Сергей Арнольдович пригляделся и ответил:

– Крепкий, плечистый, рослый мужчина.

– Абсолютно правильно, – согласился с ним Иуда. – Не похож он на тщедушного проповедника, сидящего на хлебе и воде. И я тебе это подтверждаю, брат мой, как свидетель. Иисус кого угодно мог скрутить в бараний рог, если надо было. Сейчас бы сказали, что у него хорошая наследственность.

– Да, – согласился Ванин, – мужчина он видный.

– Леонардо прекрасно знал из моих рассказов и из тех таинственных коптских свитков, что это была абсолютная правда. Но это далеко не все.

Иуда отошел от камина, у которого грелся все это время, и наклонился к лежащему возле ножки дивана кожаному мешку. Развязал его и достал небольшой глиняный кувшин, залитый сверху воском.

– Прежде чем приступить к рассказу, который, несомненно, вызовет у вас удивление, я хочу угостить Вас, брат мой, вином из моего и Его, Господа Бога, времени. Оно кашерное, можете не бояться. Я думаю, это, с одной стороны, поможет Вам понять, прочувствовать вкус нашего времени, так сказать, эпоху, а во-вторых, именно это вино сегодня поставит Вас на ноги. И оно же стояло на этом столе во время «Тайной вечери».

– С удовольствием попробую этот дар из прошлого, – согласился Сергей Арнольдович и направился за бокалами.

Иуда со знанием дела откупорил пробку и не спеша стал разливать вино по бокалам. Оно было темно-бордового цвета и одновременно удивительно прозрачной чистоты. Поверхность бокалов заполнилась мелкими пузырьками, и когда они полопались, по комнате распространился чудесный аромат виноградного напитка с привкусом запаха то ли малины, то ли манго, одним словом, неповторимый, незабываемый запах.

– Предлагаю выпить за ваше выздоровление, – предложил Иуда и сделал несколько глотков вина.

– Спасибо, – поблагодарил Ванин, касаясь губами напитка и также делая несколько глотков. – Это какое-то чудо! – воскликнул он, обращаясь к своему гостю. – Как Вы его сохранили?

Иуда усмехнулся:

– А Вас не удивляет, как я вообще оказался здесь?

– Ну, да, конечно, – смутился Ванин своему дурацкому вопросу.

Допив свой бокал вина, Иуда довольно причмокнул губами:

– Чувствуете разницу между вашими современными напитками и этим шедевром виноделия?

– Ну как не заметить, – согласился Сергей Арнольдович. – Нам, простым смертным, такое недоступно. У нас общепит – враг народа.

– Все абсолютно натуральное, – довольно ответил Иуда. – Никакой химии и все сделано руками. История семьи Иисуса Христа, – продолжал свой рассказ Иуда, – не так проста, как пишут в библейских писаниях. Я бы даже сказал, что она вообще никакого отношения не имеет к реальной жизни этого человека. Они жили, как и многие еврейские семьи того времени, вернувшись из Сирии в Иудею во времена правления Архилая. Одного из наследников царя-ирода, между которыми римский кесарь разделил имущество и власть. Но Архилай не имел никакого авторитета у еврейского народа, поэтому, когда в 10-м году от рождения Христова на Рим обрушились потоки жалоб от иудеев, обвиняющих Архилая в жестокости и тирании, император Август не простил ему этого. Хотя надо честно признать, что если бы на его месте в то время оказался Ирод, то дело наверняка спустили бы на тормозах. Тот мир ведь мало чем отличался от современного мира. Короче говоря, Архилая отстранили от власти, а затем и территории, находящиеся под его управлением, опять отдали Сирии. Такие изменения предполагали проведение инвентаризации, иными словами, перепись населения и имущества иудеев. Таков был порядок в те времена.

– И что это означало для евреев? – спросил Ванин.

– Это означало усиление налогового бремени, – продолжал Иуда. – То есть как у вас сегодня, люди не хотят платить налоги государству, то же самое было и тогда, после вот этой переписи сумма налогового взноса или сумма налогового обременения стала бы выше. И иудейское население, несмотря на мощное протестное настроение, все-таки не решилось на открытое выступление и разрешило провести эту беспрецедентную оценку своего имущества римским властям. И вот на фоне этих страстей, которые накалили до предела политическую обстановку среди населения, на сцене появляется мой тезка. Его звали тоже Иуда, но Иуда Галилеянин и его сподвижник Фарисей Садук. В то время я был совсем пацаном. Если сказать честно, как раз тогда-то меня и вылечили. Я знал Иисуса, как говорили «по улице», но не был еще с ним знаком близко. Мы подражали этим героям, хотели быть похожими на них, хотя никогда не видели в глаза. Иуда Галилеянин создал в то время так называемую четвертую философскую школу, а ее приверженцы называли себя зинотами. На вашем языке это звучало бы как непримиримые. Римские власти назвали их экстремистами или экстремистским крылом фарисеев. А иногда просто бунтовщиками, террористами.

Сергей Арнольдович вынужден был прервать рассказ Иуды:

– Простите меня, брат мой, но у меня складывается такое впечатление, что я слушаю не исторический рассказ, а новости программы «Время» с Ближнего Востока.

– Правильно, брат мой Сергей, я с Вами согласен, потому и утверждаю – мало что изменилось в этом мире с тех пор. Слава богу, что Вы и сами это видите. Значит выздоравливаете. У этих людей, – продолжал Иуда, – была ничем не сдерживаемая жажда свободы. Единственным своим владыкой они считали своего Бога. Как Вы понимаете, это был еще не Иисус. Это был Яхва.

Ванин кивнул головой в знак согласия.

– Идти на смерть эти люди считали сущим пустяком, равно как и смерть друзей и родственников, только бы не признавать над собой власти другого человека. Их идеологией была Тора. Вольнодумство и призывы к свободе сделали зинотов и Иуду Галилеянина очень популярными среди народа. И, в конце концов, они организовали сопротивление переписи, которое с полным основанием можно назвать началом борьбы евреев за свою национальную независимость от римских оккупантов.