– Вот и славно. Вот еще, держи, – с этими словами он подал Роджеру две банковские карты.

– Это твои? – спросил тот, рассматривая карты и определяя их статус.

– Это твои. Я после отъезда копов навестил ту квартиру, ну и сделал обыск как положено, а не как они это себе представляли. Сразу нашел тайник, и в нем, кроме прочего, были эти карты. Связной должен был отдать их тебе, они чистые, я их по нашим базам проверял – нигде не указаны.

– Вот спасибо! – обрадовался Роджер.

– Не стоит благодарностей, приятель, ты сделал для меня немало.

– Хорошо, – кивнул Роджер, пряча карточки в карман. – Что теперь?

– Просто иди в корпус, там тебя ждут. Я постою здесь, пока челнок не взлетит.

– Отлично, Пит! – сказал Роджер, выбираясь из машины и выволакивая чемодан. – Может, еще свидимся?

– Может, и свидимся, – улыбнулся Пит, а когда Роджер отошел подальше, добавил: – Но это вряд ли.

И оглянулся: по шоссе в сторону пустыря мчались две машины, но Роджер был уже далеко. Вместе с вышедшим навстречу пилотом они уселись в электрокар и покатили к единственному стоявшему на полосе транспорту. Четыре других, накрытые пологами, дремали возле жестяного ангара.

Майор Сноу оглянулся снова, два автомобиля на шоссе притормозили у поворота и, качнувшись на выбитой дороге, поехали в сторону построек.

Тем временем электрокар уже остановился возле челнока, и пилот с Роджером стали подниматься по трапу на борт. Сзади скрипнули покрышки – два серых внедорожника остановились в тридцати метрах. На челноке запустился двигатель.

«Хорошо», – подумал майор Сноу и улыбнулся. Все шло так, как он и задумывал.

Из первого внедорожника вышли двое, из второго – четверо. Пассажир первой машины решительным шагом направился к машине майора. Тот продолжал сидеть, наблюдая, как челнок выруливает на взлетную полосу.

Вот двигатели выбросили пламя, и судно понеслось по неровному бетону. Мгновение-другое, и оно оторвалось от полосы.

В окошко постучали, майор повернулся и увидел бледное лицо и узкие сжатые губы. Именно так он себе это и представлял.

– Чего надо?

– Выйдите, Сноу, нужно поговорить.

Майор вышел и, услышав далекий грохот, обернулся – красная точка пламени указала на то, что сейчас челнок пробивает облачность, чтобы уйти в стратосферу.

– Сноу, полагаю бессмысленно спрашивать, куда отправился ваш друг? – спросил незнакомец, держа руки в кармане плаща.

– Разумеется, приятель. Мне не пришло в голову поинтересоваться. В нашей работе излишнее любопытство вредит репутации.

– Вы не оставляете мне выбора.

– Я это понимаю.

– Что ж…

Незнакомец вытащил пистолет и сделал три быстрых выстрела. Майор схватился за живот и, упав на колени, нашел в себе силы глянуть в лицо убийцы.

Он даже что-то сказал.

– Я не слышу! Говори громче!

Майор повторил, но в его состоянии это не улучшило результата. Изо рта полилась кровь, и он завалился на бок.

Убийца бросился к нему и принялся трясти обмякшее тело:

– Говори! Говори, я слушаю!..

– Он… тебя… грохнет… – пролепетал умирающий.

– Ах ты урод! – воскликнул убийца и, вскочив, принялся разряжать в распростертое тело патрон за патроном.

– Сдохни! Сдох-х-хни!.. – хрипел он в исступлении, вновь и вновь дергая спусковой крючок, но патроны скоро вышли, а рядом оказался один из сопровождающих.

– А говорили, что хлориклы совершенно спокойны и малоэмоциональны, – произнес субъект в таком же плаще и примерно с таким же выражением лица, правда, он был пониже ростом.

– А кто тут эмоционален?! Кто эмоционален?! – с вызовом проорал убийца, резко поворачиваясь к говорящему.

– Пронстон, я не желаю раздавить вас, чтобы любоваться цветом ваших новых внутренностей. Мы потеряли двух лучших агентов, которые вам не чета, поэтому вы обязаны заменить их. Очень бы хотелось, чтобы у вас все вышло как надо. Очень бы хотелось, Пронстон.

Сказав это, субъект развернулся и пошел ко второму внедорожнику. Перед ним распахнули дверцу, он сел, и следом за ним погрузилась свита. Машина развернулась и поехала прочь, а от первого внедорожника к убийце подошел помощник.

– Ну что, сэр, какие теперь у нас планы?

Пронстон вздохнул. До переформатирования он был одним из самых уравновешенных субъектов культуры, а теперь сам себя не узнавал. Может, был какой-то сбой? Может, кто-то плохо выполнил работу по форматированию, и эту сволочь следует наказать?

– Вы снова нервничаете, сэр.

– С чего ты взял?

– По глазам видно.

Глаза, лицо, еще этот нос и уши. Раньше без всего этого он как-то обходился и был в курсе всего, что происходило вокруг, но после переформатирования… Теперь изменилось абсолютно все, и он был вынужден как-то приспосабливаться.