Это было похоже на удар острой стали в сердце – когда раздался дикий и короткий вопль. Джидай содрогнулся всем телом и рванул к развалинам, опередив бежавшую Кильку и двух мальчиков – с его-то комплекцией! При всем при том он успел подумать: «Бегут на помощь, значит, не все потеряно в нашей жизни». А троица притормозила, увидев, как впереди них скачет по камням округлое существо на двух ногах. Вбежав, Джидай завертелся на месте, взревев нечеловеческим голосом:

– Свет! Дайте свет!

Килька взвизгнула от испуга – дура. А Федька молодец, Джидай никогда не подумал бы, что пацан умеет быстро соображать, однако умеет. Федька ринулся к нему, мотая по стенам и камням довольно ярким лучом фонарика. Остановился он рядом с Джидаем, оба осматривались. Ну и куда теперь? Справа лестница, точнее, остатки от нее… Слева – проем… Впереди – проем…

К Джидаю с Федором подскочил Смайл, он, переступая с ноги на ногу, поворачивался вокруг своей оси с перепуганной миной и кричал, почему-то глядя вверх:

– Гарик!.. Гарик, ты где?.. Га-рик!..

Все прислушались. Включая Майку, переставшую скулить от страха. Но кроме сопения пацанов, других шумов (тем более звуков) не было слышно.

– Что за хрень! – процедил Джидай. – Где он? Га-рик!..

– Может… там? – поднял вверх указательный палец Смайл.

Федор и Джидай тоже запрокинули головы, изучая верх и освещая фонариками остатки второго этажа. Потолок провален, второй этаж как на ладони, отсюда разруха предстала во всей неприглядности по периметру здания. Туда забираться не было никакого смысла, так как лестница – одно названье. Впрочем, в игре выбирают места для написания кодов самые непредсказуемые и опаснейшие, при этом помечая шифровку цифрами, обозначающими степень опасности. И Джидай в другом случае залепил бы код где-нибудь на крыше, но салагам в сегодняшней игре он дал послабление: код нарисован белой краской на ступеньках лестницы, только его никто не видел сейчас. Что-то подсказывало Джидаю, Гарик тоже не увидел…

– Блин, куда он делся?! – кончилось терпение у Федора.

Идя к ребятам, Майка тоже водила лучом фонарика в поисках приятеля, но оступилась и со всего маху села на костлявую пятую точку, выпустив фонарик из руки. Вскрикнуть не посмела, а закусила губу до крови. Меньше всего ей хотелось сейчас, чтоб кто-то еще услышал ее крик, кроме тех, кого она видела собственными глазами. Это безотчетный страх перед неизвестностью, доставшийся от предков с незапамятных времен. Потянувшись за фонариком, Майка, все еще сидевшая на камнях истории, снова потеряла равновесие и завалилась вперед.

Но теперь!.. Она увидела ноги… Впереди высилась груда строительного мусора: радиаторы, доски, беспорядочно скрученный ворох проволоки, кирпичи и много всякой всячины. Майка не знала: то ли радоваться, то ли испугаться, она осталась в той же позе – на коленках с протянутой вперед рукой.

– Джидай… Федя… – робко позвала.

– Чего? – отозвался Федор.

– А вон там ноги… в кроссовках… – боязливо пролепетала Майка.

Джидай, Федор и Смайл подскочили к ней, подняв густые клубы пыли, и посмотрели на кучу мусора. Ничего не увидели.

– Какие ноги? Какие кроссовки? – прорычал Джидай.

– Опустись ко мне и глянь сам! – огрызнулась девочка, ее не научили относиться к старшим с почтением.

Бухнувшись на колени, Джидай еще и нагнулся к полу, чтоб увидеть то, что видела наглая Килька. В следующий миг он забыл про девчонку. Джидай вдруг ощутил все свои позвонки и ползающих по ним мурашей, предвещавших беду.

Действительно, среди вороха проволоки он рассмотрел ноги в кроссовках – одна стояла на полу, вторая ступня была подвернутой. Что бы это могло значить? Да ничего хорошего, ведь Гарик не ответил им, а ноги наверняка его. Джидай вскочил, вырвал фонарик из рук Смайла и ринулся к груде мусора.

Да, это был Гарик…

Он лежал на досках спиной, зацепившись подмышками за радиатор и трубы, стоявшие вертикально. Подойти к нему оказалось проще простого – с другого бока, что и сделал Джидай. Ворох проволоки явился парню своеобразным матрацем, а голова свесилась набок, притом подбородок упирался в грудь, и глаза смотрели в сторону, словно заметили там нечто прелюбопытнейшее.

Джидай с Федором приближались к нему с осторожностью рыси, подкрадывающейся к добыче. За ними шли Смайл и Майка. Придерживая молодежь, которая еще не поняла, что именно случилось, Джидай подошел к Гарику вплотную, посветил…

– Что с ним? – нервно бросил ему в спину Ром, стоя в отдалении.

Джидай попятился, сделав пару шагов назад, – даже для него, взрослого мужчины, зрелище жутковатое. Он повернулся к ребятам, но не сообщил о смерти, которая произошла, на его взгляд, по воле дурацкого случая: вероятно, парень оступился, упал и напоролся на прут – здесь вон сколько хлама. А через секунду Джидай понял, что случай тут ни при чем.

Сначала вскрикнула Майка, она разглядела: Гарик мертв. С мизерным запозданием раздался шорох – как будто камешки катятся по наклонной плоскости и сыплется мелкая галька. Все повернули головы и посмотрели наверх, ведь шорох раздался на втором этаже. Никого не увидели. Но услышали быстрые шаги, затем по звуку кто-то спрыгнул с внешней стороны, на улицу. Какие тут сомнения насчет «дурацкой случайности»! Джидай вытащил карточку Руслана из нагрудного кармана, сунул в руку Федора, выпалив скороговоркой: