— Ну? И? — Коротко бросил генерал, когда вся эта странная кавалькада достигла его шатра, и слезла с верблюжьих спин. — Вы кто такие, и что все это значит?

— Солдаты 6-го гренадерского полка, ваше превосходительство. — Начал довольно бодро рапортовать какой-то сопливого вида юнец, хотя и весьма рослый для своего юного лица, чью голову «украшала» окровавленная повязка. — Пытаясь догнать после битвы свою часть, наткнулись на разъезд врага завладевшего Королевским Знаменем — вступили с ним в бой, и отбили Знамя!

Согласно Уставу Воинскому короля Лоодига Второго, — «… Всякий раз, покидая или возвращаясь в лагерь воинский, Знамя всякого полка должно быть вынуто из чехлов и развернуто для всеобщего обозрения. Дабы все причастные о том знали».

— 6-го гренадерского значит? — Задумчиво пробормотал генерал Крааст. — А почему же тогда, у вас мушкеты с кредонскими гербами? И почему отстали от полка. И где вы так мундиры изгваздать умудрились, что одни лохмотья остались?

— Мушкеты забрали у неприятеля! — Опять четко и ясно отрапортовал мальчишка. А отстали от основных частей, потому что до последнего находились на батарее, к коей, в качестве каторжной команды и были приписаны. Оттого и мундиры у нас… такие.

— Чудесно! — Восхитился генерал Крааст. — Прелесть-то какая. — Эй, где там этот оу Гиитики из 9-го полка? — Иди, полюбуйся — твои засранцы теряют Знамя. А какие-то каторжники его возвращают. Гренадерские полки удирают с поля боя, а каторжники до последнего стоят на позициях, отбиваясь от врагов трофейным оружием… Прелестно!!! Сплошной анекдот! Да над всей нашей армией теперь только разве что камни в самой глухой пустыне, смеяться не будут. Но в столице нам после такого, точно, лучше не появляться.

… А еще эти каторжники цитируют, и прилежно исполняют Уставы двухсотлетней давности, которые небось и половина моих офицеров в глаза не видели. Так что теперь весь лагерь знает о том кто возвратил Знамя…

И ведь не придерешься, ибо Устав писанный Королем, отменить может только другой король. Но никто этого не делает… из почтения к своим предкам.

Полковник оу Дезгоот, где ты там торчишь? — Иди-ка сюда — полюбуйся на своих ребяток! Ты их вообще-то узнаешь? Точно твои?

— Мои! — Уверенно сказал оу Дезгоот, хотя конечно никогда не обременял себя необходимостью запоминать лица присланных каторжников — слишком большая честь для тварей, навязанных его полку королевским правосудием… Да и глядя в уставшие и грязные лица каторжников, их бы сейчас, даже родные матери не узнали.

— Если раньше мы просто балансировали на краю задницы, то теперь провалились в нее глубже, чем кракен на дно морское. — Продолжал, с каким-то надрывом в голосе, вещать генерал оу Крааст. — Единственная нормальная часть в этой армии, — каторжники!

— Хм… — Задумчиво сказал полковник 6-го гренадерского. — Возможно задница была бы и впрямь столь глубока, если бы я, к примеру, накануне сражения не подал бы рапорт-прошение о помиловании этих каторжников… Устный естественно… А вы генерал оу Крааст, кажется изволили на это одобряюще кивнуть… В этом случае, выходит что никакие не каторжники, а доблестные солдаты 6-го гренадерского, до последнего защищавшие свои позиции и отбили Королевское Знамя!.. Естественно, я должен буду продублировать свой рапорт в письменном виде после битвы. А Вы — его подписать, чтобы все было оформлено официально!

Что и говорить, а полковник оу Дезгоот был не только прекрасным солдатом, о чем свидетельствовали и поведение его полка на поле боя, и отход в полном порядке после того как поражение стало очевидным. — Но он еще и прекрасно разбирался в армейской политике. — Утеря Знамени, по любому, в первую очередь падет грязным несмываемым пятном, на репутацию командующего армией… Нет, конечно судьба полковника оу Гиитики была предрешена. — Отставка с позором без пенсии, и лишение всех наград.

Но полководец проигравший битву, и полководец, утерявший, в ходе проигранной битвы Знамя, — это совершенно два разных полководца. Проиграть битву может каждый — Судьба девка изменчивая. Но утерянное Знамя, говорит о том что поражение было по настоящему разгромным, а значит — такому генералу больше особо надеяться не на что. — Конечно это будет не позорная отставка — его просто либо ушлют командовать гарнизоном в джунглях, либо просто аккуратно намекнут на добровольный уход.

А Возвращенное Знамя — это уже почти победа. — Мол, битва была настолько жестокой, что даже в какой-то момент Знамя одного из полков оказалось в руках врага, но благодаря мудрому руководству армией, его удалось вернуть. Вот только если его вернули худшие из худших, которым даже оружие в руки не дают посылая на поле боя… — это уже моветон. А если обычные солдаты — Почет!

И сейчас, между насмешками и Почетом, у генерала оу Крааста, стоит он — полковник оу Дезгоот, с этим своим ненаписанным рапортом.

Ну а уж объяснять, во что выльется для его полка, и для него лично возвращение Знамени утерянного другим полком… — даже говорит бессмысленно. — Есть вещи, которые невозможно описать словами!

— … Если это были простые солдаты… — Услышал он слова оу Крааста. — Их придется хорошенько наградить!

* * *

— … И все же я не понимаю — почему я?! — Продолжал возмущаться Ренки.

… Была уже довольно поздняя ночь, и хотя большой военный лагерь, в сущности никогда не спит, относительная тишина вокруг, намекала хотя бы на дремоту. Но к притулившимся возле крохотного костерка бывшим каторжанам, сон почему-то не шел.