Мы честно старались. Предварительно как следует вымылись, Мы не стеснялись и не боялись. Не опасались мы и того, что нас застанут: двери были заперты на цепочку, так полагалось у его родителей. Мы нравились друг другу и хотели, чтобы все получилось.

Но ничего не вышло.

Мы встали, закусили бутербродами с арахисовым маслом и джемом, запивая их молоком, и за едой обсудили происшедшее. Мы не испытывали ни смущения, ни отвращения, ни у кого не пахло изо рта, никаких других помех не было — но ничего не вышло.

Мы снова почистили зубы, вымыли друг друга и попробовали еще раз. Точь-в-точь как гимнастика, никакой разницы. Дело не в «морали», нам действительно этого хотелось. Но данный вариант оказался не для нас. Поэтому мы уничтожили все улики, пошли и сыграли еще три сета в теннис.

То же самое у меня и с Зебом. Я очень его люблю — но я люблю его таким, какой он есть, хотя прекрасно понимаю свою дочь, которая считает его величайшим любовником после… нет, вообще величайшим. Но если Зебу вздумается поухаживать за мной, я напрягу все свои способности актера-любителя и постараюсь дать ему понять, что именно этого и ждал всю свою жизнь.

Я все это рассказываю, чтобы объяснить, почему я немного обиделся. Ну неважно, я еще постараюсь, чтобы до Зеба дошло — я никогда его не подведу.

А что касается этого обычая семейства Лонг… «Лонг» — не их фамилия, это группа Говардов, которые живут вместе и прибавили к своим обычным именам «Лонг» — псевдоним, которым чаще всего пользовался Лазарус. Это коммуна, большая семья, общая семья, не знаю, как это назвать. Думаю, что ни в одном языке нет подходящего слова. К тому же двое из полноправных ее членов — компьютеры. Они уходят и приходят, растят детей, и только семейный генетик доктор Иштар знает, кто их родители, да и кого это интересует? Я подозреваю, что все они бисексуалы, но постороннему это не видно, а я и есть посторонний.

Но я знаю одно: каждое утро, когда кто-нибудь из Лонгов в первый раз встречается с другим Лонгом, они целуются — и это не какое-нибудь чмоканье в щечку на латинский манер.

Мне объяснили, что на завтрак я могу попросить все, что хочу. Теперь я окончательно понял, что мы попали в какую-то книгу. Немного забегу вперед — я знаю кое-что о семействе Лонг, я вычитал это в книге, которую вы, возможно, не читали. Их корабль «Дора» прилетел спланеты, отстоящей на много парсеков от Земли-аналога той вселенной, и из времени на две тысячи лет позже нашего, если посмотреть с одной стороны, — или же из времени, совершенно несоизмеримого с нашим, поскольку у нас нет общей временной оси.

Тем не менее я мог попросить все, что хочу: поджаренный хлеб, любую яичницу, бекон, ветчину, колбасу, бифштекс, апельсиновый джем, желе из грейпфрутов, гречневые лепешки, — и ничего этого не существует на Терциусе, родной планете семейства Лонг.

А «Пепсодент» в нашей туалетной комнате…

Я разглядывал прекрасную золотистую вафлю, кусочек которой таял у меня во рту, когда вошел Лазарус, и у меня в голове тут же прозвучали слова: «Командор всегда завтракает в адмиральских апартаментах».

Добавлю, что Лазарус был одет так же, как и мы с Зебом, только салфетку еще не взял.

Рабочая гипотеза: Лазарус слышал каждое слово разговора мужа с женой.

Вторая гипотеза: «Дора, скажи мне, когда они встанут и когда придут в столовую завтракать, — если придут, — но предложи им завтрак в постель, как обычно. Если будут завтракать в столовой, дай мне знать, как каждый будет одет».

Первая гипотеза предполагает серьезное нарушение приличий, вторая — получение информации, на которую имеет право всякий хозяин или хозяйка. Как узнать, какая верна? Ответ: никак, потому что Лазарус даст мне такой ответ, который устраивает его, а этот компьютер служит ему, а не мне.

Как только Лазарус кончил целоваться с Либ Лонг, его перехватила Дити и расцеловала, потом он поймал взгляд Хильды, покосился на меня и медленно-медленно нагнулся поцеловать ее, предоставив ей и мне по отдельности достаточно времени, чтобы сделать едва сметное движение, означающее «нет», — а потом все-таки поцеловал ее, потому что я полагаюсь на инстинкт Хильды и никогда не скажу ей «нет» при таких обстоятельствах, да и ни при каких других тоже. Хильда обвила рукой его шею и потому управляла поцелуем, который получился довольно долгим. Я выбросил в корзину первую гипотезу, а под второй написал: «что и следовало доказать». Хильда инстинктивно распознает людей и никогда не ошибается; я думаю, она немного телепатка.

Может быть, теперь мы ему поможем, если это будет возможно.

Мне и Зебу он просто сказал «доброе утро»: по слухам, у него тоже безошибочный инстинкт.

Я подтвердил, что утро действительно доброе, заметив про себя, что это символ, не имеющий реального смысла, если не считать ритуального (какое там утро в несоизмеримом времени?), и уже с полной искренностью добавил:

— Лазарус, более вкусных вафель я еще не пробовал.

— Пожалуйста, скажи об этом Доре.

— Дора, ты слышала, что я сказал командору?