что насторожило меня — это глухие упоминания о некоем «Клаусе», красной нитью проходящие по страницам воспоминаний. Причем пишется о нем исключительно тепло, так, как можно писать только о лучшем друге. Кем был этот Клаус? И что за отношения связывали этих двух людей? Я гадал до тех пор, пока не наткнулся на любопытную запись: «. а в тот же день мы с Клаусом решили наконец сказать друг другу наши настоящие фамилии. Я — свою, а он — свою. Надо же, оказывается, мой друг — дворянин! Фон дер Хаарманн — вот как его зовут.» Клаус фон дер Хаарманн! Уже неплохо. А вдруг он еще жив и может многое рассказать о Леванте? И я взялся искать этого человека, впрочем, без особых надежд на успех. Вдруг ему приходилось скрываться под чужим именем, вполне вероятно, он тоже принадлежал к миру разведки. Мои поиски закончились гораздо быстрее, чем я ожидал. В мире существует всего одна спецслужба, архивы которой раскрыты практически полностью. Это — «Штази», разведка и контрразведка бывшей ГДР. После объединения страны, дабы показать демократичность происходящего, личные дела сотрудников «Штази» в массовом порядке открыли. Именно там я нашел того, кого искал. Клаус фон дер Хаарманн родился вовсе не в аристократической, а в рабочей семье. Дворянская фамилия, впрочем, досталась ему по праву: его отец был обедневшим представителем древнего рода, но не гнушался работать на заводе. Более того, по своим воззрениям он считался коммунистом, и эти взгляды сумел привить появившемуся на свет в 1934 году сыну Клаусу. С младых ногтей мальчик принимал участие в деятельности антифашистского подполья, а после окончания войны остался жить в социалистической ГДР. Умный и опытный разведчик, специализировался на работе с Западным Берлином и много времени проводил там. Фон дер Хаарманн дослужился до звания полковника и готовился уйти в отставку, когда рухнула Берлинская стена и Восточной Германии не стало. Событие стало для него тяжелым ударом, однако этот, по всей видимости, неординарный человек не сломался и не впал в депрессию. Он эмигрировал на коммунистическую кубу, где его след и теряется. Странный, необычный случай: два сотрудника враждующих разведок общаются и даже дружат. В голове невольно всплывает вопрос: кто из них на кого работал? И здесь позиция Леванта оказывается намного слабее. Мне трудно поверить, будто такой принципиальный, зацикленный на своих утопических идеалах человек, как Хаарманн, мог работать на «Моссад». А в то, что он не знал, кем на самом деле является его друг, я, извините, не верю еще больше. Все-таки в «Штази» работали профессионалы высшего класса. А вот Левант, прохладно относившийся и к Израилю, и к сионизму, вполне мог из каких-то неизвестных мне побуждений подыгрывать восточногерманской разведке. Иначе зачем ему, например, потребовались документы «Моссада», часто не связанные напрямую с его работой и для него не предназначенные (а именно таковые в большинстве и хранились в той тонкой папке, которая досталась мне от тети). Не стал ли он на самом деле двойным агентом? И не связана ли его смерть, наступившая явно раньше срока, с обнародованием документов «Штази», где мог фигурировать и он? Догадки, одни догадки. Ведь не менее вероятной представляется и другая версия событий. Разведчики на самом деле очень одинокие люди и часто страдают от одиночества. И два одиноких человека могли, наплевав на профессиональную скрытность, взять и подружиться. Просто так, без каких-либо других интересов, кроме простого человеческого общения. Возможно, они не обсуждали свою работу, а беседовали о разных вещах, которые интересуют любого обычного человека — об автомобилях, о спорте, о женщинах, о будущем нашей планеты. Всего этого я не знаю и, возможно, не узнаю уже никогда. Тем более что у Леванта, помимо дружбы с офицером «Штази», была, похоже, еще одна компрометирующая особенность. Несмотря на обширные возможности, возникавшие перед ним в материальном плане, Левант жил небогато. В однокомнатной квартирке, куда он приводил обычно своих женщин (была у него и другая, специально оборудованная конспиративная квартира) стояла довольно простая мебель и узкая кровать, так что для любовных утех Иосифу пришлось купить специальный двуспальный матрас на пол. Да и больших банковских счетов у него, похоже, не водилось (хотя по тетрадке с воспоминаниями об этом, конечно, судить трудно). Неужели «Моссад» не оплачивал его услуги? Оплачивать-то оплачивал, но Левант, похоже, этой платы не брал. Дело в том, что в процессе моих поисков я натолкнулся на поразительный факт, о котором я еще буду говорить подробно: оказывается, «Моссад» получал огромные доходы от наркоторговли! Традиционные каналы перевозки наркотиков в Евразии вели из Афганистана через Иран и Ближний Восток в бассейн Средиземного моря, а уже оттуда в благополучные страны Западной Европы. Традиционно большую выручку от транзита наркотиков получали арабы. В 60-е годы «Моссад» решил составить им конкуренцию, решив таким образом укрепить финансовую базу и, соответственно, оставить без денег своих врагов. «Если мы этим не займемся, наркотрафик никуда не денется, но доходы от него пойдут на поддержку палестинских террористов» — так обосновали свое решение шефы израильской разведки. Многие агенты «на местах» поэтому занимались не только разведкой, они служили звеньями в длинной цепи наркоторговли. Их доходы заменяли им гонорары из Тель-Авива. Видимо, таким же образом добывать деньги предлагалось и Леванту. Но в этом вопросе он пошел наперекор своим шефам. Иосиф не только не участвовал в наркоторговле, но и время от времени анонимно выдавал немецкой полиции тех, кто был задействован в «цепочке» «Моссада». А это уже расценивалось как прямое предательство интересов Израиля. Правда, до поры до времени Леванту удавалось оставаться не пойманным. Но долго ли? Когда я начал заниматься судьбой Иосифа Рувимсона, я полагал, что имею перед собой биографию типичного сотрудника «Моссада». Впоследствии выяснилось, как я жестоко ошибался. Значит, нужно возвращаться к основной теме моих поисков и этой книги. ГЛАВА 5. МИССИЯ: КРУГОМ ВРАГИ Во враждебном окружении Первой и главной задачей «Моссада», с которой пришлось иметь дело израильской спецслужбе, являлась борьба с арабами. Причем в качестве основных противников рассматривались не палестинские беженцы, которых серьезной угрозой не считали в принципе, а окружавшие Израиль государства — Египет, Иордания, Сирия, а также более удаленный Ирак. Именно поэтому в 1952 году на пост директора «Моссада» был назначен Иссер Харел. Человек малоизвестный широкой общественности, он на протяжении ряда лет руководил контрразведкой «Шин Бет», действовавшей в основном против арабов. На этом посту он добился больших успехов, а его деятельность часто выходила за рамки собственно безопасности Израиля и пересекалась с работой возглавляемого Шилоем «Моссада». Глава разведки, бывало, даже ходил к премьер Бен-Гуриону с жалобами на действия «Шин Бет». Но мудрый старик понимал, что внутренние проблемы могут похоронить Израиль не хуже внешних врагов, ведь непобедимо только то государство, которое может полностью положиться на свой тыл. Поэтому Харел не получал никаких взысканий, более тог, он через некоторое время возглавил одновременно разведку и контрразведку. Иссер Гальперин родился в 1912 году в России, в окрестностях Витебска, в семье еврея-коммерсанта. Отец постарался дать ему классическое иудейское образование, однако Гальперин с юных лет увлекся идеями большевиков и конкретно Льва Троцкого, выступление которого однаждыуслышал. В 1930 году Иссер навсегда уезжает из России, чтобы участвовать в основании коммуны-кибуца в Палестине. Однако постепенно Гальперин охладел к идее коллективного труда на общее благо. Когда в Европе началась большая война, Иссер вместе с женой выходит из кибуца и становится владельцем небольшого предприятия по упаковке апельсинов. Одновременно он вступает в «Хагану», где получает первый опыт контрразведывательной работы. Молодой коммерсант добивается больших успехов и в бизнесе, и в рядах секретной службы. В сороковые годы он собрал огромный архив, де хранилась масса сведений о нацистских преступниках, сведения о Палестине и соседних территориях, о британской администрации и планах великих держав в отношении Ближнего Востока. Англичане знали об этом архиве и приложили массу усилий к его поискам. Однако Гальперин идет на хитрость: он покупает квартиру в строящемся доме, а потом просит одного из рабочих под покровом ночной темноты создать потайную комнату, отгородив кусок от большой гостиной. Об этом не знали ни архитектор, ни другие рабочие, а после того, как заказ был выполнен, Иссер отправил к праотцам и непосредственного исполнителя. Нужно сказать, Гальперин считался весьма жестоким человеком, который ради достижения успеха не жалел ни своих, ни чужих. Во многом именно этой жестокости «Моссад» обязан успехам и отсутствию громких провалов в первые годы своей деятельности. Один из коллег позднее рассказывал о нем так: Он смотрел прямо в глаза и никогда не отводил взгляда. Чем больше Харел смотрел на вас, тем суровее казался. В разговоре с ним вы всегда чувствовали себя виноватым. Достаточно малейшей оплошности — и вы полностью и навсегда теряли его доверие, даже если для этого не было серьезных оснований. Но вернемся обратно. В 1948 году, после обретения Израилем независимости, Гальперина, поменявшего фамилию на Харел, назначают главой контрразведки «Шин Бет». Вот тут-то и пригодился собранный им архив, а также созданная еще в годы Второй мировой войны агентурная сеть. Вклад, внесенный Харелом в победу Израиля в войне за Независимость, трудно переоценить, практически в каждом крупном арабском подразделении у него были свои люди. Благодаря чему и назначили его в 1952 году главой «Моссада». Интернационал спецслужб в то время находился в самом начале своего пути. Многие западные государства еще с некоторой опаской относились к идее Вашингтона и Тель-Авива. К примеру, руководители английской и западногерманской разведок не скрывали скепсиса. Конечно, полностью отказаться от сотрудничества они не могли, но вот всячески саботировать его, отправляя на Ближний Восток далеко не самых лучших своих сотрудников — вполне. Впрочем, их легко понять, в конце концов, ФРГ больше внимания уделяла защите собственной границы, нежели границ Израиля. Поэтому полагаться на начальном этапе приходилось в первую очередь на собственные, израильские кадры. Тем более что Харел не слишком доверял партнерам, англичан он просто не любил, а про американцев говорил так: «Знаю я этих янки! Они хотели бы в одностороннем порядке получать всю информацию, которую мы добываем с таким трудом, и давать взамен только то, что они считают выгодным для себя». Тем не менее, ему приходилось волей-неволей соглашаться с тем, чтобы «предоставлять свой флаг» другим разведкам. Благо, такой подход часто приносил плоды. «Моссад» против КГБ Одним из первых успехов Харела стало выявление среди израильского руководства советского агента. Дело в том, что в 50-е годы примерно треть населения страны составляли выходцы из России, многие из которых были проникнуты левыми симпатиями. Это позволило КГБ организовать в Израиле мощнейшую разведывательную сеть, через которую информация о положении дел в стране попадала в Москву, а оттуда — в арабские государства. Используя разветвленную агентурную сеть в арабских государствах, Харел установил, что кто-то передает арабам закрытую информацию, доступную довольно узкому кругу лиц. Рискуя провалить нескольких агентов, глава «Моссада» поручает им выяснить, откуда же, собственно говоря, исходят сведения. Данные агентов сошлись: арабы получаютинформацию отрусских. Следовательно, нужно вести поиски именно в этом направлении. Под подозрение Харела попали в первую очередь левые деятели, особенно члены партии «Мапам». Чтобы проверить свои догадки, Иссер запустил через «Мапам» достаточно важную дезинформацию, будто Израиль собирается ставить на вооружение новейший истребитель-бомбардировщик, превосходящий имеющиеся у арабов образцы. Буквально несколько дней спустя агенты Харела в Каире и Дамаске сигнализировали о получении информации. Итак, все-таки «Мапам». Но кто именно? Наблюдения за руководителями партии выявили, что один из них — а именно эксперт по ближневосточным делам Аарон Коэн — регулярно вступает в контакт с советскими дипломатами. Естественно, он тут же попал под подозрение и арест. В 1958 году суд приговорил его, отрицавшего свою вину, к пяти годам лишения свободы, несмотря на протесты товарищей по партии, а также на то, что прямых доказательств его вины так и не нашли. А самое главное — после ареста Коэна утечка секретной информации в Москву так и не прекратилась. Чтобы не ронять авторитет «Моссада» и лично Харела, отменять приговор не стали, но вскоре по-тихому сократили Коэну назначенный срок пребывания за решеткой. Оступившись один раз, руководитель «Моссада» впредь стал осторожнее. И вскоре ему удалось напасть на след крупной добычи. В роли таковой оказался подполковник Эзра Беер, личный друг израильского премьера Бен-Гуриона. Беер был ровесником Харела. Родившийся в Вене, он проживал в Австрии до оккупации страны нацистами в 1938 году. Затем уехал в Палестину, вступил в ряды «Хаганы», сыграл большую роль в обретении Израилем независимости, а потом и в создании левой партии «Мапам», где возглавил службу безопасности. Вскоре он, однако, перешел на более центристские позиции, чему способствовал его личный контакт с Бен-Гурионом. Беер общался со многими первыми лицами еврейского государства и имел довольно широкий доступ к секретной информации. Вскоре ему поручили написание официальной истории войны за Независимость, что, в свою очередь, открыло перед ним двери всех израильских архивов. Однако Беер этим не ограничился. Во второй половине 50-х годов он начал активно общаться с руководством западногерманской разведки. Какую игру он вел при этом, неясно до сих пор. Судя по всему, Беер выдавал себя за неофициального представителя «Моссада», которому якобы поручено растопить лед в отношениях между Израилем и ФРГ. Немцы повелись, и Беер получил весьма важную информацию, касавшуюся вооруженных сил ФРГ и НАТО в целом. Первые подозрения на Беера пали еще в 1956 году, однако тогда не было найдено достаточных доказательств. Только в марте 1961 годаудалось зафиксировать факты встреч Бера с советским агентом, которому тот передавал информацию. Буквально через несколько часов после этого подполковника арестовали. Суд приговорил его к 15 годам лишения свободы. Любопытно, сам Беер так никогда и не признал своей виновности. В 1966 году он скончался в тюрьме. С именем его, к слову сказать, связано немало загадочного; есть исследователи, которые доказывают, что заведенное против него дело шито белыми нитками. Агенты в Каире и Дамаске показали — после ареста Беера поток информации из Москвы стал гораздо меньше. Но было ли это связано с его «провалом»? Не скрывался ли за Беером и Коэном кто-то другой, весьма удачливый, кому удавалось направлять подозрения Харела в нужное русло? Еще одна загадка из числа тех, что свято хранит история израильской спецслужбы. Однако на смену одним разоблаченным советским агентам неизменно приходили другие. Так, в 1971 году в Израиль из Советского Союза приехал 23-летний Шабтай Калманович. Молодой человек развил бурную предпринимательскую деятельность, оказавшуюся весьма успешной. Вскоре его деловая «империя» простиралась от Африки до Северной Европы. Мало кто мог догадаться, что на самом деле Калманович является пламенным коммунистом, а весь его бизнес построен на деньги КГБ. Тем временем советский агент смог втереться в доверие к депутатам парламента и даже некоторым высокопоставленным офицерам. Несколько лет спустя он ударился в политику и начал активно участвовать в деятельности одной из партий, разумеется, тоже по заданию из Москвы. Вывести Калмановича на чистую воду удалось лишь в 1987 году, и то скорее случайно — советский агент прокололся на мелочи, передав информацию во Франкфурте уже «засвеченному» германской контрразведкой связному. Охота на людей Израиль уступал арабским противникам по многим показателям. Но одним из главных оставался человеческий потенциал. Только в сказках горстка храбрецов может победить несметные полчища врага. В реальности же армии для победы нужны не только оружие и боеприпасы, но в первую очередь солдаты. В людях отчаянно нуждалась и израильская экономика. Причем речь шла, в первую очередь, о квалифицированных специалистах. Поэтому с первых лет существования Израиль стремился собрать на своей территории как можно больше евреев. В странах Западной Европы и США велась совершено легальная пропаганда, дававшая, впрочем, весьма скромные плоды. Большинство европейских и американских евреев оставались вполне довольными жизнью в своих странах. Они соглашались слать деньги на процветание Израиля, но за самим процветанием предпочитали наблюдать с безопасной дистанции. Исключение составляла разве что молодежь, стремившаяся к самоутверждению и независимости от старших. Другая ситуация складывалась в странах Ближнего Востока и социалистического блока. Чтобы увеличить еврейскую эмиграцию из этих регионов, в рамках «Моссада» создана специальная строго законспирированная служба под названием «Натива» («Тропа»). Ее главой стал Моше Кармил. Первой своей задачей он считал сбор евреев из арабских стран. В середине XX века в каждом из таких государств проживало довольно много еврейских поселенцев. Их не особо жаловали, но гонениям не подвергали. Даже после образования государства Израиль и обострения его отношений с арабами местные евреи чувствовали себя вполне вольготно и никуда уезжать не собирались. И тогда под руководством Кармила была разработана масштабная операция под названием «Исход». Имелся в виду, разумеется, библейский исход евреев из Египта, возглавляемый знаменитым пророком Моисеем. Кармил, разумеется, на славу Моисея не претендовал, да и водить свой народ сорок лет по пустыне он не собирался. Однако итоги его деятельности оказались в конечном счете не менее впечатляющими. Через мощнейшую агентурную сеть, созданную Харелом, Кармил начал распространять в еврейских колониях слухи о начале скорых массовых репрессий с арабской стороны. Впрочем, слухами дело не ограничивалось: были организованы многочисленные поджоги и убийства, которые молва приписала арабам. Одновременно убили несколькх высокопоставленных арабских чиновников, что заставило всполошиться египетские, иракские и сирийские власти. Улики однозначно указывали на местных евреев. Естественно, в обстановке военного противостояния с Израилем такие инциденты легко могли привести к началу этнических чисток. Остается только удивляться, почему в реальности таковых не произошло. Однако ситуация накалялась, и все больше еврейских семей поддавались на призывы провокаторов, покидали насиженные места и уезжали в Израиль. Свое имущество они вынуждено продавали фактически за бесценок, причем покупали его, в первую очередь, компании, созданные агентами «Моссада». Таким образом, израильская разведка фактически наживалась дважды — увеличивая население Израиля и обогащая бюджет страны. В начале пятидесятых годов в Израиль из арабских государств переехало несколько сотен тысяч евреев. Однако это было еще не все, к чему стремилась «Натива». Потому что среди приезжих оказалось сравнительно немного образованных, а тем более зажиточных людей. Настоящим лакомым кусочком для Израиля были евреи из Советского Союза и стран Восточной Европы — в большинстве своем квалифицированные специалисты, получившие прекрасное образование. Их насчитывалось несколько миллионов; если бы Израилю удалось заполучить хотя бы половину, его силы возросли бы весьма существенно. Правда, тогда перед маленькой страной встала бы проблема ассимиляции всех вновь прибывших. Но такая перспектива казалась скорее иллюзорной: дело в том, что Москва в высшей мере заинтересованная в квалифицированных специалистах и не собиралась никуда отпускать живших в странах Восточного блока евреев. Работа по их привлечению в Израиль началась сразу же после окончания Второй мировой войны и сперва встречала довольно благожелательное отношение советского руководства. После описанной в одной из предыдущих глав операции «Моссада» отношение резко изменилось, и организациям, переманивавшим евреев на историческую родину, пришлось уйти в подполье. С 1953 года все усилия по привлечению в Израиль советских евреев координировала особая структура под названием «Бюро связи». Ее руководитель, Шауль Авигур, имел весьма расплывчатый титул «специального помощника министра обороны», однако кому подчинялась эта структура, до конца не ясно. Во всяком случае, непосредственные приказы Авигуру мог отдавать только премьер-министр. Основным каналом работы был дипломатический. В состав израильских посольств и консульств в странах социалистического лагеря направлялись специально подготовленные молодые люди, задачей которых была пропаганда эмиграции. Велась такая пропаганда, как правило, в синагогах, где приходившим евреям раздавались соответствующие книги и листовки. Однако КГБ достаточно быстро вычислял агитаторов и принимал к ним жесткие меры, вплоть до физической ликвидации. Тогда «Натива» приказала своим агентам уйти в подполье; пропаганда велась теперь через структуры «теневой экономики», не брезговал «Моссад» и связями с преступным миром. В итоге до начала советской «перестройки» в Израиль уехали примерно 200 тысяч евреев. Это было весьма неплохим результатом, хотя и далеким от той планки, которую изначально поставили себе создатели «Нативы». Впрочем, безопасность Израиля им все равно удалось обеспечить. Не в последнюю очередь благодаря регулярным поставкам оружия, которых смог добиться «Моссад». Вооружен и очень опасен Сколько бы людей ни привлекала «Натива» и аналогичные организации, баланс все равно складывался не в пользу Израиля. Стране требовалось современное оружие, как минимум не уступающее, а лучше превосходящее то, что имелось у арабов. Задача отнюдь не простая: «пойти и купить» израильтяне не могли. Приходилось привлекать спецслужбы, которые, как всегда, с блеском выполняли свою работу. В 1962 году израильскому правительству удалось достичь с ФРГ секретного соглашения о поставках новейших ракетных катеров типа «Ягуар». Секретной сделка была на случайно: если бы правда о ней всплыла на свет божий, немцам бы не поздоровилось — арабы вполне могли объявить им полный экономический бойкот, что могло обернуться большими потерями для немецкого бизнеса. Но тайну сохранить все-таки не удалось: по неизвестной до сих пор причине произошла утечка информации, и в 1964 году, когда три катера уже были переданы Израилю, в газете «Нью-Йорк тайме» появилась большая статья, освещавшая подробности сделки. Арабские государства, естественно, подняли шум, и постройка катеров на верфях в Киле приостановилась. Разумеется, официально. Обе стороны начали настойчиво искать пути для продолжения сотрудничества. Особенно в последнем выказывали заинтересованность израильтяне. Катера были жизненно необходимы для достижения хотя бы приблизительного паритета на море с Египтом, который в больших количествах получал корабли из СССР. В конечном счете к 1966 году стороны договорились, что еще дюжина «Ягуаров» будет построена во Франции, поставлявшей Израилю примерно три четверти закупаемого им оружия. Четыре катера уже были построены и убыли в Израиль, когда президент Франции Шарль де Голль накануне нового 1969 года ввел жесткое эмбарго на поставку оружия на Ближний Восток. Теперь французы не только отказывались иметь дело с израильтянами, но и не собирались возвращать уже заплаченные вперед деньги. Ситуация становилась для Тель-Авива совсем печальной. Однако именно в этот момент к операции подключился один из самых выдающихся офицеров «Моссада» — Мордехай Лимен. Родившийся в 1924 году в Польше, он в годы войны служил в британском военно-морском флоте, а после победы над нацистами перебрался в Палестину. Здесь он командовал сначала спасательным кораблем, потом боевым катером (в ходе Войны за независимость ему удалось утопить египетский эсминец), ав 1950 году в возрасте 26 лет стал главнокомандующим ВМФ Израиля. Эта должность только звучала громко, на самом деле, ничего особо существенного под командованием Лимена не было. Поэтому молодой командующий активно взялся за создание израильского ВМФ, не прекращая при этом сотрудничества с «Моссадом». Впоследствии это значительно помогло ему в истории с «Ягуарами». Из оставшихся в Шербуре восьми катеров три были уже практически готовы, когда президент Франции распорядился прекратить отправку вооружения Израилю. Благодаря элементарному подкупу «Моссаду» удалось добиться того, что местные власти на первых порах попросту проигнорировали президентский указ, ведь по официальным каналам его текст дошел до них лишь спустя несколько дней после опубликования. Таким образом, формально никто не виновен в том, что рано утром 4 января три катера снялись с якоря и ушли в Хайфу под израильскими флагами. Но это были только три, оставались еще пять. И с ними история обещала быть не такой легкой. Тогда в недрах «Моссада» была разработана блестящая операция под названием «Ноев ковчег», деятельное участие в которой принял сам Лимен. Он объявил директору шербургских судостроительных верфей Феликсу Амьо, что не возражает против продажи катеров любой третьей стороне, если Израилю будет возвращена внесенная предоплата. Амьо согласился, и вскоре к нему обратился владелец норвежской транспортной фирмы Мартин Сайм, который пожелал купить все пять катеров для нефтеразведки. Возможно, дело снова не обошлось без подкупа, потому что Амьо совершенно не стал вникать в вопрос о том, каким образом ракетные катера могут помочь в геологических изысканиях. Французские чиновники быстро одобрили сделку, и вскоре в Шербур для приемки катеров прибыли «норвежцы». Стараясь возбуждать как можно меньше подозрений, израильские моряки, а это были именно они, обосновались на катерах, а через несколько дней спокойно увели их в море. Шум во Франции поднялся только тогда, когда катера уже прошли Гибралтар и полным ходом шли на восток через Средиземное море. Французскому правительству даже не удалось наказать виновных; действия Амьо не носили никаких признаков состава преступления, он всего лишь делал свою работу. Итак, первый раунд противостояния французских властей и «Моссада» был всухую выигран последним. Однако схватка на этом еще не закончилась. В 1960-е годы Франция являлась основным поставщиком в Израиль боевых самолетов, истребителей-бомбардировщиков «Мираж». ВВС еврейского государства были практически полностью укомплектованы этими прекрасными машинами. Поэтому французское эмбарго на поставку оружия стало для израильтян особенно болезненным ударом: ведь теперь неоткуда брать запасные части, а без них авиация оказывалась прикованной к земле. Израильтяне могли бы выпускать запчасти на своих заводах, но для этого требовались хотя бы чертежи. А чертежи взять неоткуда. Ну, или почти неоткуда. Задача считалась настолько важной, что к ее решению подключили лучшие силы израильских спецслужб. Было ясно, легально получить чертежи не получится. Следовало добыть их нелегальным путем. Разведчики развернули бурную деятельность во Франции и еще нескольких странах, где по лицензии производились «Миражи». Но успех улыбнулся им в маленькой нейтральной Швейцарии. Здесь в районе Цюриха действовало предприятие «Шульц энд бразерс», выпускавшее двигатели и осуществлявшее сборку истребителей. Агенты «Моссада» смогли завербовать инженера фирмы Альфреда Фрауенкнехта. До сих пор не совсем ясно, почему он пошел на вербовку, то ли из симпатий к еврейскому государству, то ли потому, что разведчики смогли сыграть на его слабостях. В любом случае, после ряда встреч, к которым был привлечен израильский военный атташе в Париже Дов Сион, Фрауенкнехт согласился достать для израильтян чертежи боевой машины. Сложность заключалась в том, что скопировать чертежи представлялось невозможно — по объему они занимали целый железнодорожный вагон. И тогда Фрауенкнехт с подачи «Моссада» предлагает руководству своей компании перевести всю техническую документацию с кальки на микрофильмы — это-де позволит сэкономить место. Руководители фирмы согласились, однако служба безопасности не дремала, копирование чертежей строго контролировалось, а ненужные кальки планировалось сжечь на мусорной свалке в присутствии охраны. Шансов сделать копию микрофильма практически не было. Кальку же упаковывали в специальные контейнеры и в специальной машине везли на мусоросжигательную станцию. Там представитель службы безопасности вскрывал ящики, убеждался в том, что в них действительно лежат чертежи, после чего производилось сожжение бумаг. Выкрасть чертежи при такой схеме было непросто. Но «Моссад» справился и с этим. Израильские разведчики арендовали гараж, находившийся как раз на пути следования машины с чертежами. За рулем машины сидел свой человек, который на пять минут заезжал в гараж. Здесь на место контейнеров ставили другие, точно такие же, с поддельными чертежами, которые затем аккуратно сжигались. Затем чертежи сложным путем вывозились в Швейцарию: агент «Моссада» на своей машине переправлял их в Германию, откуда частным самолетом ящики летели в Бриндизи. Из Бриндизи же в Израиль их доставлял рейсовый самолет авиакомпании «Эль-Аль». Маршрут работал безукоризненно в течение года, пока при отправке последней партии чертежей вся система не вскрылась случайно владельцем склада, через который перегружались чертежи. Альфреда Фрауенкнехта судили, признали виновным в шпионаже и посадили на четыре года. Он не отрицал своей вины, заявляя, что пошел на преступление по идейным причинам, чтобы искупить вину немцев перед евреями в годы Второй мировой войны. Четыре года спустя, когда он вышел на свободу, в Израиле уже выпускался истребитель-бомбардировщик «Кфир», созданный на основе переданных им чертежей. Правда, какой-либо благодарности от Израиля Фрауенкнехт так и не дождался. Главное оружие Ядерная программа Израиля — одна из самых секретных страниц его истории. Правда, для людей сведущих она давно стала «секретом Полишинеля», достоверно известно, что еврейское государство владеет атомными бомбами, хотя и всячески отрицает этот факт на официальном уровне. Неизвестны только количество и качество ядерных боеголовок. Разведка стоит на страже атомных секретов страны, регулярно вычисляя и уничтожая тех, кто мог бы открыть общественности правду. Таким образом, израильская атомная программа стала причиной многих загадочных смертей. И кто знает, сколько еще жизней унесет она, особенно если атомная бомба все же будет пущена в ход израильскими военными. О разработке ядерного оружия мечтал еще Бен-Гурион. Он считал, что только атомная бомба может обеспечить безопасность Израиля. И эти взгляды целиком и полностью разделял его младший сподвижник Моше Даян. Незаурядный человек, сотрудник еврейских спецслужб с 1941 года, впоследствии он стал начальником израильского генерального штаба, военным министром, а потом и главой правительства, Даян уделял большое внимание деятельности «Моссада». Эффективные спецслужбы и ядерное оружие — вот те два столпа, на которых, по мнению генерала, должна покоиться безопасность Израиля. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, ядерное оружие он ставил на первое место. «Израилю не по карману содержать большую армию, — говорил Моше Даян — „нам нужна небольшая профессиональная армия, эффективная и недорогая, способная обеспечить текущие проблемы безопасности и ведение ограниченных кампаний и обладающая ядерным оружием на случай полной конфронтации“. Именно он внес решающий вклад в то, что Израиль все-таки получил свою атомную бомбу. Работы над созданием этого страшного оружия велись в глубочайшем секрете с 1949 года. Тогда из Парижа в Палестину приехал выдающийся физик Моше Сурдин, работавший ранее над созданием французской атомной бомбы. Вскоре при правительстве страны появилась Комиссия по атомной энергии, официально занимавшаяся «мирным атомом». Израиль, не имевший собственных сырьевых ресурсов, действительно отчаянно нуждался в атомных электростанциях. Но в списке приоритетов комиссии оружие все же стояло на первом месте. К работе комиссии привлекли также представитей «Моссада». Собственно говоря, вся надежда возлагалсь на них — технологический уровень Израиля в те годы оставлял желать лучшего, чтобы рассчитывать на собственные разработки. Первым успехом стало заключенное с Францией секретное соглашение: в обмен на военную поддержку против Египта, который национализировал принадлежавший англичанам и французам Суэцкий канал, Израиль получал из Парижа небольшой ядерный реактор. Сделка состоялась — в 1956 году Израиль присоединился к коалиции, воевавшей против Египта (и фактически проигравшей войну), а в 1957 году реактор прибыл на палестинскую землю. В это же время в рамках «Моссада» создано подразделение под названием «Лакам», или «Бюро специальных задач»; возглавил его ветеран «Хаганы» Беньямин Бламберг. Перед этой глубоко законспирированной структурой стояли две задачи: во-первых, добывать необходимую информацию за рубежом, во-вторых, обеспечивать секретность строительства в пустыне Негев большого ядерного центра. И то, и другое на первых порах удавалось не слишком хорошо: информации собралось мало, а в 1960 году американский самолет-разведчик засек ядерный центр. Отношения с Францией по атомному проекту оказались на грани срыва, и только усилия «Моссада» спасли их: израильские разведчики сообщили президенту де Голлю о готовящемся на него покушении, при этом пожертвовав несколькими своими ценными источниками. Сотрудничество продлилось еще некоторое время, прежде чем рухнуло окончательно. После «Моссаду» пришлось искать новые источники атомного сырья (до 1968 года уран поставляла Франция). Разведчикам удалось завербовать владельца американской компании, снабжавшей ураном ядерные реакторы США. Этот человек, а звали его Залман Шапиро, регулярно организовывал «утечки» радиоактивного сырья в неизвестном направлении. На самом деле они через агентурную сеть «Моссада» направлялись прямиком в Израиль. В общей сложности переправили около 300 тонн урана, подобного объема сырья вполне хватало на 18 атомных бомб. Еще около 200 тонн удалось получить в 1968 году от бельгийской добывающей компании, опять-таки с помощью «Моссада». Уран закупила у бельгийцев германская фирма «Асмара», погрузиласырье на корабль, отправившийся в Геную. На самом деле судно, следовавшее под либерийским флагом, двинулось к берегам Израиля; где-то между Кипром и Турцией драгоценный груз перетащили на израильский корабль. Кроме того, с конца 1960-х годов действовало секретное соглашение с Южноафриканской республикой, обеспечившее Израилю прямые поставки из этой страны. При чем руководителей «Моссада» ни на мгновение не смущал тот факт, что в Южной Африке у власти находился расистский режим, ничем не лучше нацистского режима Третьего рейха. Первые атомные бомбы появились в 70-е годы. В это время на территории атомного комплекса в пустыне Негев строится подземный завод «Махон-2», где и собиралось страшное оружие. Первым, кто рассказал миру о происходящем, был уволившийся из ядерного центра физик Мордехай Вануну, который из ортодоксального иудея и сиониста под влиянием ряда обстоятельств постепенно стал убежденным пацифистом и борцом за мир. В середине 80-х он покинул пределы Израиля, а через некоторое время рассказал всему миру о происходящем в пустыне Негев. С этого момента «Моссад» начал за ним непрерывную охоту. Газета «Санди Таймс», опубликовавшая откровения Вануну, постаралась его спрятать, но безуспешно: редакция периодического издания, пусть даже и крупного, не в состоянии тягаться со спецслужбой. Мордехай менял имена и адреса, но однажды осторожность все изменила ему. 24 сентября 1986 года он встретил высокую красивую женщину, с которой закрутил бурный роман. Будь Вануну хоть немного менее ослеплен страстью, он, возможно, догадался бы, что перед ним агент «Моссада». Однако девушке удалось уговорить его покинуть Англию и полететь в Рим, где его немедленно захватила оперативная группа израильской разведки. Вануну судили и дали пожизненный срок, а ядерный центр в пустыне Негев окружили еще более жесткими мерами безопасности. Для младшего персонала, не посвященного ни в какие тонкости, возможность выжить оставалась, но тех, кто имел доступ к тайнам, живыми не выпускали. По некоторым неофициальным данным (а известно обо всем происходящем там, разумеется, очень немногое), в Израиле ведутся работы по созданию нового, еще более мощного ядерного оружия. Сегодня еврейское государство обладает арсеналом примерно из сотни ядерных бомб. Кто знает, что произойдет, если этот арсенал будет пущен в ход? Шестилетняя война Период наибольших успехов, и одновременно наибольшей опасности для Израиля пришелся на 1967–1973 годы. Именно в это время его противники б сплотились как никогда. Египет и Сирия, главные враги еврейского государства, создали Объединенную арабскую республику. Им помогали Иордания, Ирак, Судан, Ливия, другие арабские государства. Израилю противостоял сплоченный фронт врагов, готовых и способных раздавить молодое государство. За их спинами стоял Советский Союз, в буквальном смысле слова накачивавший арабские армии современным оружием. У Израиля же назрели проблемы с надежными поставщиками — Франция объявила эмбарго, в США как раз в это время усилилась группировка политиков, выступавших за дружбу с арабами. Увы, только танками и самолетами кампанию было не выиграть, даиху Израиля и то насчитывалось гораздо меньше, чем у его противников. Вот тут-то «Моссаду» и предстояло выложиться на полную катушку. Впрочем, у разведки имелся неплохой задел — развитая агентурная сеть в арабских государствах. Строилась она довольно оригинальным образом. Нужно сказать, обычно разведывательная сеть в другой стране строится под прикрытием дипломатического представительства. Существует «легальная» резидентура, сотрудники которой имеют дипломатические паспорта, и их пребывание в чужой стране не вызывает никаких вопросов. На посольство опирается в своей деятельности и «нелегальная» резидентура, где работают настоящие шпионы, какими мы их привыкли видеть в кино и на страницах книг. И у той, и у другой существует своя сеть агентов и информаторов, они вербуют людей, покупают информацию и так далее. Но, в любом случае, именно дипломатическая миссия (посольство, консульство) служит стержнем всей работы. У Израиля в арабских странах никаких дипломатических представительств не было и быть не могло, ведь арабы даже не признавали существование еврейского государства. Еврейских общин у соседей Израиля к 1960-м годам практически не осталось и этот канал шпионажа тоже оказался потерян. Арабам, кстати, приходилось не в пример легче, ведь на территории Израиля проживали многочисленные палестинцы, недовольные существующим режимом и готовые помогать его врагам. В 1961 году в «Моссаде» формулируется так называемый «принцип кукушки». Суть его проста: раз не удается действовать через свои дипломатические представительства, будем работать через чужие! Поскольку «Моссад» являлся настоящим интернационалом спецслужб, особых проблем с этим не возникало. Легальные резидентуры создавались главным образом под прикрытием американских, британских и западногерманских посольств и консульств. Но отправить своих разведчиков-дипломатов это еще полдела. Предстояло создать нелегальные резидентуры. И здесь большую помощь «Моссаду» оказал Гарун аль-Махриби, египетский коммерсант, занимавшийся коммерческими операциями по всему Ближнему Востоку. Когда и почему аль-Махриби решил работать на Израиль, неизвестно. Высказывались разные версии. Согласно одной из них, его родители вели бизнес с евреями и имели много друзей в их среде. В соответствии с другой, израильтяне попросту спасли Гаруна от банкротства, когда его фирма чуть не пошла ко дну. В любом случае, в его лице они получили весьма ценного агента. Бизнес аль-Махриби заключался в том, что он занимался перевозками грузов. Филиалы его компании имелись в Марокко, Алжире, Ливии, Египте, Судане, Сирии, Иордании, Ливане, Ираке, Турции, Саудовской Аравии, Эмиратах — одним словом, практически по всему мусульманскому миру. Дело позволяло ему много путешествовать и общаться с разными людьми, совершенно не привлекая лишнего внимания. А круг знакомств у аль-Махриби огромен: коммерсанты, государственные чиновники, даже военные арабских стран. Бизнесмену открыт вход в «высшее общество», светские салоны, где обсуждались многие в общем-то секретные вопросы. Здесь он узнавал больше информации, чем целая агентурная сеть и незамедлительно передавал ее «Моссаду». Так же аль-Махриби занимался вербовкой агентов. При этом часто попавшиеся в его сети не знали, на кого они работают на самом деле. Аль-Махриби говорил, что та или иная секретная информация нужны ему для развития собственного бизнеса, и он готов щедро платить за нее. Как только жертва соглашалась, она уже сидела на крючке и добывала все сведения, необходимые «Моссаду». Впрочем, многие жадные до денег арабские чиновники шли на вербовку совершенно сознательно и без малейшего зазрения совести. Таких Гарун по требованию израильтян направлял к сотрудникам легальных резидентур, чтобы снизить риск провала. Сразу было принято решение не замыкать всю огромную сеть на одном аль-Махриби. Через некоторое время Ближний Восток накрыла тонкая, но очень прочная паутина агентов «Моссада». Она состояла из отдельных, никак не соприкасавшихся друг с другом «ячеек», что предотвращало крупные провалы. Время от времени некоторые из этих «ячеек» вычислялись и ликвидировались контрразведками арабских государств (которые, кстати сказать, работали из рук вон плохо и частично состояли из израильских агентов), некоторые переходили на сторону противника…Кстати, многие арабские агенты работали еще и на КГБ. Правда, сколько-нибудь значительной информации о планах израильтян они предоставить не могли, поскольку сами были совершенно не в курсе. Зато «Моссад» вскоре стал обладателем довольно полной картины всего происходившего в арабских государствах, в том числе и в высших эшелонах власти. С середины 1960-х годов ситуация на Ближнем Востоке, и без того напряженная, начала обостряться еще больше. Разведка добывала все новые и новые свидетельства, что арабы готовятся к войне. Правда, есть серьезные подозрения, что руководители силовых структур намеренно драматизировали ситуацию, желая спровоцировать политическое руководство на начало войны. Как бы то ни было, в 1967 году Израиль ударил первым, нанеся ошеломляющий удар по арабским армиям. В течение шести дней основные противники были разгромлены, приграничные территории Египта и Сирии оккупированы. В этом успехе немалая заслуга «Моссада», проводившего накануне вторжения ряд блестящих операций. Например, израильтянам удалось завербовать многих египетских летчиков. Офицеры арабских ВВС, как правило, происходили из довольно обеспеченных слоев населения и к правящим режимам своих стран относились довольно прохладно. Они предпочитали склоняться к денежным знакам, поэтому многих из них удалось подкупить. Собственно говоря, ничего особенного им делать не пришлось, всего лишь несколько снизить боеготовность. в итоге египетская авиация оказалась разгромленной на аэродромах. Шестидневную войну Израиль выиграл, но это был еще не конец. Советский Союз форсированными темпами восстанавливал военный потенциал арабских государств. К Израилю же, как к формальному агрессору, во всем мире отнеслись неодобрительно. Франция даже наложила эмбарго на поставку вооружений еврейскому государству, что стало весьма тяжелым ударом для последнего. Как «Моссад» справился с этой проблемой, рассказывалось выше. А вот подготовиться к предстоящей новой войне, ведь том, что она предстоит, не сомневался никто — оказалось гораздо сложнее. Одним из направлений работы израильской разведки случило добывание информации о новых образцах советского вооружения, поступавшего в Египет и Сирию. Это была нелегкая задача — зная, как велик процент предателей среди египетского офицерского корпуса, русские оружие из рук не выпускали, и все новейшие образцы эксплуатировали и обслуживали сами. Тогда «Моссад» решился на отчаянный шаг: в Александрии агенты израильской разведки завербовали советского инженера, имевшего отношение к поставкам новейших переносных зенитно-ракетных комплексов «Стрела». За огромное вознаграждение и возможность уехать на Запад инженер согласился передать одну «Стрелу» или хотя бы ее чертежи израильтянам. Чертежи ему, естественно, достать не удалось, зато несколько месяцев спустя «Моссад» стал обладателем неразорвавшейся ракеты, выпущенной во время учений и не сработавшей должным образом. Никакого вознаграждения добывший ее всеми правдами и неправдами русский инженер, разумеется, не получил, в «Моссаде» понимали — утечка информации рано или поздно будет обнаружена, и не хотели лишний раз подставляться. Впрочем, израильтяне сильно удивились бы, узнав, что инженер не слишком расстроился; на самом деле он был штатным сотрудником КГБ, и вместо реальной ракеты «Моссад» получил фальшивку с очень низкими боевыми характеристиками. Реальные возможности советских ракет оказались для израильской армии несколько лет спустя весьма неприятной неожиданностью. Но это, пожалуй, единственный прокол «Моссада». Его с лихвой компенсировал большой успех — устранение египетского лидера Гамаля Абдель Насера. Насер считался весьма авторитетным на Ближнем Востоке политиком, сторонником единства арабских стран и ярым врагом Израиля. Если он останется у руля, поражения еврейского государства в следующей войне будет трудно избежать. Поэтому «Моссад» организует серию покушений на Насера, в ходе которых последнему, однако, удается уцелеть. Но в 1970 году, когда египетский лидер заболевает, израильтяне подкупают его врачей. Насер отправляется на тот свет, оплакиваемый всем Ближним Востоком, и на его место приходит Анвар Садат, тайный поклонник США. Существуют подозрения, что Садат был агентом либо ЦРУ, либо «Моссада». В любом случае, успешно начатая арабами война 1973 года была сведена вничью и не закончилась разгромом Израиля именно по его вине. А затем Садат при посредничестве американцев мирится с Израилем. Еврейское государство смогло вздохнуть спокойно. Но только до определенного момента. ГЛАВА 6. МИССИЯ: ВЕСЬ МИР 11 сентября: кто виноват? Вопрос, казалось бы, вполне простой и даже примитивный. Ведь мы привыкли считать: во всем виноваты арабы, они захватили пассажирские самолеты и направили их на башни Всемирного торгового центра. Это такая же истина, как и то, что дважды два равняется четырем. Но, изучая деятельность «Моссада» по всему миру, я обнаружил кое-какие странные факты, заставившие меня усомниться в правильности этой арифметической формулы. По крайней мере, в данном случае. Дело в том, что на рубеже двух тысячелетий интерес к «Моссаду» заметно упал. В первую очередь со стороны тех, кто эту организацию поддерживал и финансировал. Основной противник США и НАТО — Советский Союз — прекратил свое существование, структуры западного мира стояли нерушимо, и зачем нужен дорогостоящий, хоть и весьма эффективный «интернационал спецслужб», стало не совсем ясно. Тем более что симпатии к Израилю у мирового общественного мнения, с которым вынуждены считаться даже США, таяли на глазах. Еврейское государство уже давно не казалось маленьким беззащитным островом в бушующем арабском море. Египет, Сирия, Иордания, эти государства одно за другим отказывались от курса на конфронтацию и строили с Израилем мирные отношения. Да и палестинские беженцы не представляли большой угрозы, будь у них такая возможность, они бы с удовольствием интегрировались в существующее государство, попросив себе лишь некоторую автономию. Но Израиль подобный выход не интересовал. Как раз в этот момент четко проявились его истинные цели — не выживать, а доминировать в регионе, контролируя весь Ближний Восток, особенно богатые нефтью районы. Впрочем, общественность больше потрясали жестокие расправы с практически безоружными палестинцами. Израильские солдаты расстреливали арабских детей, бросавших в низ камни, израильские танки и вертолеты громили лагеря беженцев вместе с их обитателями. Арабская кровь лилась рекой, и по обе стороны Атлантического океана начали задумываться: а кто же на самом деле осуществляет террор на Ближнем Востоке? Сложилась ситуация, когда Израиль, который американцы до тех пор поддерживали безоговорочно, мог оказаться в не слишком приятном положении. Прежние покровители намеривались выступить своеобразными посредниками, заставив еврейское государство пойти на уступки, чтобы завоевать симпатии арабов. А признаков арабо-американского сближения было хоть отбавляй: двусторонние визиты на высшем уровне, многочисленные деловые контракты. США стремились как можно прочнее утвердиться на Ближнем Востоке; жертвовать ради этого самим Израилем они, разумеется, вряд ли стали бы, но вот его интересами. Еврейское государство не могло себе этого позволить. Ситуация кардинальным образом изменилась после 11 сентября 2001 года. Как только рухнули башни Всемирного торгового центра, арабы мгновенно превратились в глазах американского общественного мнения в злобных террористов, а Израиль — в самого верного союзника США, своеобразный форпост, защищающий Штаты от страшной угрозы. Еврейское государство снова получило полную и безоговорочную поддержку из-за океана и пользуется ею до сих пор. Собственно говоря, при ближайшем рассмотрении оказывается, что от событий 11 сентября выиграл только Израиль. Арабы получили на свои головы американские бомбы, США ввязались в длительную, изматывающую и дорогостоящую войну, и только еврейское государство снова оказалось на гребне успеха. Это, конечно, еще не является доказательством того, что «Моссад» был как-то причастен к крушению башен-близнецов. Но как только я начал вести исследование в этом направлении, мне открылись поразительные факты. Во-первых, оказалось, что знаменитый террорист номер один, Усама Бен Ладен, является агентом «Моссада». Да-да, эта новость может показаться невероятной, однако, похоже, дела обстоят именно так. По крайней мере, некоторые весьма значимые улики указывают на тайную связь, существующую между израильской разведкой и «террористом номер один». Усама Бен Ладен родился в 1957 году в семье шейха Мохаммеда бен Ладена, основателя одной из крупнейших инженерно-строительных корпораций Саудовской Аравии. Эта корпорация по сегодняшний день неразрывно связана с правящим режимом, который, как известно, является главным союзником США в арабском мире. Соответственно, спецслужбы Соединенных Штатов весьма тесно связаны со спецслужбами Саудовской Аравии. Последними в те годы руководил принц Турки аль-Фейсал, ставший покровителем молодого Усамы. Будущий глава «Аль-Каиды» получил прекрасное образование ив 1979 году был направлен в Афганистан для осуществления весьма важной миссии. Афганистан в те годы стал местом, где пересеклись интересы многих держав. В результате серии переворотов к власти пришли левые силы, активно поддерживаемые Советским Союзом. Их противники, исламские фундаменталисты, талибы, начали гражданскую войну с правящим в Кабуле режимом. Талибов поддержали сразу с нескольких сторон. США и Китай помогали им, чтобы насолить русским, которые тем временем ввели в Афганистан свои войска. Саудовская Аравия и еще несколько арабских государств поддерживали своих собратьев по вере. Усама Бен Ладен был назначен координатором финансирования талибов со стороны США. На этой должности он тесно сотрудничал с ЦРУ, агентом которого, судя по всему, стал именно в это время. Поддержка афганской оппозиции со стороны США расширялась, соответственно, Усама уже не справлялся с возрастающим объемом задач. Тем более, в его сферу деятельности входили все новые и новые стороны. Например, закупка в США переносных зенитно-ракетных комплексов «Стингер» и их распределение по отдельным отрядам. В итоге молодой бен Ладен начал набирать себе штат помощников, впоследствии составивший костяк его собственной организации под названием «Аль-Каида» — «Основа». Таким образом, грозная «Аль-Каида» изначально создавалась именно как филиал ЦРУ. Да, но при чем тут «Моссад»? — спросите вы. Все очень просто. К 1989 году Бен Ладен днин из самых высокооплачиваемых и могущественных агентов американской разведки. А затем в мгновение ока по непонятной причине из преданного слуги Америки превращается в ее злейшего врага. Конечно, можно предположить, что Усама кардинально поменял свои взгляды на жизнь, но всерьез поверить в это трудно. Все, кто когда-либо общался с молодым бен Ладеном, отмечали его трезвый практический ум, чуждый всякому религиозному фанатизму. Трудно предположить, будто такой человек станет ставить крест на собственной блестящей карьере и становиться изгоем. Еще труднее понять специалистов ЦРУ, позволившим столь ценному кадру переметнуться на сторону противника. Все становится на свои места, если предположить, что американцы никогда и не рвали отношений с бен Ладеном. Они видели, как растет ненависть к США в арабском мире, и понимали, антиамериканские настроения обязательно найдут свой выход. Раз уж терроризм неизбежен, лучше держать его под своим контролем, а еще лучше — использовать в своих интересах, считали в ЦРУ. Поэтому проверенному агенту Усаме бен Ладену поручили весьма сложную, ответственную и рискованную операцию. В течение нескольких лет «Аль-Каида» превращается в главного врага США в арабском мире. Ее лидер выступает с громкими антиамериканскими заявлениями, объявляет джихад США и Израилю. Организация, словно губка, впитывает в себя особенно активных мусульман, испытывающих ненависть к США и готовых бороться с мировым гегемоном. За голову Усамы ФБР назначает награду в 5 миллионов долларов. А каков реальный размах борьбы? Он ничтожен, гора родила мышь. В 1998 году люди бен Ладена взрывают американские посольства в Танзании и Кении. При этом гибнет главным образом местное население. Кроме того, «Аль-Каида» берет на себя ответственность за несколько совершенных явно не ею терактов. Ничего, кроме навязчивой саморекламы, в этих действиях не просматривается. Подозрения, что дело здесь нечисто, приходили в голову не только мне одному. Многие искали связи между ЦРУ и Усамой бен Ладеном и не находили их! Вто же время совершенно очевидно, «великий террорист» действовал в интересах американской разведки. В чем же секрет? Ларчик открывается просто, если вспомнить, «Моссад» был интернационалом спецслужб. Чтобы связи с бен Ладеном случайно не всплыли на поверхность и не скомпрометировали его, ЦРУ передает ценнейшего агента в ведение «Моссада», фактически оставляя бен Ладана в то же время под своим контролем. Условия устраивают всех — и Усаму, который может резвиться сколько душе угодно, и ЦРУ, сохранившему контроль над ситуацией, и «Моссад», фактически бесплатно получившему новую мощную агентурную сеть. И это не просто предположения: есть факты, свидетельствующие, что обучением бойцов «Аль-Каиды» в 1990-е годы занимались офицеры израильских спецслужб, а глава организации, не отличающийся крепким здоровьем, в обстановке строжайшей секретности проходил курс лечения в одной из израильских клиник. Довольно странно для человека, объявившего джихад Израилю, не правда ли? И именно этот самый бен Ладен, агент «Моссада», берет на себя ответственность за «теракт века». Снова желание прорекламировать себя? Непохоже. Значит, израильская разведка знала о предстоящем падении башен-близнецов? Не будем спешить с выводами. Лучше проанализируем некоторые странные факты, связанные с событиями 11 сентября 2001 года. Дырки официальной версии Наверное, нет смысла напоминать саму официальную версию произошедшего — она уже много лет как вязнет у всех на зубах. Террористы-смертники, угнавшие четыре самолета, врезались в башни Всемирного торгового центра и в Пентагон. Погибло около трех тысяч человек, считая пассажиров захваченных лайнеров. Первый самолет наносит удар в 8 утра, второй — менее чем через час. Затем, в промежутке времени между 10.00 и 10.30, обе башни обрушиваются — составляющие их основу металлические конструкции не выдерживают огромных температур. Семь часов спустя падает еще одна, “маленькая” башня — ее падение вызвано крушением двух больших башен-близнецов. Власти всерьез опасались, что за ней могут последовать и другие близлежащие здания. В итоге погибло около 3 тысяч человек, едва ли не самые большие потери гражданского населения США за один-единственный день. В этой официальной версии просвечивают изрядные прорехи. Во-первых, не совсем ясно, как еле обученные арабские пилоты умудрились вообще попасть в башни-близнецы. Ведь ширина каждой из них — около 65 метров. Это достаточно много, если брать за эталон человеческий рост, и ужасно мало, если соизмерять со скоростью пассажирского самолета. Даже опытный пилот-ас, отлетавший не одну сотню часов на «Боингах», вряд ли смог бы гарантированно поразить одну из башен — говорили независимые эксперты. Ведь точность, с которой пассажирские лайнеры нацелились на Всемирный торговый центр, можно признать ювелирной. Тяжелый самолет ужасно неповоротлив, он пролетает несколько километров, прежде чем удастся хоть на пару градусов скорректировать направление его полета, зато малейший порыв ветра способен отнести его на десятки метров в сторону. А «Боинги» с неопытными пилотами за штурвалом продемонстрировали точность попадания, характерную скорее для самонаводящихся ракет. Соответственно, возникли весьма серьезные подозрения, что дело не обошлось без помощников с земли. Было очень похоже на то, что кто-то заранее установил радиомаяки на обеих башнях. Именно по этим маякам самолеты и вышли на цель. Однако никаких доказательств не найдено, даже если такие маяки существовали, их останки погребены под руинами башен-близнецов. Впрочем, удивителен сам по себе тот факт, что официальные власти тщательно обходят молчанием эту версию. А ведь она наиболее логична и правдоподобна. Спрашивается — почему в США хотят замолчать существование возможных радиомаяков? Дальше-больше. Почему башни, в которые попали самолеты, рухнули так быстро? Ведь их строили с гигантским запасом прочности, рассчитанным на то, чтобы устоять при любом землетрясении. Говорят, непосредственной причиной крушения были не нанесенные самолетами удары, а то, что металлические конструкции расплавились в результате вспыхнувшего пожара. Так быстро?! Верится с трудом. Если бы речь шла только о таранных ударах пассажирских лайнеров, башни простояли бы, как минимум, сутки. Вполне вероятно, их вообще удалось бы спасти. Что же происходило на самом деле? А на самом деле произошло нечто странное. Дело в том, что многие пожарные и спасатели, прибывшие первыми на место трагедии, слышали раздававшиеся внутри башен глухие взрывы. Что это могло быть? Газ? Но взрыв газа в здании хорошо заметен снаружи. Какая-то горючая жидкость, вроде бензина? Помилосердствуйте, это все-таки Всемирный торговый центр, а не какая-нибудь автозаправочная станция! Может быть, взорвались топливные баки самолетов? Но они бы рванули сразу, как только лайнеры врезались в башни, а глухие взрывы пожарные слышали за несколько минут до обрушения башен, то есть часом позднее. К тому же раздавались они на нижних этажах. Не топливные же баки туда провалились, в самом деле! Судя по тому, что взрывы слышались достаточно мощные, можно предположить, что сдетонировали некие взрывчатые вещества, вроде тротила или гексогена. Но кто станет хранить их в башнях-близнецах? Там скрывали секретный склад боеприпасов? Или пособники террористов смогли заложить мины и потом в нужный момент подорвать их, замаскировав всю операцию воздушной атакой? Вопрос за вопросом, и все без ответа. Впрочем, что это мы все о башнях да о башнях? История с самолетом, якобы врезавшимся в Пентагон, заслуживает не менее пристального внимания и вызывает не меньше удивления. Потому что очень многое указывает на то, что никакого самолета и в помине не было! Опять же, вкратце напомню официальную версию. В соответствии с ней, в 9 часов 38 минутугнанный террористами “Боинг” врезался в здание Пентагона. Это — не только “сердце” американских вооруженных сил, но и самое крупное в мире административное здание, в котором работают — ни много ни мало — около 25 тысяч человек. Название его возникло из-за его оригинальной конструкции: пять помещенных внутрь друг друга концентрических колец о пяти гранях каждое. Пентагон занимает огромную площадь, но достаточно невысок: всего лишь 24 метра. Давайте задумаемся: как было бы правильнее всего атаковать это здание пассажирским самолетом? Правильно, рухнуть на него сверху, «блинчиком», причинив максимальные разрушения. Что делает безвестный пилот-камикадзе (предположим, таковой действительно существовал)? Он наносит таранный удар прямо по фасаду! Это не только гораздо сложнее и требует просто ювелирного прицеливания, но и на порядок менее эффективно. Любопытно, что громадная 115-тонная махина «Боинга» сумела пробить только одно «кольцо» из пяти. Но еще более любопытно, что на фотографиях, сделанных спустя несколько минут после катастрофы, никаких останков самолета не видно, хотя элементарные расчеты показывают, что большая часть лайнера (половина фюзеляжа, хвост, крылья с двигателем) должна была остаться вне здания. Испариться эти фрагменты не могли, убрать их еще не успели, значит, приходится делать вывод, что никакого самолета не было! Давайте еще раз взглянем на фотографии (они легко доступны в Интернете). Место трагедии окружают деревья, на проходящем неподалеку шоссе стоят телеграфные столбы… «Боинг», идущий на бреющем полете, обязательно задел бы их, хотя бы воздушной струей. Тем не менее, ни один листик даже не шелохнулся, ни один проводочек не оборвался. Удивление вызывают и относительно скромные результаты атаки. Погибло всего лишь 125 человек, причем исключительно гражданские строители — крыло, в которое врезался самолет, ремонтировалось. Поначалу этот факт показался мне не особенно значительным, и только потом я обратил на него внимание. Подведем итог: воздушная атака служила лишь грубым прикрытием, маскировкой, а все разрушения были основном причинены наземными взрывами. Да и сами самолеты управлялись с земли, иначе они просто не попали бы в цель. Значит, террористов было куда больше, чем признают официальные власти? Но почему же американские чиновники отрицают очевидные факты? Загадки собственности Итак, передо мной встал вопрос: кому все это выгодно? Несколько человек, проводивших независимое расследование, пришли к выводу, что всю грандиозную провокацию 11 сентября устроили американские спецслужбы. В частности, французский журналист Тьерри Мейсан, посвятивший событиям того дня целую книгу, заявлял, что в американском руководстве были две фракции — «голубей», выступавших за мирную внешнюю политику, и «ястребов», хотевших новых войн. В число «ястребов» входили руководители силовых структур и магнаты военно-промышленного комплекса. Именно они, как считает Мейсан, сначала устроили грандиозный теракт, а потом выдвинули руководству США ультиматум: либо вы начинаете войну, либо мы организуем государственный переворот. Именно этим и объясняется якобы поведение американского президента Джорджа Буша, который в этот день поспешил защитить свою драгоценную персону методами, явно превосходящими все разумные пределы: он спрятался на авиабазе в Оффуте, где находится главная квартира американских стратегических ВВС. На мой взгляд, Тьерри Мейсан несколько нагнетает обстановку. С трудом верится, что в США дело могло дойти до угрозы государственного переворота. Идиотизм президента Буша — еще не повод для построения масштабных теорий заговора. К тому же расследование, проведенное Конгрессом США (его материалы, в общем-то, засекречены, но мне удалось получить к ним доступ), показало, что американские спецслужбы, безусловно, знали о готовящемся теракте, но не были его организаторами. Кто же тогда, если не американцы и не арабы? Расследование зашло в тупик. И я решил еще раз вернуться в его исходную точку — к судьбе башен-близнецов. И обнаружил новые весьма интересные факты. Касались они количества жертв трагедии. Сначала американцы говорили чуть ли не о 20 тысяч погибших. Затем эта цифра упала до 10 тысяч, через день сменилась на более скромные 5 тысяч, а потом газеты опубликовали окончательные данные — менее 3 тысяч жертв. Причем многие комментаторы говорили, что столь малое число погибших — результат просто невероятного везения. Потому что на самом деле жертв должно было быть ну никак не меньше 5–7 тысяч. На одних только верхних этажах, откуда не спасся никто, работало именно такое количество людей. Кто-то, конечно, был в отпуске или болел, но от этого общая цифра не могла серьезно уменьшиться. А ведь в число 2800 погибших включены и пожарные, пытавшиеся сквозь огонь пробиться к людям на верхних этажах, и пассажиры обоих самолетов! Естественно, дотошные газетчики задались вопросом о причинах столь странной «пустоты» в зданиях Всемирного торгового центра. И обнаружилось, что многие фирмы без всяких видимых причин объявили этот день выходным или перенесли начало рабочего дня на более позднее время. Дальше им продвинуться не удалось: руководители «спасенных» компаний несли околесицу про предсказателей, интуицию и какие-то придуманные на ходу объективные факторы либо просто отказывались от интервью. Я решил пойти другим путем: попытаться выявить какие-то общие черты у тех фирм, персонал которых знал о готовящейся катастрофе. На составление базы данных у меня ушло несколько месяцев. Зато когда я ввел полученный массив информации в компьютер, меня ожидал настоящий шок. Оказалось, многие из «спасенных» компаний так или иначе связаны с Израилем! В этот момент во мне шевельнулось первое подозрение относительно того, что «Моссад» вполне мог поучаствовать в трагедии 11 сентября. Я стал более подробно анализировать фирмы, так или иначе связанные с еврейским государством. И обнаружил, что две из них «Тарга Лтд.» и «Менарен» — располагались именно на тех этажах, куда врезались несчастные лайнеры. Информации об обеих фирмах собрано крайне мало, у них отсутствовали даже сайты в Интернете. Они появились незадолго до трагедии и бесследно исчезли после нее. Но самое любопытное, обе компании, как мне удалось установить, занимались одним и тем же: радиоаппаратурой и системами радионавигации! Чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки, я тщательно изучил все фирмы, располагавшиеся на этажах, куда пришелся первый удар. Там размещались в основном довольно безобидные компании, которые не вызывали ровным счетом никаких подозрений. Значит, если радиомаяки действительно были, они, скорее всего, находились именно в помещениях «Тарги» и «Менарена»! Сюда эти устройства можно легко пронести и хранить сколь угодно долго, не вызывая ровным счетом никаких подозрений. Чутье подсказывало мне, что я на верном пути. И вскоре я обнаружил еще одну любопытную деталь: оказалось, в нижних этажах обеих башен незадолго до трагедии в срочном порядке сданы в аренду приблизительно два десятка офисов. Арендаторами во всех случаях выступали фирмы, так или иначе связанные с Израилем. Я тщательно проверил всю доступную информацию об этих компаниях. И снова выяснилось, что речь идет о фирмах-однодневках, которые к тому же заплатили бешеные деньги за аренду офисов. А наложив схему расположения их офисов на чертежи башен-близнецов, я испытал настоящее потрясение: все они располагались поблизости от несущих конструкций зданий! Занимались эти компании чем угодно — от торговли фруктами до туризма — и носили безликие названия: «Джастин Инк.», «Раммерлейн Лтд.». Кто же создавал эти компании? Здесь мне пришлось особенно туго, поскольку пришлось добывать закрытую по своей сути информацию. Не спрашивайте, как мне это удалось, но через некоторое время я составил схему собственности, при одном взгляде на которую последние сомнения рассеялись как дым. Конечно, некоторые компании были зарегистрированы на подставных лиц (излишне говорить, что все они после 11 сентября прекратили свою деятельность). Но примерно половина из всех этих «Джастинов» и «Раммерлейнов» находилась в собственности одной-единственной фирмы — «Картер Джойс Интернэшнл». Название сказало мне все. «Картер Джойс» — одна из компаний, созданных «Моссадом» и используемая им исключительно в своих целях. Она занимается, в первую очередь, торговлей недвижимостью, приобретая и арендуя по всему миру необходимые израильской спецслужбе помещения. Кроме того, «Картер Джойс» организовывал прикрытие операций «Моссада», создавая различные коммерческие фирмы, имитировавшие бурную деятельность. Помимо всего этого, компания занималась и реальным бизнесом, который, однако, служил скорее прикрытием для ее секретных задач. Теперь у меня уже не оставалось сомнений в том, как все это могло выглядеть. Башни и наркотики Теракт 11 сентября 2001 года готовился заранее и весьма тщательно. Основным организатором стал «Моссад», опиравшийся на группировку «ястребов» в американских спецслужбах. Сторонники быстрых и победоносных войн с удовольствием сами организовали бы какую-нибудь провокацию. Но они прекрасно понимали, насколько опасным является такое предприятие, и не хотели рисковать собственной шкурой (вернее, должностями, погонами, а может, и свободой). Поэтому всю грязную работу, как бывало уже не раз, предпочли передать израильтянам. Те, обеспокоенные возможным уменьшением американской поддержки, с радостью ухватились за представившийся шанс. При помощи подставных фирм «Моссад» арендовал необходимые помещения в здании Всемирного торгового центра, где и разместили радиомаяки и взрывчатку. Кроме того, подряд на ремонтные работы в Пентагоне выиграла израильская фирма, в руководстве которой находились и агенты «Моссада». Они обеспечивали проведение операции в этом здании. Оставалось угнать самолеты. Вот здесь- и пригодились Усама бен Ладен и его «Аль-Каида». Несколько мусульманских фанатиков, умевших кое-как управлять самолетами, легко удалось убедить стать героями самоубийственной атаки. Бедняги и не подозревали, что являются всего-навсего объектами циничной манипуляции со стороны своих заклятых врагов. Не без помощи американских спецслужб их переправили в США и дали «зеленый свет» при захвате пассажирских лайнеров. А дальше их задача оказалась проста: подключить к автопилоту «Боингов» небольшие компьютеры, способные принимать сигналы радиомаяков и превращавшие самолеты в управляемые снарядами. С двумя лайнерами все получилось, а с тем, который должен был атаковать Пентагон, что-то, очевидно, не вышло. Поэтому агентам «Моссада» пришлось на месте грубо имитировать падение самолета, взорвав часть здания. Впрочем, даже такая откровенная фальшивка сошла им с рук — ведь в провокации были заинтересованы весьма влиятельные силы внутри самих Соединенных Штатов. Да-да, руководители силовых структур ждали 11 сентября и надеялись на успех провокации. Ведь операция против Афганистана, первая из серии «войн с мировым терроризмом», началась чуть ли не на следующий день после падения башен-близнецов. Изготовившаяся к атаке группировка была развернута заранее, приказа к наступлению ждали со дня на день. И действительно, все сработало как по нотам. Якобы скрывавшийся в Афганистане (где он находился на самом деле, неизвестно до сих пор) Усама бен Ладен тут же взял на себя всю ответственность за три тысячи загубленных американских жизней и радостно заявил, что во всем виноват он и его друзья-талибы. Тут же по позициям талибов начались ожесточенные ракетно-бомбовые удары, кроме того, началась высадка многочисленных десантов. Почему именно Афганистан? Чем талибы так насолили американцам? Ведь когда-то они вместе с американцами боролись против советской угрозы. Да, так было, но с той поры утекло много воды. Справившись с общим врагом (Советский Союз в 1989 году вывел свои войска из Афганистана), недавние союзники начали ссориться. США хотели, чтобы в Афганистане процветало либеральное общество и свободный рынок, на котором можно было бы зарабатывать длинные доллары. Идеал талибов — исламский фундаментализм — слабо с этим вязался. Так и вышло, что к концу девяностых Афганистан стал для США «страной зла» и «базой подготовки террористов». Но особенно серьезно талибы насолили «Моссаду». И дело совсем не в том, что на территории Афганистана существовали тренировочные лагеря, где готовили палестинских боевиков. Таких лагерей было хоть отбавляй и в Ираке, и в Иране. Просто талибы перекрыли израильтянам весьма важную финансовую артерию. «Моссад» уже многие годы зарабатывал на транзите наркотиков, причем зарабатывал очень неплохо. Основным источником наркотиков, в первую очередь героина, был Афганистан. А талибы, придя к власти, первым делом стали жесточайшим образом преследовать наркобизнес, ликвидируя и плантации, и их владельцев. Это был прямой удар по интересам израильских спецслужб: доходы от столь прибыльного прежде бизнеса упали втрое, если не вчетверо. К 2000 году это поставило «Моссад», привыкший за последние десятилетия жить на широкую ногу, на грань финансового кризиса. Зато после того, как талибы в Афганистане оказались загнанными в угол, наркотики снова потекли полноводной рекой, обеспечивая «Моссад» немалыми доходами. Которые, к слову сказать, были тут же пущены на новую операцию. Черное золото Целью Израиля с момента основания государства был контроль над ресурсами. В первую очередь — над нефтью. Как только не называли ее — «черное золото», «кровь войны». Особых проблем с поставками энергоресурсов у еврейского государства не было, лояльная Соединенным Штатам Саудовская Аравия без особых проблем продавала Израилю нефть, а танкеры доставляли ее через Красное море и порт Эйлат. Однако израильским лидерам этого было мало, они хотели получить непосредственный контроль над нефтяными месторождениями. В 50-60-ые годы, когда приходилось думать только о выживании, их желание оставалось несбыточной мечтой. В 1970-80-е, когда самое страшное миновало, а еврейское государство значительно укрепилось и разбогатело, Израиль попытался купить долю в месторождениях Аравийского полуострова. Но Саудовская династия высокомерно отказалась: не хватало еще, чтобы евреи хозяйничали на родине пророка Мухаммеда! Израильтяне обиделись, «Моссад» долгие годы разрабатывал планы по свержению правящей династии и замене ее другой, более светской и лояльной (по некоторым данным, эти планы актуальны до сих пор). Но американцы четко дали понять, что не допустят никаких конфликтов и в случае чего окажутся на стороне арабов. Поэтому от силового варианта пришлось отказаться. Тогда израильтяне обратили свой взор на другое богатое нефтью государство — Ирак. В отличие от Саудовской Аравии, Ирак, где правил диктатор Садам Хусейн, проявлял нелояльность к Соединенным Штатам. Более того, багдадский режим претендовал на лидерство в регионе и поддерживал откровенно дружеские отношения с Советским Союзом. Кроме того, Хусейн оказался едва ли не единственным арабским лидером, так и не признавшим Израиль и время от времени угрожавшим еврейскому государству войной. В конце восьмидесятых «Моссад» провел ряд операций, направленных на устранение диктатора. Их детали неизвестны до сих пор, однако все они закончились неудачей. В двух случаях были убиты двойники Саддама, в остальных иракская контрразведка, кадры для которой помогал готовить КГБ, оказалась на высоте. Ни яд, ни снайперы не смогли отправить Хусейна на тот свет. Тогда в израильской разведке продумали более масштабную операцию. Через своих агентов в Ираке (которые, судя по всему, имелись и среди высших должностных лиц багдадского режима) «Моссаду» удалось подбросить Хусейну дезинформацию, что мировое сообщество довольно равнодушно отнесется к аннексии Ираком Кувейта — маленького нефтеносного государства в устье Тигра и Евфрата. К слову сказать, работать среди иракских чиновников считалось в «Моссаде» сравнительно легкой задачей, падкие до денег, они охотно давали себя завербовать. Только после жестоких репрессий Саддам смог несколько изменить ситуацию, хотя окончательно справиться с изменой в рядах своих приближенных ему так и не удалось. Судя по всему, несколько нераскрытых израильских агентов работали рядом с Хусейном до самого конца его правления. Но мы забегаем вперед. А тогда, в 1990 году, иракский диктатор клюнул на подброшенную ему наживку. В другой ситуации, возможно, он вел бы себя более осторожно, но захват Кувейта слыл его давней мечтой. Плачевный итог авантюры известен всем — за оккупацией Ираком Кувейта последовала операция «Буря в пустыне», в ходе которой иракские вооруженные силы были фактически разгромлены. Казалось, Израиль мог праздновать победу — провокация блестяще удалась! Мало кому известно, но в 1991 году в Хайфе появилась компания «Ирак петролеум», которой предстояло разрабатывать иракские нефтеносные залежи. Но, как выяснилось, израильтяне погорячились. Свое слово сказала Саудовская Аравия, которой вовсе не улыбалось получить Израиль в качестве конкурента на нефтяном рынке. Режим Хусейна, пусть и значительно ослабленный, был сохранен. Но наивно полагать, что израильтяне отступились после первой же неудачи. В коридорах «Моссада» началась подготовка новой операции, которой предстояло раз и навсегда покончить с Саддамом. В 2002 году английским спецслужбам сопутствовал крупный успех. Им удалось завербовать нескольких иракских чиновников, которые отвечали за военное производство. Вскоре от новых агентов начала поступать ценнейшая информация, буквально потрясшая лондонских аналитиков: оказывается, в Ираке полным ходом идет разработка химического и биологического оружия! В лабораториях, расположенных в пустыне неподалеку от Багдада, активно размножаются вирусы чумы, сибирской язвы, холеры. Ими уже начали снаряжать боеприпасы, которые складируют неподалеку. Одновременно иракские химики работают над созданием новых смертоносных газов, по сравнению с которыми иприт и фосген — детские игрушки. Чиновники передали англичанам, естественно, в обмен на щедрое вознаграждение, химические формулы и даже фотографии секретных лабораторий. Указывалось и точное местонахождение объектов. Но самая шокирующая информация появилась в конце лета 2002 года. Оказывается, Саддаму удалось создать ядерный центр, в котором полным ходом продвигается создание атомной бомбы! Здесь бок о бок с иракскими физиками работают их коллеги-ядерщики из Восточной Европы, которых не устраивает нищенская зарплата на родине. Появилась реальная угроза, она требовала немедленного адекватного ответа. И британские разведчики информируют о своем «улове» коллег из США. В Лондоне и не подозревали, что хваленая британская разведка стала жертвой блестящей мистификации. Еще в 2000 году в рамках «Моссада» создавалось секретное подразделение «Ши», главой которого назначили полковника Абрахама Рейза. В подразделении работали только израильтяне, стажеры из других стран туда не допускались. В течение примерно года здесь фабриковали ложные улики, основываясь на опыте секретных лабораторий Израиля. В конечном счете удалось создать вполне правдоподобную систему доказательств, которой могли поверить англичане. Остальное оказалось делом техники. Израильские агенты в иракском министерстве обороны вышли на контакт с англичанами и начали «сливать» им подготовленную в Тель-Авиве «липу». Англичане передали ее дальше по цепочке — американцам. Поверили ли в ЦРУ полученным из Ирака данным, неизвестно, но американцы на тот момент сами мечтали вторгнуться в вотчину Саддама и были весьма рады подвернувшемуся шансу. Подняв на весь мир крик о том, что Ирак производит оружие массового поражения, они в 2003 году провели операцию «Шок и трепет». Садам был свергнут, Багдад захвачен, в стране утвердился проамериканский режим, но. развернулась партизанская война, которая продолжается до сих пор. В «Моссаде» терпеливо ждут, когда же американцы победят повстанцев и наведут порядок в стране. И тогда компания «Ирак петролеум», которая, кстати, существует до сих пор, наконец-то вступит в свои права. От Ливана до Ирана Однако Ираком «Моссад» решил не ограничиваться. У Израиля, как и у Соединенных Штатов, на Ближнем Востоке остался еще один важный противник — Иран. В Иране с 1979 года у власти тоже находились исламские фундаменталисты. И у них, как на беду, тоже наблюдались большие запасы нефти и газа. Вернее, почему же «были»? Они и сейчас есть. Пока что. Иранские власти плохо относятся и к США, и к Израилю. Это уже достаточный повод, чтобы обвинить их во всех смертных грехах. Но помимо этого, Иран начал строить с помощью России свою атомную электростанцию. По логике Израиля (который, как мы помним, действовал именно так) мирного атома не бывает, и атомная электростанция является первым и главным шагом к атомной бомбе. Никакие контраргументы на Телль-Авив не действуют. Достоверно известно — подразделение «Ши» в составе «Моссада», по моим сведениям, действует до сих пор, вполне возможно, вскоре мы увидим многочисленные «доказательства» того, что Иран форсированными темпами создает свой ядерный арсенал. Впрочем, правители в Тегеране оказались умнее, чем их багдадские коллеги. Они не стали дожидаться момента, когда «Моссад» нанесет им смертельный удар. Вместо этого решили создать израильтянам проблемы на их собственной территории. И для этого использовали дружественную вооруженную группировку «Хезболла». Основная база вышеупомянутой организации, которую Запад считает террористической — территория Ливана. Основной контингент — палестинские беженцы, проживающие здесь с середины XX века. Ливан, кстати, является еще одним объектом повышенного интереса со стороны Израиля. В 1982 году армия еврейского государства уже вторгалась на его территорию, правда, не слишком успешно. Израильтянам пришлось с честью отступить, зато недобрая память о них осталась надолго. И, когда в 2006 года «Хезболла» начала ракетный обстрел территории Израиля, Тель-Авив вновь отдал приказ на вторжение. Разумеется, никто не рассчитывал, что «Хезболлу» удастся победить. В конечном счете, для разгрома партизанских отрядов требуется немало сил и времени. И танковые клинья, которые ворвались в Ливан, против них бессильны. Но у израильтян была несколько другая задача. Никто в мире и не подозревал, что шумная и громкая военная операция всего лишь прикрытие для тайной операции «Моссада». В 90-е годы, после поражения в Холодной войне, для России настали непростые времена. Зато для шпионов различных государств, работавших на территории бывшего Советского Союза, наступил настоящий «золотой век». Либеральное прозападное правительство Ельцина, сидевшее в Кремле, распахивало перед «западными учителями» двери самых закрытых объектов, легко раскрывало стратегически важные секреты. От обилия возможностей буквально разбегались глаза. Особенно непростой выбор стоял перед «Моссадом», у которого назрели две основные задачи: вывезти в Израиль как можно больше евреев и создать мощную агентурную сеть в России. Задачи эти, понятное дело, пересекались: еврей, вывезенный в Палестину, уже не мог быть агентом в России, а агента в России нельзя было вывезти в Израиль. Между различными службами в рамках «Моссада» по этой причине иногда даже вспыхивали конфликты. Шли годы, и постепенно Россия принялась возвращать себе утраченные позиции. В том числе и на мировом рынке вооружений — русское оружие, популярное в годы существования СССР, вновь стало хорошо продаваться. Одним из важных покупателей был Иран. Это вдвойне ущемляло интересы США и Израиля — во-первых, запланированная военная операция становилась все опаснее, во-вторых, их не устраивал серьезный конкурент на мировом рынке. И тогда в недрах «Моссада» созрел план, которому суждено было решить обе задачи разом. В конце 2005 года агентурная сеть в России получила новая задание: любой ценой достать хотя бы несколько экземпляров новейших российских ручных противотанковых комплексов. На ее решение брошены лучшие силы «Моссада». Цель операции проста: похищенные комплексы следовало вывезти на Ближний Восток и. передать палестинским боевикам. После чего развернуть танковое наступление на позиции «Хезболлы». Рано или поздно арабы не выдержат и применят суперсовременное оружие. И тогда удастся на весь мир закричать о том, что Россия снабжает оружием террористов. Москве придется оправдываться и волей-неволей сократить экспорт вооружений, особенно в Иран. А богатое нефтью и газом государство станет очередной практически беззащитной жертвой «цивилизованных стран». Как конкретно был осуществили операция, я не знаю. Однако летом 2006 года израильтяне действительно заявили на весь мир, что у палестинских боевиков найдены новейшие противотанковые комплексы российского производства. Пока что русским удается замять скандал. Однако что будет дальше, неизвестно. Заключение Разумеется, рассказать всю историю «Моссада» невозможно. Она займет много толстых томов, для которых вряд ли найдется благодарный читатель. Поэтому я постарался отметить в своей книге только основные вехи, самые яркие эпизоды, самые дерзкие операции, самых удачливых агентов. А главное — показать, что представляет собой легендарный «Моссад» и какими методами он действует. Книга, в результате, получилась в отдельных частях не цельным повествованием, а скорее набором ярких эпизодов, каждый из которых, занимает достойное место в мозаике прошлого. Думаю, читатель уже понял, что легенда об «эффективной и непобедимой» израильской разведке мало соответствует истине. На деле «Моссад» — своеобразный «интернационал спецслужб» западного мира, где работают лучшие из лучших и проходят стажировку молодые талантливые агенты. Впрочем, наследникам Рувена Шилоя удалось добиться главного, «Моссад» в первую очередь обслуживает интересы Израиля, и только потом его партнеров по «соглашению Бен-Гуриона». Разумеется, напрямую идти против воли США не посмеет ни один политик или чиновник в Тель-Авиве. Однако определенной долей самостоятельности израильтяне все же обладают, долей, порой достаточной для того, чтобы повлиять на судьбы целых стран, как это было с Ираком в 2003 году. Созданный изначально для обеспечения безопасности Израиля, «Моссад» за прошедшие с тех пор десятилетия превратился в мощнейшую транснациональную структуру, неподконтрольную практически никому и очень опасную. Интересы «Моссада» есть повсюду — в большой политике, в бизнесе, в научных исследованиях. Израильская разведка не брезгует никакими методами для достижения своих целей, если нужно, ее сотрудники легко идут и на откровенные фальсификации, и на убийства. Ее агенты есть по всему миру, даже в маленьких городках, вроде того, в котором живет автор этих строк, их можно встретить чуть ли не на улице. И, конечно же, не узнать, потому что они могут скрываться в любом обличье. На этом я прощаюсь с вами, мои читатели. Надеюсь, сумел показать вам еще одну странную сторону окружающей нас действительности, открыть перед вами еще одну интересную страницу этого мира. Не в этом ли, в конечном итоге, заключается задача писателя?