Трескотней Жанна заговаривала ему зубы, а сама по сторонам искала спасительную соломинку, за которую хватается утопающий, сдаваться ему даром она не собиралась. Из принципа с собой в могилу утащит. А пока… Может, заорать, позвать на помощь? Кого?! Ну, Эдгарик выскочит… и что? Он не смог защитить семью Жанны, а ее, относившуюся к нему с первой встречи недружелюбно (мягко говоря), только поможет прикончить.

– А мой труп хочешь подбросить Эдгару, я правильно поняла?

– Убивать? Тебя? – тем временем кряхтел Алексашка, связывая пленнику руки поясом от куртки. – Сколько ты выпила, милашка? Но мысль неплохая, пожалуй, я подумаю. Вставай, помоги отнести этого урода в твою машину.

– Урода? – занервничала Жанна. – В мою… А зачем нужно нести его в мою машину?

– Приведем в чувство. Ну, вставай, баронесса хренова! Я те не Вовка, сам таскать это чмо не буду. Вставай! Разлеглась тут…

Ей ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться. Жанна подползла к телу, заглянула в лицо.

– Знаешь его? – спросил Сашка.

– Первый раз вижу.

– Бери за ноги… Куда! – тихо рыкнул он, когда она взялась за щиколотки мужчины одними пальцами. – Сама на ноги встань!

Сашка держал его под мышками, Жанна – за ноги. Хоть и недалеко нести, а бесчувственное тело весит, словно в него набросали камней. Жанна озадачилась: тело, как тряпка (только очень тяжелая), вдруг этот мужчина убит? А зачем он ей в ее машине? Что задумал подлый Алексашка?

– Эй, а почему он в отрубе? – полюбопытствовала она, дыша тяжело.

– Я погладил его по голове, – признался Сашка, тоже задыхаясь. – Резиновой дубинкой, ментовской. Приобрел по случаю. Хорошая штука, бьет наповал.

– Да? – нервно хохотнула Жанна. – А он не того?.. Ты проверил?

– В смысле?.. Тяжелый же, гад! А на вид – одни кости. Что ты спросила?.. А, нет, он жив. Я знаю, как бить… чтоб не убить…

– Слава богу, я не стану твоей соучастницей.

Не станет. Конечно. А вот трупом – вполне. Сейчас он ее прикончит, потом обоих положит в машину и столкнет с обрыва или с моста в реку.

– А почему мы его несем в мою машину? – полюбопытствовала Жанна. – Почему не в твою?

– Милая… (Такой интонацией произносят слово «гадина».) Ты забыла, что я не вхожу в число достойных людей, потому что у меня нет машины?

Принесли. Затолкали в салон на заднее сиденье. Сашка заставил Жанну сесть за руль, и она подчинилась, полагая, что злобный карлик наверняка притащился сюда с полными карманами оружия, как истинный бандит. Стоит ей сделать одно резкое движение – пах-пах! И нет Жанны.

– Дверцу закрой, – напомнил он, устраиваясь на заднем сиденье рядом с пленником. – Вода есть?.. Дай!

У Жанны осталась половина бутылки-огнетушителя, жалко яду туда не бросила. К ее удивлению, Сашка пить не стал, а, не скупясь, полил лицо полутрупа. Тот зашевелился, застонал, приоткрыл глаза и невнятно промямлил:

– Что такое… Что это?.. (Сашка склонился к пленнику ближе, чтоб тот увидел его.) Ты кто?

– Это ты – кто? – возмущенно воскликнул Сашка. – Предупреждаю: не ври. Я лично видел, как ты за ней крался и хотел ее убить, так что считай меня свидетелем покушения. А теперь к делу: кто тебя послал?

– Муж, – сказал пленный.

– Чей муж?

Сашка корчил из себя следователя, а Жанна думала, чем бы его «погладить», чтоб он лег рядом со связанным человеком. Она выкинула б обоих из салона и… Но услышав ответ пленника, Жанна повернулась к нему.

– Ее муж, – сказал Лев Кашуба.

– Вот как! – изумился Сашка и с торжеством вперился в Жанну своими маленькими глазками. – Значит, наш Вова заказал любимую Жанночку? Ай, как интересно…

– Он нанял меня присмотреть за женой, – сказал Кашуба. – Чтоб с ней ничего не случилось в его отсутствие.

Она не могла, ну, никак не могла себя сдержать, чтоб не вставить шпильку главному живодеру, то есть Алексашке:

– Что, думал, все такие же подлые, как ты?

Шпилька пролетела мимо ушей «живодера», его больше занимал пленник, который сказал:

– В нагрудном кармане удостоверение, посмотри.

Конечно, Сашка вынул из кармана куртки удостоверение, прочел и передал его Жанне…

– Стоп, ребятки! – Заваров поднял руки, когда охранники начали хором оправдываться. – Стоп.

Он не смотрел на двух молодых мужчин, пышущих здоровьем, ему не стоялось на месте, в его голосе чувствовались напряжение и недовольство, интонации были сухими. Всего-то! Алла ждала воплей с конвульсиями, подзаборную лексику и увольнений, то есть ждала заурядных приемов, какими пользуются распоясавшиеся работодатели. Она обманулась? Быть может, Гена при ней разыгрывает вежливость? Впрочем, ей не хотелось стать свидетельницей разноса по-русски.