Навстречу ему из сияющего коридора шагнул пожилой мужчина в кремовом костюме. Аккуратно выбрит, подтянут, преисполнен достоинства. Такого бы никто не заставил тащить невесть куда веники и удочки.

Павлыш автоматически притормозил, пропуская его перед собой, и только потом сообразил, что лицо Кремового ему знакомо.

Собственно, встречались не далее как три дня назад.

«Как же его зовут? Вот черт, разве всех их запомнишь?» — Дело-то было на очередном «круглом столе» по случаю возвращения «полярников» с «Антея». Этот, в кремовом, тогда что-то говорил… что-то, показавшееся Павлышу как минимум небанальным на фоне остальных выступлений.

Сам он Славу, похоже, не узнал — да и вообще был слишком занят собственными делами. Встал под одним из фонарей и оглядывался с хмурым видом, супил мохнатые брови.

— Ты чего? — пробормотал у Павлыша за спиной Домрачеев. — Не тормози, сейчас вернется Эмма — и вряд ли она будет в восторге, если не найдет нас…

— Э, — сказал Павлыш, — да не влюбился ли ты часом, Домрачеев? Стокгольмский синдром, усугубленный поэтической натурой жертвы, а?

— Да ну тебя!.. — отмахнулся тот. — Видно же, происходит что-то серьезное, и она не на шутку переживает.

— Точно! Пал к ногам чаровницы, повержен и… — Павлыш осекся и перевел взгляд на фигуру в кремовом костюме.

Мужчина, все это время внимательно оглядывавший площадку, вдруг стремительно развернулся и уставился на них двоих. Было в нем что-то от грации крупного хищника, почуявшего вдруг приближение врага. «Или, — подумал Слава, — жертвы».

Кремовый подошел — чеканя шаг и не сводя с них прищуренного взгляда. Лицо у него было скуластое, рельефное, нос — острый, с широкими крыльями, и подобородок тоже острый. Павлыш почему-то подумал, что когда Кремовый спит, на подушке, должно быть, остаются глубокие вмятины.

— Добрый вечер, — сказал Кремовый. — Надо полагать, вы меня вспомнили, Владислав Владимирович. А вы — Домрачеев, да?

— Да, — кивнул Миша. Руку он Кремовому не протянул — просто потому, что обе были заняты круглым аквариумом (внутри вместо воды находились юла, штангенциркуль и бюстгальтер). — Мы тут… вот… Сами, в общем, не знаем, что делаем, если честно.

— Нас, — уточнил Павлыш, — некоторым образом похитили.

— Я знаю, Эмма иногда бывает… — Кремовый поджал сухие губы… — резковата. Пойдемте, по дороге объясню что к чему.

Домрачеев оглянулся на площадку:

— Но она нас будет искать…

— Не будет. Да, я не представился, меня зовут Сергей Феодосиевич Нороватый. Помните, Павлыш, о чем мы с вами говорили на «круглом столе»?

— Вы спрашивали о перспективах использования нуль-пространства. Дескать, почему человечество до сих пор не придумало способ перемещаться через «нулевку».

— Вопрос звучал иначе. — Сергей Феодосиевич приостановился, пропуская Павлыша и Домрачеева в коридор. При этом оставить вещи на площадке не предложил. — Я спрашивал — и спрашиваю — почему за последние несколько лет ничего в этом смысле не изменилось.

Они зашагали по сверкающему коридору. Вправо и влево уходили ответвления, некоторые сейчас были пусты, по другим двигались из комнаты в комнату люди и самокатки — мелкие роботы, переносившие груз и прибиравшие в помещениях мусор. На стенах висели репродукции старых картин, причем в каждом коридоре — какой-нибудь одной эпохи или даже одного мастера. Например, в осевом — работы Леонардо.

— Вы имеете в виду, — уточнил Домрачеев, — почему ничего не изменилось с тех пор, как мы узнали о существовании инопланетян?

Нороватый поглядел на него почти с одобрением.

— Посудите сами: в две тысячи триста пятьдесят первом на базу «La Lune-3» прилетает инопланетный корабль. Его экипаж на чистейшем французском сообщает, что за пределами Солнечной системы вступил в контакт с нашим кораблем «Антарктида» — и вот теперь привез от них почту. На «Антарктиде», — хмуро добавил Сергей Феодосиевич, — по случайному стечению обстоятельств, еще до встречи с рокошами, отказали системы связи, так что предупредить нас не смогли… отсюда и эта история с почтой. Что происходит дальше? Рокоши сообщают, что являются представителями некоего Галактического центра — сообщества разумных видов в нашей Галактике. ГЦ вступает с нами в контакт, в ближайшие несколько месяцев присылает послов и — в общем и целом — ведет себя предельно дружелюбно…

Они подошли и успели втиснуться в лифт вместе с тремя цыплячецветными грузчиками. Не обращая внимания на этих троих, Сергей Феодосиевич продолжал:

— Мы невероятно быстро нашли общий язык, в том числе благодаря их системе ультрасовременных, самообучающихся переводчиков. Все эти годы мы обмениваемся информацией — и при этом понимаем, что серьезно отстаем по уровню развития от других цивилизаций. По крайней мере, от тех, о которых мы знаем. Да, к нам относятся без снисходительности и надменности, однако не спешат делиться своими технологиями. В том числе секретом двигателей, позволяющих совершать прыжки через нуль-пространство.