К двери кто-то подошел и на мгновение замер, чтобы постучаться.

«Морли или Перес», – подумал Смайли, угадывая примерную размерность их движений.

Раздался стук.

– Входите, – разрешил Смайли, и появился Морли, сотрудник второго ранга.

– Я закончил работу, сэр, и хотел бы уйти. Сегодня в моей квартире заменят нагревательный прибор… Этот, который для приготовления пищи.

– Ну да, я понял. Хорошо, идите, Морли. Завтра сведение отчетов будет закончено?

– О да, сэр. Осталась статистика электронной слежки за последний квартал.

– Отлично, Морли. Тогда до завтра.

– До завтра, сэр.

Морли покинул кабинет начальника и, пройдя по коридору несколько шагов, зашел в свое рабочее помещение, где убрал все копии источников в сейф и включил секретную сигнализацию, отключить которую без него не могли даже вышестоящие лица.

Постояв у двери кабинета, Морли посмотрел на три яркие лампочки под потолком. Ему столько света не требовалось, и можно было сократить яркость раз в десять, однако в здешних традициях было принято тратить много электрической или магнитолюминесцентной энергии, поэтому начальство требовало, чтобы сотрудники вели себя как аборигены. И приходилось соответствовать.

Надев шляпу и плащ, Морли вышел в коридор и захлопнул дверь, услышав, как замок встал на собачку.

– Уже уходишь? – спросил его появившийся в коридоре Перес.

– Ухожу.

– Ну давай, до завтра.

– До завтра, пока.

Морли подошел к двери и глянул на экран безопасности – за дверями на улице никого не было, и рядом с экраном на табло тревоги горел зеленый огонек – это означало, что за весь день наблюдения за периметром здания ничего подозрительного замечено не было. Этот огонек зажигала службы охраны, которая размещалась на втором этаже и частично в подвальном помещении, где стояла вся их аппаратура. Между прочем, вполне серьезная.

Морли вышел на улицу и поежился – дул холодный ветер, заставляя раскачиваться посаженные вдоль улицы деревья.

«Видимо, будет дождь», – подумал Морли и зашагал к проезжей части.

На самом деле, его совершенно не волновало – будет дождь или нет, если только это не мешает добираться с работы домой и из дома на работу. Но поскольку местные строго подчинялись этим условностям, Морли тоже начинал им подчиняться, сам того не замечая. И Перес тоже.

Поначалу они даже заучивали никчемные фразы, вроде: тепло сегодня. Ага, тепло. А вчера, холодина была. Ага, была.

Это казалось им полным бредом – какой смысл обсуждать погоду, если она была вчера? Потом, когда ловили себя на невольном воспроизведении таких разговоров, Морли, Перес и еще двое парней со второго этажа даже смеялись, а теперь настолько привыкли, что не видели причины для смеха. А что? Обычное дело.

Идти до своего дома Морли было недалеко – два с половиной квартала. Иногда он заходил в какой-нибудь бар – раньше, чтобы посмотреть, а сейчас все больше, чтобы посидеть и выпить коктейль, пробовать который местные избегали, но для Морли смешивали с готовностью – только плати. И после пары доз Морли начинал ощущать себя почти как дома. Легко заводил знакомства и, как ему казалась, начинал понимать весьма замысловатые и бессистемные шутки аборигенов.

После четвертой дозы накатывали грусть и тоска по утраченным формам и возможностям, зато, как говаривал Смайли, – этот мир практически ничейный, и, пока аборигены хватятся, мы его полностью приберем. Интересно, а что говорили своим подчиненным начальники жолкверов?

Кстати!

Морли достал из кармана датчик – размером с мобильный коммуникатор. Прибор засекал переговоры на сверхбуре – неуловимой для местных передатчиков связи. Переговорные частоты своих датчик игнорировал, но о посторонних тотчас докладывал сигналом или вибрацией, выводя на экран количество пойманных источников и направление передачи. Это очень помогало в том случае, если поблизости разворачивали операции жолкверы – синемордые твари. При адаптации их кожа в местном климате приобретала синеватый оттенок, но аборигены принимали это за смуглость, синеву видели только баснаки. Они, в свою очередь, отдавали в лимонную желтизну, но ее также замечали лишь жолкверы. Так они и узнавали друг друга в толпе и старались расходиться по разным сторонам.

Прошагав метров сто по людной улице, Морли свернул во двор – он всегда здесь ходил, чтобы срезать путь. Вдруг над его головой что-то пронеслось, заставив пригнуться и придержать шляпу.

– Ах ты… – покачал головой Морли, когда понял, что это летучая мышь. Каким-то образом они отмечали только чужаков, а от людей обычно старались держаться подальше.

Вслед за первой промелькнули еще две и скрылись где-то в темной кроне разросшегося клена.

Морли прошел двор и уже собирался выйти на другую улицу, когда рядом появилась женщина.

– Мужчина, развлечься не желаете?

– Нет, спасибо, – отмахнулся тот.

– Да ладно, дружок, я прямо здесь живу, даже скидку тебе сделаю…

– Извините, я спешу!.. – строго произнес Морли, когда проститутка преградила ему дорогу и взяла за локоть.

– Очень спешишь?

– Очень.

– А если так? – спросила она, и тут Морли почувствовал, как его руку пронзила парализующая боль от сработавшего шокера.

Две пары сильных рук подхватили его и потащили через арку на улицу. Морли понял, что женщина была лишь ловушкой и не следовало вступать с ней в разговор, но понял он это слишком поздно.