«Диана была очень счастлива, когда носила Гарри и сразу после его рождения, – рассказывал помощник принцессы. – Я не верю, что принц Чарльз был разочарован рождением второго мальчика. Мне кажется, Диана придумала это гораздо позже… Он обожал Гарри» [192] .

Чарльз и Диана были отличными родителями. Еще когда Чарльз подростком жил в Букингемском дворце, он любил заходить в детскую, чтобы поиграть с маленькими Эндрю и Эдвардом [193] . Он часто болтал с ними, пока их купали. Для Гарри и Уильяма он стал прекрасным отцом. Чарльз серьезно относился к родительским обязанностям, даже менял сыновьям подгузники. Он постарался свести к минимуму свои официальные обязанности: ему хотелось больше времени проводить дома с детьми – и это многие заметили.

Диана так описывала реакцию Уильяма на появление Гарри: «Уильям полностью поглощен своим братом. Нам с Чарльзом даже приходится его сдерживать, потому что он постоянно обнимает и целует малыша».

Восторженные подданные завалили маленького принца детской одеждой. «Реакция людей на рождение нашего малыша просто поразительна – за последние девять месяцев нам прислали миллионы костюмчиков розового (!) цвета» [194] .

Крестины Гарри состоялись 21 декабря 1984 года в часовне Святого Георгия в Виндзоре. Крестными родителями стали леди Сара Армстронг-Джонс, художник Брайан Орган, Джеральд Уорд, принц Эндрю, леди Вести (дружившая и с Чарльзом, и с Дианой) и бывшая соседка Дианы Кэролайн Бартоломью. Принцесса Анна, сестра Чарльза, на крестинах не появилась, сообщив, что они с мужем, капитаном Марком Филлипсом, не смогут присутствовать на церемонии, поскольку имеют «обязательства личного характера, принятые задолго до крестин». Когда выяснилось, что эти обязательства – всего лишь охота с отцом Марка, журналисты тут же решили, что «зазнавшаяся» Диана просто не пригласила Анну стать крестной матерью своего сына.

На официальных фотографиях Сноудона сразу бросается в глаза поразительная красота трех поколений – Дианы, ее матери и бабушки. Но если Диана на фотографиях сияет, а Рут Фермой излучает абсолютное спокойствие, бедная Фрэнсис Шэнд Кидд, выведенная из себя присутствием Джонни и Рейн и явным неодобрением королевской семьи, выглядит напряженной, печальной и отстраненной. Ее муж, Питер Шэнд Кидд, на церемонии не присутствовал, хотя брат и сестры Дианы приехали.

Теоретически Диана получила все, чего всегда хотела: дом, детей, любимого мужа. На рождественские подарки Чарльзу она прикрепила любовные записочки: «Моему обожаемому, замечательному муженьку с любовью в Рождество». Конечно, центром ее мира стали мальчики. Вся ее жизнь была связана с ними – тем более одинокой чувствовала она себя в конце жизни. Диана приклеивала на дверь их комнаты записки: «Я люблю Уильяма и Гарри». Она организовывала для них детские праздники, и шеф-повар Мервин Уичерли пек пирожные в форме их любимых игрушек.

«Все делалось только для мальчиков, – вспоминал один из дворцовых слуг. – [Принцесса Диана] постоянно что-то придумывала. На один день рождения она построила в центре Кенсингтонского дворца целый сказочный замок, и всем нам пришлось надеть костюмы и участвовать в этом празднике… Уильям был очень умный мальчик, он всех узнал по обуви» [195] . Уильяма прозвали Вомбатом, а Гарри – Гарри Улиткой. Диана была строга с сыновьями, следила, чтобы они не слишком увлекались шоколадом, и требовала, чтобы они аккуратно убирали свои вещи.

Диана была современной матерью, целиком преданной своим детям. «Больше всего ее волновали сыновья, – вспоминает друг и парикмахер Дианы Сэм Макнайт, который часто бывал в Кенсингтонском дворце. – Главная ее забота заключалась в том, чтобы сделать их жизнь максимально нормальной, насколько это возможно. Свою роль она видела в том, чтобы подготовить их к будущему» [196] .

Диану часто называют бунтаркой, но она была предана монархии и понимала, кем предстоит в будущем стать ее сыновьям. Она считала, что монархи должны быть популярными, уметь общаться с людьми, творить добро открыто и сердечно, а не исключительно из чувства долга. Диана хотела, чтобы ее мальчики знали, как живут другие люди, и настояла на том, чтобы они ходили в обычные детские сады и общались с другими детьми. Сначала мальчики посещали детский сад миссис Джейн Майнорс, а потом школу Уэзерби.

Кен Уорк, охранявший маленьких принцев, на вопрос, что он может рассказать о принцессе, ответил: «Я навсегда запомню, какое влияние она оказывала на мальчиков и как заботилась о них… Она точно знала, какими хочет их вырастить, с самого их рождения. Конечно, они занимали привилегированное положение и у них не было никаких серьезных трудностей, но она делала все, что могла, чтобы дать им нормальное воспитание» [197] .

Розалинда Кауард так написала о тех годах в своей книге «Диана. Портрет»: «В то время вся ее жизнь вращалась вокруг Уильяма и Гарри. Ей нужно было отвезти их в школу, а потом постараться освободиться, чтобы забрать детей или хотя бы быть дома к их возвращению… Она приезжала утром в школу в обычном костюме, без макияжа, высаживала сыновей, здоровалась со всеми… Если кто-нибудь из родителей сообщал: „Мы хотели бы пригласить Уильяма завтра вечером в гости“, она чаще всего отвечала: „О, замечательно!“ Ее дети всегда могли общаться с друзьями».

Диана с удовольствием приглашала других детей к себе, «они собирались в детской, швырялись конфетами и устраивали возню в саду… Принцы совершенно естественно общались с друзьями, и с детьми всегда была принцесса, потому что принц предпочитал другие занятия… Думаю, именно поэтому Уильям и Гарри выросли такими, каковы они есть… Я абсолютно уверена, что большинство их друзей – это друзья, которыми они обзавелись в детском саду, школе, в Итоне.

Ее жизнь была гораздо богаче, чем жизнь других членов королевской семьи. Она не ограничивалась светскими рукопожатиями и букетами цветов… Ей нужно было выкраивать время на то, чтобы отвезти детей в школу, а потом забрать их оттуда. Она хотела дать им такое образование, которое поможет им во взрослой жизни. В ее доме для детей не устраивали торжественных чаепитий… с камердинерами, сэндвичами с помидорами и огурцами и всем таким прочим… Они просто усаживались с матерью перед телевизором и уплетали тосты с фасолью… Или все вместе отправлялись на кухню и находили там какое-нибудь интересное занятие. Ее дети часто общались с обычными людьми, и это было для них прекрасным уроком, хотя принц этого не одобрял: в его глазах такое поведение отдавало панибратством… Но для Уильяма и Гарри это было очень полезно» [198] .

Диана очень старалась защитить мальчиков от прессы, ей помогал в этом великолепно исполнявший свои обязанности пресс-секретарь Вик Чепмен. Детей не перегружали, но все же фотографировали, если это было действительно необходимо. Диана не хотела, чтобы ее сыновья так же страдали от навязчивого внимания прессы, как и она.

«Как-то раз маленький Уильям, – вспоминала подруга, – принимал участие в школьном спектакле. По-моему, ему было тогда всего три с половиной года. И вот он появился на сцене со своими друзьями в рождественских костюмчиках. На всех деревьях и лестницах собрались фотографы, одетые в длинные плащи и шерстяные шапки. Они были повсюду, и у всех были огромные фотоаппараты. Страшная картина – а для маленького мальчика в особенности! И все кричали: „Уильям! Уильям! Уильям!“ Ребенку было трудно понять, почему они все его окликают. Зная, что внимание прессы очень тревожит Диану, я спросила: „Как ты с этим справляешься?“ Она ответила: приходится объяснять сыну, что сегодня в школе будут люди, которые захотят его сфотографировать. Если он будет хорошим мальчиком и спокойно даст себя сфотографировать, то на следующей неделе я поведу его гулять в Торп-парк» [199] .