— Хм… — Готор почесал свой нос, что обычно делал когда о чем-то сильно задумывался. — … Тут ты Ренки отчасти прав. — Возвращение Знамени, нам вполне могут зачесть за подвиг, и может быть после этого мы получим прощение и свободу. Но их там восемь человек… кажется. А нас всего шестеро. И из этих шестерых только двое умеют стрелять. Каковы шансы?

— Но наш долг…!!! — Едва ли не заорал Ренки, привлекая всеобщее внимание.

— Вспомни что я тебе говорил. — Жестко оборвал его Готор. — Не долг, а шанс. И воспользуемся ли мы этим шансом, решать будешь не ты, и даже не я… Что скажете, ребята? — Обратился он ко всей остальной банде.

— Чего-то мне из-за тряпки голову подставлять не хочется. — Задумчиво сказал Дроут. — Оно конечно — шансов сдохнуть в очередной драке, таская подстреленных, у нас не меньше… Да и рыть отхожие места уже осточертело. Но тут почитай верная смерть. А пожить еще охота.

— Угу. — Подхватил Гаарз. — Я конечно не больно большой знаток всех этих дел… Подраться там… дубиной помахать, это пожалуйста. А вот с этими всякими оружиями… Да и сдается мне — их больше. И оружие у них получше нашего. Верблюды опять же… До него ведь еще хрен дотянешься когда он на скотине этой своей сидит. А из мушкета этого вашего, я в жизни не стрелял. Так что небось и в сарай с трех шагов не попаду, не то что во всадника.

— Да Ренки. — Подхватил Киншаа. — Мы конечно понимаем, вы с Готором из благородных. — У вас там свои заморочки… Для тебя это знамя много чего значит. Но мы-то люди простые… Кабы хоть была какая возможность шансы уровнять, мы бы может и попробовали. А так… — Прикончат они нас за милую душу, и даже не вспотеют.

Таагай даже говорить ничего не стал. Но судя по тому как он кивал головой, можно было не сомневаться что он полностью согласен с предыдущими ораторами.

— Но… — Ренки явно пал духом. Не говоря уж о долге… — Надежда, Шанс… — лишь мелькнули перед ним, но при попытке ухватиться за них, руки почувствовали лишь пустоту.

— Ну вообще-то, думаю уравнять шансы, кой-какая возможность есть! — Задумчиво сказал Готор. — Ренки, ты с десяти-двадцати шагов точно не промажешь?

— Отец начал учить меня стрелять, едва мне десять лет исполнилось. — При нормальном мушкете, я и с сотни по человеку не промажу!

— Тогда предлагаю такой план… — Энергично сказал Готор. — Подумайте, стоит ли… Только вот решать вам придется быстро!

Верблюд на котором ехал лейтенант оу Даангай, был воистину прекрасным образчиком своего вида. — Его поступь была столь мягкой и плавной, что обычно опытный всадник, особо и не замечал этого движения. Но вот сейчас — каждый шаг замечательного животного, отдавался у оу Даангая в раненном плече, и заставлял болезненно морщиться.

Впрочем, даже это почти не портило ему приподнятого настроения. — Воистину, он был любимчиком богов, коли они решили преподнести ему такой замечательный подарок… И рана тут шла даже в плюс. — «Ранен при захвате вражеского Знамени!!!» — Ведь звучит?! — Если не вдаваться в подробности, то воображение рисует картину бесстрашного всадника, врывающегося впереди своих егерей, в ряды противника. И круша направо и налево полчища врагов, пробивается к чужому Знамени, вырывая его из рук охраняющих столь ценный приз, сержантов… (Кстати, надо будет выписать из столицы модного живописца, и заказать ему запечатлеть этот образ для потомков. Война сейчас в обществе весьма на слуху, и если договориться чтобы картину выставили в популярном салоне, — громкая Слава, второму лейтенанту оу Даангаю, обеспечена).

Если бы не было этой раны, трех убитых и раненного, (и довольно тяжело, «наверно не выживет» — сказал капрал), это достижение могли бы приписать слепой удаче. А тут — подвиг налицо. И даже самые злобные недоброжелатели, не посмеют этого отрицать. Так что остается только взять мешок побольше, и подставить его под поток наград и удовольствий, который непременно обрушится на такого Героя!

— Лейтенант. — Вдруг вторгся капрал в его сладкие грезы. — Поглядите, похоже еще один!

Оу Даангай посмотрел в направлении куда показывал капрал. — Примерно в полутора тысячах шагов от них, по пустыне вяло брел какой-то оборванец… Судя по медленной хромающей походке, и тому что он до сих пор их не заметил, — бедолага был смертельно измучен. И наверняка серьезно ранен.

— Съезди пристрели… — Буркнул лейтенант, недовольный что его отвлекли от сладких грез. — Или плюнь. — Он похоже и сам скоро подохнет.

— Так ведь… — Осторожно возразил капрал. — У него же шпага! Наверняка это офицер!

— Что-то не могу понять что за мундира надет на этом офицере? — Удивленно прокомментировал оу Даангай, всмотревшись в бредущую по солнцепеку фигуру. — Или эти тооредаанцы начали назначать офицерами бродяг?

— Ну — может в бою разорвалась. — Пожал плечами капрал. — Но скорее, думаю — отключился во время битвы, вот мародеры с него все золотое шитье и срезали, вместе с кошельком и прочим имуществом.

— А шпагу оставили? — Насмешливо спросил лейтенант.

— Дык — шитье-то или денюжки, можно и припрятать, да потом маркитантам продать. — А со шпагой патруль мгновенно загребет…

— Ладно. — Давай съездим, проверим. — Воздержался от дальнейших гаданий благородный оу. — Если это и впрямь офицер, да еще и довеском к Знамени… От такого улова и впрямь грех отказываться. Только не вздумайте стрелять. — Берите живым, иначе он бесполезен.

До бредущего как в тумане доходяги оставалось сотни три шагов, когда он наконец-то смог заметить приближающихся к нему всадников, — встрепенулся, и продолжая хромать, неожиданно бодро побежал к наваленным посреди пустыни каменным глыбам — обломкам, некогда возвышавшейся тут скалы.