Адам сотрясался от хохота, и она, массируя ему спину ладонями, ощутила его полное расслабление, чему несказанно обрадовалась. Он сегодня действительно здорово поработал, и его мускулы дрожали от усталости.

— Когда мы поступили в среднюю школу, мама отдала нас в класс бальных танцев. Элизабет с грацией Джинджер Роджерс полностью отдавалась танцу. Я на первом же занятии пролила себе на платье пунш, да к тому же была на голову выше всех мальчиков в классе. Как я ни старалась, леди из меня не вышло, поэтому я на все плюнула и стала шутом класса. Учительница позвонила маме и предложила вернуть деньги за мое обучение, лишь бы она согласилась забрать меня. «Подрывной элемент» — кажется, она воспользовалась таким дипломатическим оборотом.

— Бьюсь об заклад, ты вздохнула с облегчением, навсегда покончив с бальными танцами.

Слегка нахмурившись, она словно над чем-то раздумывала.

— Не совсем так. Просто к числу моих неудач прибавилась еще одна.

Адам приподнял голову над массажным столом.

— Из-за того, что не удалось преуспеть в бальных танцах?

— Ну, это и еще миллион всяких других попыток. Элизабет всегда училась только на пятерки. А я прочно занимала второе место. Но это второе место оказалось настолько неуютным, что я намеренно спустилась ниже, только бы выдержать экзамены. Моя сестра была показательной ученицей, любимицей всех учителей школы, а я стала всеобщим наказанием. Чем бы ни выделялась Элизабет, я хотела быть полной противоположностью.

— Так сильно недолюбливала?

— Вовсе нет. Я люблю и обожаю свою сестру, просто рано поняла, что мне не удастся ни в чем на нее походить, поэтому лучше контрастировать на ее фоне. Другими словами, боялась затеряться в тени ее исключительности.

— Весьма сомнительно, чтобы ты затерялась, — с усмешкой произнес Адам.

— Перевернись. Только давай без стонов. У тебя уже все получается.

Он повернулся с помощью рук, слегка напрягая мышцы бедер, которые постепенно восстанавливали работоспособность. Перетащил себя со стола в кресло, а затем с кресла в кровать, практически не прибегая к ее помощи.

— Прекрасно! — одобрила Лайла, когда он наконец коснулся головой подушки. — Какие еще пожелания, пока я не ушла?

— Да хотелось бы еще кое-чего. — И простодушно улыбаясь, он конкретизировал желание.

Несмотря на свою язвительность и грубоватое остроумие, она густо покраснела.

— Этим я не занимаюсь.

— Никогда?

— Во всяком случае, не со своими пациентами.

— Сама же напросилась.

— Я имела в виду подать тебе сок, журнал, пульт управления телевизором.

— В таком случае, спасибо, ничего не нужно.

— Ладно, увидимся позже. — Она заторопилась к двери.

— Что за спешка? Ты куда?

— По магазинам.

— Зачем?

— Мне нужно кое-что купить.

— Что именно?

— Ничего, сугубо личное.

— Например?

— Какая назойливость! Ну, до встречи. Время бежит.

— Ты возьмешь фургончик?

— Нет, свою арендованную машину.

— Возьми фургончик. Я поеду с тобой.

Лайла покачала головой.

— Мне придется сделать несколько остановок. Ты устанешь прежде, чем я вернусь домой.

— Нет, не устану.

— Нет, устанешь. Кроме того, покончив с делами, я собираюсь часа на два задержаться в реабилитационном центре, помочь им.

— А как же я?

— Что ты?

— Как долго тебя не будет?

— Не знаю, Адам, — раздраженно оборвала она. — Какое это имеет значение?

— Сейчас я скажу какое, — надувшись, ответил он. — Я плачу тысячу баксов в день, чтобы ты за мной ухаживала.

— Но за хорошее поведение я имею право на свободное время, не так ли?

— Когда это, интересно, твое поведение было хорошим?

— Я пошла, — певуче проговорила она.

— Не уходи, — крикнул он ей вслед. — А вдруг ты мне понадобишься.

— Но ведь есть Пит. Пока.

— Лайла.

— Что? — Она вновь обернулась и посмотрела на него снисходительным, но несколько нетерпеливым взглядом.

— Не убегай. — Он сменил тактику, оставил свои претензии и мягко подольстил ей: — Пит и вправду здесь, но не сможет же он посидеть и поговорить со мной.

— Мы с тобой разговаривали целое утро. Ума не приложу, что бы тебе еще сказать.

— Поиграем в дурака.

— Мы всегда ссоримся, когда в него играем.

— Тогда в покер.

— Не интересно. Ты всегда выигрываешь.

— В покер на раздевание.

— Не интересно. Я выиграю. Ты уже проигрывался до трусов.

— Тогда разденься до своих, и начнем на равных.

Она бросила на него тяжелый взгляд. Рассмеявшись, он перестал настаивать.

— Ну ладно, если покер на раздевание не подходит, посмотрим фильм по видику.

— Мы их все уже видели. И каждый по два раза.