Со странным чувством Настя зашла в свое любимое кафе, села за тот же столик у окна. Официантка, что обслуживала этот столик обычно, подмигнула Насте, но вслух сказала:

– Вам как обычно?

– Да, двойной шоколадный и еще салат греческий, пожалуйста.

«Господи, как неловко… Но не менять же теперь кафе? От всех не убежишь, не спрячешься. Хотя, собственно, именно этим я в последнее время и занимаюсь. Пересела в машину, чтобы находиться подальше от людей, обедаю одна, отказалась от личной жизни сознательно…»

А еще это кафе напоминало ей о Кирилле Вяземском, ведь здесь они встретились во второй раз. А именно о Вяземском Настя старалась не думать, не вспоминать, поскольку этот мужчина, почти двадцатью годами старше, оказывается, волновал ее. Если проанализировать, началось все еще раньше, несколько недель назад, в первую их встречу. Она тогда решила высказать свои претензии «неравнодушной москвички» к «городским властям» (в лице Вяземского), но неожиданно оказалась втянутой в скандал. Слово за слово, они с Вяземским поругались, буквально за несколько минут успели оскорбить и обидеть друг друга…

Наверное, именно поэтому Настя и запомнила этого мужчину. Вяземский – негодяй. Вяземский – злодей! Вяземский и – адреналин. А всем же известно, что женщин манят к себе «плохие мальчики», что скандалы разжигают страсть и пробуждают чувственность (хотя по возрасту главный инженер годился Насте в отцы, но суть-то от этого не меняется). Все закономерно, все предсказуемо и потому – пошло.

В дешевых кинофильмах сюжет именно на том и завязывается – на скандале героев. Он и она спорят, возмущаются, бурно выясняют отношения, а сентиментальные зрительницы с жадным интересом наблюдают за происходящим на экране. И ждут, когда герои от оскорблений друг друга перейдут к поцелуям.

А модные нынче мелодрамы в духе этих, как его… БДСМ? Отшлепай меня нежно! Унизь меня страстно! Возьми меня немножко больно!.. Бр-р.

Словом, Вяземский и засел в голове у Насти, запомнился ей – именно потому, что оказался «плохим мальчиком». И ведь правда, она его всерьез ненавидела – когда спорила с ним под дождем, когда обвиняла в плохой работе и в том, что он сбил перебегавшего дорогу кота…

А потом, во вторую уже встречу, – ах, он, Вяземский, такой белый и пушистый, извинялся-расшаркивался в кафе, потом примчался следом, привез ей сумочку, и полез в заброшенный дом ради Марсика, и пиджак свой итальянский самоотверженно порвал на чердаке, бегая за бездомной кошкой. И смотрел на Настю темными глазами долго и пристально, и обнимал ее, и на руках держал, и за ручку вел, и пальцы сжимал… Из огня да в полымя, что называется. То ненависть, то нежность, едва сдерживаемая… То злодей, а то герой!

Конечно, теперь, после всех этих чудесных пертурбаций, Вяземский уже не может не волновать ее, Настю! И вот она, как дура, сидит в кафе и думает о нем. При этом сердце трепещет стремительно, губы сохнут… А все потому, что сначала обругал, потом к себе прижал.

Господи, какие бабы примитивные! Как им мало надо, чтобы влюбиться! Ну ладно, влюбилась. А что потом?

Тут два варианта. Первый, самый вероятный. Это когда продолжения не последует. Вяземский ведь ее адрес знает, телефон, возможно, тоже – городской, он вроде в паспорте записан? Но не появляется. А это значит, что мужчина в продолжении знакомства не заинтересован. Так, был у них легкий флирт на чердаке заброшенного дома… Даже не флирт, а непонятно что. Но у Насти при воспоминании об этом чуть не тахикардия. Тогда зачем о нем, о Вяземском, думать, зачем вспоминать, смакуя, как он держал ее на руках, обнимал?! Только здоровье расстраивать.

Вариант второй. Допустим, в ближайшие дни (а на носу майские праздники) Вяземский заявляется к Насте домой. И Настя открывает ему дверь. Как не открыть, колечка-то на пальце у мужчины не было, значит, свободен он. И они, для виду еще немножко поскандалив, бросаются друг другу в объятия уже осознанно и занимаются любовью. Цветы, свидания, прогулки, рестораны-кафе. И вообще все очень романтик, как модно сейчас говорить.

А потом-то что? Потом (пункт «А») либо расставаться (что, опять же, мучительно и тяжело), либо жениться (или вариант – долгое совместное проживание, что практически равно замужеству) – пункт «Б». И при первом, и при втором пункте Настя будет мучиться. БУДЕТ. Только в пункте «А» мучения короче.

Поэтому самый плохой для Насти вариант – если Вяземский все-таки заявится к ней и у них начнутся серьезные отношения. Короткая страсть, а потом – расхлебывание ее последствий.

Возраст. У них разница – восемнадцать лет. Почти двадцать! И дело вовсе не в том, что, например, через десять лет Насте будет 34, а Вяземскому – 52, нет.

Это поначалу только интересно с мужчиной старше себя общаться – да, он мудрее, добрее, опытнее ровесников… Но он – жил в другое время, читал другие книги, у него другие интересы!

И есть такое неприятное свойство мужчин зрелого возраста – это некая закоснелость. Негибкость, авторитарность. Дидактизм. Морализаторство. Тем более это свойственно мужчине на руководящей должности!

Отношения Насти и Вяземского не имеют никакой перспективы. А завести короткий романчик, чтобы снять самые сливки с отношений и потом расстаться спокойно, Настя тоже не может. Потому что уже сейчас, после второй встречи с Вяземским, она почти влюблена!

Лучше не влюбляться, не строить отношений – чтобы не мучиться потом, как в истории с Владом.