– Я воды хочу, трубы горят.

– А ты разве не похмеляешься? Вы же, алкаши, всегда похмеляетесь.

– А я похож на алкаша?

– Похож.

Роджер вздохнул, потом помассировал лицо и поднялся.

– Короче, вода есть?

– Да, вон в углу кулер, только он не охлаждает. Но воды полно.

Преодолевая головокружение, Роджер подошел к источнику воды и, взяв стаканчик, набрал себе половину, потом понюхал, попробовал и повернулся к Энше за объяснениями.

– Она с лимонным соком, мистер. Я люблю, чтобы с витаминами.

– Да какой, на хрен, с витаминами? Ею можно унитаз чистить!..

– Не может быть.

Энша подошел, попробовал воду и скривился.

– Похоже, переборщил.

– Уфф, – выдохнул Роджер и вернулся в кресло. – Когда у нас остановка?

– Через два часа. Большой Ургенч называется.

– Там нам дадут нормальной воды?

– Там дадут чего попросишь, там живут мои друзья.

– Хорошо, два часа я продержусь. А нет ли у тебя фруктов каких-нибудь?

– Лук есть.

– Лук? Какой лук?

– Зеленый лук. Я его тоннами поедаю. Правда, с него потом бздишь, но ради здоровья можно и потерпеть.

– Но лук – не фрукты.

– Лук – это лук. Принести?

– Ну, принеси. И тушенку, что ли, будем клин клином вышибать.

Энша принес лук, самый настоящий, зеленый, который хранился в упаковке с нейтрализатором. Они вскрыли одну и съели лук на двоих. Нельзя сказать, что Роджеру после этого полегчало, но стало как-то иначе, и он попросил тушенки. Однако еда не шла, он сходил в гальюн, но и там без особых успехов. Его организм требовал воды или… Или следовало выпить еще, раз воды не было.

Первые глотков десять-пятнадцать – просто через силу, потом пошло легче, и к тому времени, как Энша связался с диспетчером Большого Ургенча, Роджер чувствовал себя хорошо безо всякой воды.

– Как слышите меня, Ургенч? Я Энша, позывной «Эспозито»!.. Але, Лерой, как вы там?!

– Нету здесь никакого Лероя, – ответил неуверенный женский голос.

– А где же он? – удивился Энша.

Слышно было, как женщина шепотом с кем-то яростно переругивается.

– Але, вы там куда пропали, Ургенч?! – забеспокоился Энша.

– Я здесь, Эспозито, просто мне подсказали, что Лерой вышел. В сортир.

– Ладно, вышел, значит, вернется, возьмите меня на причал, у вас там местечко найдется, или нужно подождать?

– Сейчас, одну минуточку…

И снова какой-то неясный шепот. Энша покачал головой и, повернувшись к Роджеру, заметил:

– Приглашать в диспетчерскую будку бабу – самое последнее дело. Правда?

– Смотря какая баба, – сказал Роджер, снова прикладываясь к бутылке. Сейчас ему показалось странным, что вчера он хотел завязать. Сегодня такого желания не было. Совершенно.

– Эспозито, ты еще здесь? – снова спросил женский голос.

– А куда же я денусь, милая?

– Короче, вставай на цэ-двадцать восемь.

– Си-двадцать восемь?

– А, точно – си… Вставай, короче, теперь мы разобрались.

– А загрузка будет?

– Думаю, да. Будет загрузка. Полная.

Когда корма челнока вошла в захваты, мигнуло освещение, и дрогнули обороты двигателей, но потом все наладилось.

– Нихренасе коротнуло! – воскликнул Энша, поправляя кепку. – Похоже они там совсем обдолбались!.. Лерой в сортире, в будке баба какая-то. Оно конечно, сторчаться возле товара нетрудно, но ты же понимать должен, чего пасешь, правильно?

– Правильно, – кивнул Роджер и посмотрел на этикетку бутылки, которую держал в руках.

– Я вон сколько лет катаюсь и не сторчался, потому что предпочитаю траву, крепкую, но все же натуральный продукт. А синтетику пусть другие глотают, это не по мне. Согласен?

– Полностью, – кивнул Роджер. – Я тоже полностью это… за натуральное.

– Ты пойдешь со мной?

– Ты же говорил, что друзья…

– Друзья друзьями, но если обдолбанные – лишний ствол не помешает.

– Я думал, ты им слово верное скажешь, загрузимся – и вперед.

– Что значит слово? У меня мешок налика, а они их должны пересчитать. На час, по-любому, мы тут застрянем. Заодно водички попьешь. У них там даже пиво в холодильнике водится – клиентов подманивают. К тому же вон у стенки какая-то лайба пришвартована, – Энша кивнул в сторону иллюминатора. – Непонятная какая-то лайба – мутная. Так что желательно вдвоем.

– Да не вопрос, Энша, надо – значит надо, – сказал Роджер, поднимаясь с кресла. Потуже затянул поясной ремень, проверил обойму, где теперь было двадцать два патрона вместо остававшихся восьми.