Отключившись, Лагарфи посидел еще немного, прикидывая, что он еще за сегодня должен сделать, затем поднялся и вышел в приемную, невольно застав врасплох секретаря Жонао. Тот ударил по кнопке, чтобы погасить на мониторе окно с сериалом, но, что-то перепутав, только прибавил громкости.

– Я отлучусь ненадолго… – сказал полковник.

«…ты уже никогда не вернешься, потому что только она будет манить тебя взглядом…»

«О, не говори так!»

– Да, сэр, я понял. Если позвонят из «си-четырнадцать», что им сказать?

– Скажите, что я раздумываю об их предложении.

– Сенатор Росторн, сэр, он собирался подъехать, чтобы обсудить…

– «…только ты и никто другой!»

– «О, Аманда!»

– «О, Джозеф!»

Генерал сделал вид, что ничего не замечает, и Жонао приходилось делать то же самое, однако это было мучительно, ведь он полгода следил за развитием сюжета и вот теперь был вынужден отвлечься.

– Наври что-нибудь этому сенатору, а я удаляюсь.

– Хорошо, сэр.

Генерал выскользнул в коридор и поспешил к выходу из здания, вновь и вновь перебирая дела, которые за сегодня предстояло выполнить. Сначала важные, потом остальное.

На проходной его узнали, хотя он предъявил резервные документы. А значит, его водитель уже получил сигнал, что босс идет на стоянку, и стало быть, появится возле автомобиля раньше него.

Выйдя на крыльцо, генерал сплюнул от досады. Ну почему его опознали? И как?

Заметив его появление, по углам парковки шевельнулись скрытые в статуях купидонов камеры, отслеживая нервные движения директора службы. Дежурный сотрудник, скрывавшийся за поднятым капотом одного из автомобилей, осторожно выглянул из своего убежища.

Несмотря на отсутствие видимых часовых и высоких стен с колючей проволокой, здание службы было не так уж беззащитно.

Подойдя к своему служебному «Блэкберду», наряженному в лакированную манишку утилитарного семейного «Саабо», полковник обнаружил готового к трудовым подвигам водителя.

– Куда рванем, сэр?

– Кто рванет, а кто и спать завалится.

Генерал забрал у водителя ключи и улыбнулся.

– И что теперь? – удивился тот.

– Вали обратно в дежурку, а я один прошвырнусь.

– Но куда, сэр? – вырвалось у водилы.

– По бабам, разумеется.

– Как скажете, сэр, – нехотя согласился тот.

Прежде Лагарфи полагал, что не такая уж это сложная работа – вертеть рулем, давить на педали и время от времени посылать ругательства в адрес других водителей.

Но в реальности все оказалось сложнее, и это ему орали, чтобы смотрел за дорогой, включал повороты и все такое прочее. И что самое неприятное, он довольно быстро обнаружил хвост – микроавтобус с ободранным боком. Тот держался прямо за «Блэкбердом», не напирая на корму, но и не отставая дальше двадцати-тридцати метров.

Коммуникатор в кармане предательски задрожал, показывая, что тоже боится. Генерал был вынужден ответить.

– Мистер Козыревский? – спросил милый женский голос.

– Да, это я, – отозвался Лагарфи, подтверждая свое резервное имя.

– Нам ждать вас сегодня?

– Ну разумеется. Я уже в дороге.

– Принято.

Лагарфи дернул руль, сворачивая в переулок и заставляя микроавтобус с ободранным боком жечь свои тормоза. Преследователь сумел вписаться в поворот и сбросил обороты, ожидая новых маневров Лагарфи.

– Ну ладно, урод, – сказал генерал и остановил машину на дворовой стоянке. Затем вышел, хлопнул дверцей и поспешил в подъезд, на ходу щелкнув в кармане брелоком для подавления камер видеонаблюдения.

Потом нырнул под лестницу и стал ждать.

С момента назначения на должность он еще ни разу не использовал навыков, приобретенных на спецкурсе, куда пришлось кататься в течение полугода. Генерал вспомнил, как трудно было поначалу и как хотелось послать подальше все – и высокую должность, и людей, которые протолкнули его на этот пост. Одно дело – сидеть в удобном кресле, подписывая какие-то бумажки, и совсем другое – наматывать круги на солнцепеке и драться на кулаках с молодыми и сильными инструкторами, которые хотя и поддавались, но, случалось, давали понять, кто тут главный.

Однако позже он за этот курс был даже благодарен, ведь, помимо физической подготовки, с ним работали психологи, помогая, как они выражались, «распрямить плечи». И – да, он их распрямил и избавился от многий фобий, которые преследовали его до этого всю жизнь и которые он давно считал частью своей натуры.

На крыльце шаркнули подошвы, затем пауза, и, наконец, открылась дверь. Лагарфи достал пистолет – он не был намерен шутить, только не сегодня.

На полу проявилась тень преследователя, это был точно он, другой не стал бы так красться.