— «Сахарная хижина»? Ты одна пошла в «Сахарную хижину»?

— Ну все та же песня. Часть вторая.

— Это самое злачное место на острове. Там есть все, что пожелаешь, начиная с кокаина и кончая венерической болезнью.

— Это мнение знатока?

Его глаза зло сверкали из темноты.

— Ты прекрасно себя чувствовала среди этого разгула, да? Ты даже оделась как девица в поисках приключений. Ты чудно вписываешься в эту толпу, где все чего-то ищут, творят все, что угодно, и чихать хотели на все остальное.

Она слегка наклонила голову и произнесла с некоторым кокетством:

— Пусть будет так, папочка. Я слегка повеселилась, но не встретила никого, с кем хотелось бы продолжить знакомство.

— Ты с кем-то трахалась?

Лайла вскипела, вначале от замешательства, которое затем переросло в ярость. Она так разозлилась, что не могла вымолвить ни слова. Адам же решил еще сильнее разбередить себе рану, которая все еще не зажила.

— Так ты за этим и ездила? — Он подъехал ближе и прикоснулся к ее бедрам. — Чтобы кто-то другой погасил тот огонь, который я вчера зажег?

Не сводя с него взгляда, она отступила назад, чтобы он не смог дотянуться, сорвала с себя венок и швырнула ему на колени. И только сейчас заметила бокал в его руке.

— Ты просто пьян. И я не собираюсь выслушивать твои допросы и оскорбления. Но да будет тебе известно, что, если бы я и впрямь отправилась, как ты мерзко выразился, трахаться, то тебя это вовсе не касается. — И уже с последней ступеньки лестницы она нанесла ему последний удар: — Дай Бог тебе доброго утра с похмелья.

Бог не внял.

На следующее утро, когда она появилась, он не смог оторвать головы от подушки. Лежал с зеленым лицом, выражавшим одно желание — умереть.

— Никакого баскетбола сегодня? — спросила она высоким, пронзительным голосом. — Никакой Уитни Хьюстон?

Адам угрожающе глянул на нее из-под нахмуренных бровей.

Лайла исполнила неуклюжий, но восторженный пируэт и продолжила:

— А я чувствую себя изумительно! Утро поистине великолепное. Ты оценил омлет с ветчиной, который Пит приготовил по особому рецепту? — Адам застонал. — Пальчики оближешь. Сколько сыра. Прямо сочился, когда я…

— Заткнись, Лайла, — сквозь зубы, со злостью процедил он.

— А в чем дело? — Она вытянула губы. — У Адама болит животик?

— Убирайся отсюда к черту, оставь меня в покое.

Она засмеялась.

— Я ведь предупреждала. Не моя вина, что ты не послушался. Что ты пил? Джин? Водку? Виски? Бренди? — Он застонал и с несчастным видом схватился за живот. — Ах, бренди. Довольно дорогая выпивка. Но ты ведь можешь себе это позволить, царь Мидас?

— Я убью тебя.

— Сначала придется поймать меня, Кэйвано. А ты никогда не сможешь сделать этого, лежа на своей винной бочке. Ну хватит, вставай, начинаем работать.

Она взяла его за руку и попыталась приподнять. Адама словно пригвоздили к подушке, он не мог и пальцем пошевелить.

— Ну, давай. Шутки в сторону. Пора приступать.

— Я не двинусь с места.

Уперев руки в боки, она глянула на него с отвращением.

— Таблетка или две аспирина помогут?

— Нет. Только смерть.

— Насколько мне известно, от похмелья еще никто не умирал, хотя уверена, молили об этом миллионы. — В ее голосе все еще сквозило хорошее настроение. — Ты совсем по-другому заговоришь, когда выпьешь аспирин… в том случае, если Бог простит и позволит тебе выжить.

Лайла ушла в ванную и тут же вернулась с тремя таблетками аспирина в одной руке и стаканом воды в другой.

— Вот, прими.

— Не хочу я этот чертов аспирин.

— Тебе будет легче упражняться.

— Я и не собираюсь сегодня заниматься. Я чувствую себя как в сортире.

— И кто в этом виноват? — Ее терпение, казалось, вот-вот лопнет. Голос уже зазвучал резко и скрипуче. — Сейчас же прекрати это ребячество и прими аспирин.

Разжав его ладонь, Лайла вложила туда таблетки. Он с силой швырнул их в другой конец комнаты. Они с легким шорохом покатились по полу. Этот едва слышный звук произвел эффект разорвавшейся бомбы — Лайла что было сил швырнула стакан с водой ему на колени. Это заставило Адама оторваться от подушек. Он подпрыгнул, задохнувшись от удивления, жутко побледнел и с недоумением уставился на растекающуюся по его бедрам воду. Не успел он прийти в себя от изумления и ярости, как вдруг послышался звонок в дверь.

Пит отправился в ближайший магазин за покупками, поэтому Лайле пришлось открыть самой. Напоследок испепелив Адама взглядом, она вышла из комнаты, вприпрыжку спустилась с лестницы и широко распахнула дверь. Трудно сказать, какая из женщин при виде другой была ошарашена сильнее.

Гостья первой обрела дар речи и спросила Лайлу:

— Вы кто?

— Нам ничего не нужно.

— Что не нужно?

— Ничего из того, что вы можете предложить, леди.

В ответ брюнетка резко выпрямилась. Ее правильное лицо вытянулось настолько, что казалось на нем не было ни единой складочки или морщинки.