А здесь – каждый месяц убийство, постоянное, как луна. Это ведь всего лишь поговорка, верно? Он снял календарь со стены. Виды Италии, подарок Джино из закусочной. В какой фазе была луна? Было ли полнолуние шестнадцатого декабря, когда нашли тело Марии Уоткис? Нет. Но потом выяснилось, что тело пролежало два или три дня до того, как его обнаружили. Полнолуние было одиннадцатого января, в четверг. Фазы луны влияют на активность оборотней в кино, так ведь? Но ведь убийцу назвали Оборотнем, найдя труп на Вулф-стрит, а не потому, что он (или она) убивает при свете полной луны. Ребус все больше запутывался. А может, именно женщины находятся под влиянием лунных фаз из-за своего цикла?

Мэй Джессоп умерла в понедельник, пятого февраля, за четыре дня до полнолуния. Шелли Ричарде умерла в среду, двадцать восьмого февраля, до полнолуния было еще далеко. Моррисон сказал, что ее случай – самый необычный, следы укусов не похожи на другие. А Джин Купер умерла ночью в воскресенье, восемнадцатого марта, за два дня до весеннего равноденствия.

Он швырнул календарь на стол. Не было никакой взаимосвязи, никакого логического объяснения. Кого он пытается обмануть? Это ведь не кино, где главный герой внезапно натыкается на правильный ответ. В жизни легких путей не бывает. Может, Флайт и прав: расследование – это прежде всего рутина и совокупность показаний в суде. Ни психологические выверты, ни изучение волчьего воя на луну не приведут его к истине. Он не может предугадать, когда Оборотень нанесет очередной удар. Он по-прежнему ничего об этом не знает.

Флайт вошел в кабинет, покачиваясь от усталости, и плюхнулся на стул, который издал протестующий скрип.

– Мне наконец удалось пробиться к Кэт, – сказал он. – Я поделился с ней твоими идеями, и она обещала подумать над этим.

– Как это мило с ее стороны.

Флайт свирепо взглянул на него, и Ребус воздел вверх руки, прося прощения. Флайт кивнул в сторону календаря:

– Что ты задумал?

– Не знаю, ничего особенного. Думал, есть какая-то взаимосвязь между календарными датами и нападениями Оборотня.

– Ты имеешь в виду фазы луны, равноденствие, это, что ли? – Флайт заулыбался. Ребус задумчиво кивнул. – Черт возьми, Джон, я уже думал над этим. Более того… – Он достал какую-то папку и протянул ее Ребусу. – Взгляни: я сравнивал цифровые показатели, расстояние между местами преступлений, возможные средства передвижения – Оборотень ведь достаточно мобилен, знаешь, я думаю, у него должна быть машина. Я пытался выяснить, было ли что-то общее между жертвами, узнал, в какие школы они ходили, в какие библиотеки, чем увлекались – спортом, диско или чертовой классикой. И знаешь что? У них нет ничего общего, ровным счетом ничего, если не учитывать тот факт, что все четыре – женщины.

Ребус просматривал содержимое папки. Несомненно, это был впечатляющий труд. Теперь ему стало понятно, что Флайт попал на высокий пост не по счастливой случайности, и не из-за хороших отношений с начальством, и не из-за пробивной силы. Его пост стоил многих лет тяжелой кропотливой работы.

– Я все понял, – сказал Ребус. И, подумав, что этого недостаточно, добавил: – Это впечатляет. Ты кому-нибудь еще это показывал?

Флайт покачал головой:

– Это все теория, Джон. Я пытаюсь ухватиться за соломинку, вот и все. Зачем морочить людям голову? К тому же помнишь историю о мальчишке, который для потехи кричал «Волки! Волки!»? А потом, когда действительно прибежал волк, никто не бросился его спасать, потому что никто уже ему не верил?

Ребус улыбнулся:

– И все же ты проделал колоссальную работу.

– А ты как думал? – спросил Флайт. – Кто я, по-твоему, шимпанзе во мраке? Я неплохой полицейский, Джон. Может, не эксперт, но я никогда и не говорил, что я эксперт.

Ребус открыл рот, чтобы бросить ему ответный упрек, но тут же нахмурился.

– Почему во мраке? – спросил он.

Флайт откинулся назад и расхохотался:

– Фрак, а не мрак, ты, придурок. Мрак и дурак, фрак. Это рифмующийся сленг. Боже мой, Джон, мне придется всему тебя учить. Знаешь что, почему бы нам не поужинать вместе сегодня вечером? Я знаю один неплохой греческий ресторанчик в Уолтхэмстоу. – Флайт помолчал, в его глазах заблестел лукавый огонек. – Он и в самом деле неплох, – сказал он, – потому что я однажды видел, как из окон вылетали пузыри…

Флайт весело улыбался, Ребус начал сосредоточенно думать. Пузыри? У них что, еда газированная? Они подают шампанское? Рифмующийся сленг. Пузыри.

– Пузыри и ацтеки, – сказал он. И, помолчав, добавил: – Греки. Правильно?

– Правильно! – вскричал Флайт. – Ты быстро схватываешь. Так как насчет греческого ужина? Или, может, индийский, тайский или итальянский? Тебе решать.

Но Ребус покачал головой:

– Извини, Джордж, я ведь уже договорился. Раньше…

Флайт изумленно откинул голову назад.

– О нет, – сказал он, – ты встречаешься с ней, верно? С тем… психиатром, черт бы ее взял. Я совсем забыл, ты же говорил мне за завтраком. А вы, шустрые шотландцы, времени даром не теряете, а? Приезжаете сюда, уводите наших женщин… – Флайт говорил это вполне добродушно, но Ребусу показалось, что за его словами и впрямь кроется неподдельная грусть от того, что им никак не удается вместе поужинать.

– Завтра вечером, Джордж, ладно?

– Идет, – ответил Флайт, – завтра вечером мне вполне подходит. Можно дать тебе один совет?