Священник бежал уже с полчаса, неторопливо и осторожно, временами поглядывая под ноги. За его спиной по-прежнему перекликались рожки, и по их звукам он мог примерно определить, что расстояние между ним и преследователями не уменьшается.

Зашло солнце. В его умирающем свете Иеро показалось, что заросли колючек сильно поредели. Да и под ногами все чаще попадался песок или мелкие камушки, а трава и всякие ползучие растеньица совсем пропали. Даже цвет почвы стал иным, не желто-коричневым, а голубо-вато-серым.

Внезапно звук рогов изменился; сразу два из них выдули короткую резкую мелодию, и беглец понял, что, обнаружив место побоища, они трубят общий сбор. Нахмурившись, он устремился вперед. Было мучительно думать, что это, возможно, отряд, посланный Лучар на его поиски, и что сейчас он уходит все дальше и дальше от своих друзей, однако шансов на такой исход оставалось мало. Конечно, он не знает, куда направлялся тот странный караван, и, стало быть, ему неизвестно, где он теперь очутился, но ясно одно — везли его с большой поспешностью и увезти успели далеко. Вряд ли людям принцессы удалось за столь короткое время взять нужный след и примчаться сюда. К тому же голубоватый оттенок почвы и исчезновение растительности однозначно говорили о том, что вскоре он встретится с новыми опасностями. Он уже вдоволь насмотрелся на такие места у себя на севере; подобная смена пейзажа означала, что он приближается к голубой пустыне Смерти.

Совсем скоро ему пришлось убедиться в правильности своих подозрений: кусты расступились, и перед ним возникла простирающаяся до самого горизонта пустошь, засыпанная голубоватым поблескивающим песком. Позади по-прежнему уверенно перекликались рога — знак того, что погоня продолжается.

У него не было ни воды, ни пищи, ни оружия, но после недолгих колебаний священник углубился в сверкающую пустыню. В конце концов, подумал он, этот вариант более предпочтителен, чем возможность снова попасть в руки врагов. Да и какой здесь мог быть выбор? По крайней мере, хуже, чем тогда, ему уже не будет.

С приходом ночи рога смолкли, но он продолжал упорно шагать вперед, придерживаясь западного направления. Спотыкаясь от усталости, Иеро медленно переставлял ноги, концентрируя внимание лишь на том, чтобы не свалиться. Один раз, не удержав равновесия, он опустился на колени; встать потом оказалось очень тяжело.

Кое-как он дохромал до пересохшего русла маленькой речушки; идти по ее каменистому дну было гораздо удобнее, чем по осыпавшемуся под ногами голубому песку. Здесь Иеро устроил себе привал, чтобы перевести дух и заодно пососать небольшой округлый камешек. Без еды его тренированное тело могло протянуть долго, а вот вода, по всей видимости, вскоре превратится в серьезную проблему.

Он поднял голову, обозревая безрадостный пустынный ландшафт, освещенный призрачным лунным светом. К югу, насколько хватало взгляда, протянулись обширные полосы поблескивающего песка, перемежавшиеся с нагромождениями источенных ветром валунов. На севере и востоке пейзаж казался примерно таким же, а вот на западе какие-то темные вершины закрывали низко повисшие над линией горизонта звезды — возможно, цепь невысоких утесов или что-то в этом роде.

Невероятным усилием воли священник заставил себя подняться. Если где-то здесь и найдется относительно безопасное место, то, скорее всего, у этих западных скал. Там наверняка должны быть какие-то пещеры или, на худой конец, расселины, где он сможет укрыться от полуденного зноя. Возможно, при некотором везении ему удастся обнаружить воду и пищу, что, вообще-то, было бы очень кстати.

Он уже сделал несколько неуверенных шагов в выбранном направлении, когда до его ушей долетел какой-то неясный звук. Застыв, Иеро напряженно вслушивался в окружающую его тишину, в тысячный раз пытаясь сфокусировать свою ментальную силу и раздернуть опустившийся перед ним занавес мысленной слепоты. И в тысячный раз ему пришлось сдаться, хотя было так тяжело поверить, что все его способности, весь огромный талант утрачен навсегда, выхолощен наркотиками, и теперь он, лишенный этого последнего оружия защиты, вынужден прозябать в этом безжизненном месте. Подавив невольный вздох, Иеро осенил себя крестом и пробормотал короткую молитву. К сожалению, в последнее время ему приходилось пренебрегать своими прямыми обязанностями — ведь, в конце концов, он не только принц, но и священник. И к тому же — хвала Господу! — пока еще живой священник.

Прихрамывающей рысцой он затрусил к холмам на горизонте, стараясь не обращать внимания на жажду и непрерывное голодное урчание в желудке. При этом он продолжал внимательно вслушиваться в окружающее его голубоватое безмолвие, но, казалось, единственным звуком здесь было лишь мерное поскрипывание песка под подошвами сандалий. Однако эта обманчивая тишина уже не могла обмануть его; пусть он утратил свои ментальные таланты, но где-то в глубине мозга все еще трепетал клубок оборванных и почти бесполезных теперь нервных связей, выжженный центр телепатических способностей, которые раньше предупреждали его об опасности. Интуитивно он ощущал, что в темноте ночи таится что-то хищное и злое; в этом не могло быть никаких сомнений, и внезапное затишье подтверждало его подозрения красноречивее всяких слов. Кто-то или что-то охотилось за ним, и, пока он не в силах оказать преследователю достойное сопротивление, придется бежать. Бежать и скрываться!

Иеро вновь сосредоточился на ходьбе, заставляя двигаться утомленные ноги. Он не питал иллюзий насчет своего нынешнего положения; пустыня Смерти — совсем не то место, где можно радоваться жизни.

Тысячи лет назад огромные пространства суши были выжжены ядерными бомбами, и некоторые из них до сих пор сияли по ночам мертвенным голубоватым светом, оставаясь все еще смертельно опасными для всего живого. Та пустыня, в которой оказался Иеро, представляла собой не самый худший вариант, и к тому же, как все северяне, он мог внутренним чутьем определять источники сильной радиации и обладал определенной сопротивляемостью к ней. Здесь же он ощущал лишь то, что сверкающие голубые пески уже истощили свой смертоносный заряд, однако это совсем не означало, что ему не грозит медленная гибель от лучевой болезни. Возможно, она лишь откладывается.