Надо бы зайти к Алисе. Как она там, пушистый котенок? Он вспомнил, с каким выражением лица на него смотрела эта гребаная соседка Надежды, Анна-как-то-там-Иванна-или-еще-как. Нет, эта тетка точно его не пустит к ангелу.

Скоро пришли Мика с Жулей. На лбу Мики красовалась полоска пластыря. Жуля уже был слегка подшофе, в руках у него была литровая бутылка водки. На голову нелепо надвинута детская бейсболка, скрывая повязку, причем создавалось впечатление, что под кепкой пряталась вторая голова. Они расположились на кухне.

— Клево тебя разукрасили, — восхищенно сказал Жуля, открывая консервы. — А мне вот жбан зашили… Сказали, на редкость крепкий череп. А я им — а вы как хотели, я им кокосовые орехи колоть могу… Болит, правда, еще.

— Как ты дырку свою объяснил? — поинтересовался Юра.

— А… Сказал, по пьяни на стройке ссал, не удержался и в яму брякнулся. Ну как там в тюряге-то, а?

— Без тебя плохо, — отозвался Юра, доставая из шкафа рюмки.

— Ха-ха! — залился смехом Жуля. — Плохо, говоришь?

Мика подождал, пока Юра разольет водку, и сказал:

— Чего делать будем, Гюрза?

Юра поднял рюмку.

— Помянем Алекса.

Они выпили. Жуля подцепил вилкой шпротину и положил ее на хлеб.

— Никто о вас в ментовке не знает, — промолвил Юра. — Так что можете спать спокойно.

— Это если Нелли будет молчать, — вставил Мика. — Как прошли похороны? — после небольшой паузы спросил он. Жуля изменился в лице, нахмурив брови.

— Похороны как похороны.

— А ты почему не пошел? — спросил Жуля у Мики.

— Почему-почему… Куда такой толпой светиться, да еще с моим лбом? Соображать надо, Жуля.

— Да уж куда мне, свиным рылом, — Жуля передернул плечами, словно вспомнил что-то неприятное.

— Гюрза, ты не ответил. Как дальше жить будем? — проговорил с нажимом Мика. Он положил руки на стол. Юра заметил, что болячки на его костяшках исчезли.

— А что ты хочешь услышать? — усмехнулся он, сажая к себе на колени Кляксича. Тот завозился, устраиваясь поудобнее. Когда кот принял более или менее удобную позу, его огромные глаза с любопытством уставились на гостей.

— Я читаю газеты. Ты в курсе, что теперь чуть ли не каждый бомж, даже сдохший от паленой водяры, приписывается нам?

— Ну и что? — казалось, Гюрза вообще не слышал Мику и рассеянно почесывал за ушами у Кляксича. Кот жмурился от удовольствия, вытягивая толстую плюшевую шею, длинные усы подрагивали от наслаждения.

— Парни, я пас, — сказал Жуля, постукивая ногтем по рюмке. — Все, бля, с меня хватит. Сначала Алекс, сейчас у Нелли башню срывает… Менты че-то зашевелились. Не, все, решено.

— А ты? — Мика в упор смотрел на Юру.

— А я женюсь, — с улыбкой сказал Юра, но от его улыбки почему-то всем стало неуютно.

— Э-э… — промычал Жуля, переводя ошалелый взгляд с него на Мику. — Че, правда?

— Я когда-нибудь шутил с тобой, Андрей? — спросил серьезным тоном Юра.

— И кто она? — с недоверием спросил Мика.

— Самая лучшая, — прошептал Юра.

В воздухе повисла неловкая пауза.

Мика неожиданно обнаружил, что глаза Гюрзы постоянно меняются. Нет, он не сошел с ума и еще не напился до степени Жули и отлично понимал, что это физически невозможно… Но он верил своему зрению — из обычных голубых они внезапно становились ярко-оранжевыми, причем зрачки словно растворялись в необыкновенном огненном пламени, как куски масла на раскаленной сковородке, а потом вдруг их накрывала черная пелена, будто внутри Гюрзы наступала ночь.

— Я пойду, — Мика стал вылезать из-за стола. — Ты знаешь, как меня найти.

— Знаю, — согласился Юра, продолжая забавляться с Кляксичем. — Пока.

— А можно я еще посижу? — подал голос Жуля. С одной стороны, он видел, что с Гюрзой определенно творится что-то не то, но с другой — у него так уютно… да и в бутылке еще почти половина осталась.

— Сиди, кто тебя гонит, — сказал Юра. Жуля обратил внимание, что тот к закуске вообще не притронулся.

«Ну и ладно, мне больше достанется», — решил Жуля и стал наполнять рюмки. Рука его дрожала, и это ему не понравилось.

— Ты правильно решил, Андрей, — сказал Юра. Кляксич уже спал на его коленях, свернувшись могучим калачом. — Я про акции.

— Ах, ты об этом, — Жуля выпил, не чокаясь, и сунул в рот кусок хлеба с плавленым сыром. — Эти акции-х…якции у меня уже в жопе сидят, хуже геморроя, — с набитым ртом продолжал он. Однако следующая фраза Юры поразила его.

— Я бы на твоем месте вообще уехал из Москвы, — тускло сказал он. — Плохо здесь, Андрюха.

Придя в себя, Жуля дожевал бутерброд:

— Че-то ты странный стал, Гюрза. Пить не хочешь, жрать тоже… Так и до своей свадьбы не доживешь.