Вот как это произошло.

Летом 1505 года неожиданно «заворовал» Мегмет-Аминь, царь Казанский. Он дождался дня Ивана Предтечи, когда в Казани открылась большая ярмарка с участием русских купцов, привезших множество серебра. Казанцы напали на торговых гостей и учинили кровавую расправу. Уцелевших от смерти русских погнали на продажу в ногайские улусы.

Мегмет-Аминь пограбил столько серебра и самоцветов, что заполнил ими особую палату. Вся Казань оделась в дорогой шелк.

Торговля и связи Москвы со странами Востока были поставлены под угрозу, пока Мегмет-Аминь, успев натворить немало вреда, сам не запросил о мире и дружбе. Михайло Кляпик Еропкин был избавлен от постылого плена и вернулся в Москву, чтобы вскоре отправиться по посольским делам в Литву.

В те годы с двором Максимилиана поддерживал связь князь Михайло Глинский-Дородный. Жизнь его достойна внимания и пристального изучения, хотя не следует забывать, что он запятнал свое имя изменой московским знаменам.

Предок Глинского, считавший себя потомком Мамая, когда-то пришел к Витовту в Литву и остался там.

Известно, что он основал Глинск, Полтаву и другие города. Глинские превратились в самых могущественных князей Литовской Руси.

Сам Михайло Дородный получил образование при венском дворе, затем отправился в Италию. В Риме он отошел от православия и уклонился в латинство, что по русским понятиям являлось тяжким проступком.

Он служил Максимилиану Первому, когда тот еще был королем Римским, то есть между 1486 и 1493 годами. Максимилиан больше всего жил в Нидерландах. Надо полагать, что тогда там и находился Глинский. Вскоре король попал в руки граждан города Брюгге и был заточен в замке, окруженном глубоким рвом. Один из верных рыцарей хотел выручить короля и доставил пленнику плавательный пояс. Но потревоженные рыцарем лебеди подняли крик, и побег не был осуществлен.

Когда Максимилиан освободился из своего узилища, усмирение фламандцев было поручено Альбрехту Решительному, герцогу Саксонскому.

Михайло Глинский служил и у Альбрехта, когда тот был наместником Нидерландов и подчинял Фрисландию. Могучий конь нес Михаилу Глинского по гулким мостам Брюгге, фрисландским вереснякам и ледяному лону каналов, по которому мчались на сверкающих коньках свободолюбивые фризы.

Бельгия, виноградники саксонского Мейсена, холмы Рима и сады Вены — все это прошло перед взором Глинского. Есть сведения, что он побывал и в Испании.

Около 1492 года Михайло Дородный появился в Литве, при дворе Александра Ягеллона, заняв место среди самых знатных вельмож государства.

Вскоре ему пришлось отправиться в новое путешествие.

Менгли-Гирей задумал строить крепость Кара-Кермен на месте Очакова, считавшегося литовским владением. Глинского послали в Крым для переговоров с ханом, но тот насильно задержал у себя князя Михаилу. Великий князь Московский, обрадовавшийся случаю, просил крымский двор выдать Глинского, но Менгли-Гирей не согласился на это.

В 1500 году Глинский был министром двора у Александра Ягеллона, вскоре получившего королевскую корону. Потомок Мамая владел домами в Троках, Турове, Вильне, Рай-городе, носил титул наместника Утенского, Вельского и иных городов польско-литовского государства.

Он вошел в такую силу, что последний властелин Золотой Орды Шиг-Ахмет за год до своего падения отправлял к Глинскому послов с дорогими дарами.

Года через четыре Менгли-Гирей, решив обратиться к польскому королю, прежде чем сделать это, сносился с могущественным князем Михайлой. К Глинскому стекались вести из Крыма, с Яика и, может быть, даже из Сибири и страны хивинских татар.

В 1506 году Глинский оказал большую услугу королю, разгромив татарские полчища, вторгшиеся в Литву. Александр Ягеллон уже дышал на ладан. После его смерти стал царить Сигизмунд. С ним Глинский не ужился и начал искать покровительства Москвы. Он лелеял честолюбивые мечты насчет княжения в Киеве, где воеводой был его брат Иван, более известный под прозвищем Мамая.

В 1508 году Глинский поднял свой меч против Литвы. Он заключил союз с крымскими татарами, господарем Молдавии и стал звать московские рати. Побивая литовских вельмож, Глинский захватил Гомель и Мозырь в Белой Руси, собирался ударить по Ковно, чтобы освободить из темницы несчастного царя Золотой Орды.

Но московские войска не вступили в битву с Сигизмундом, и Глинский, уже присягнувший на верность Василию Третьему, явился в Москву. Там его щедро одарили азиатскими скакунами, дали костромских и галицких ратников, пожаловали Малоярославцем и Боровском.

Михайло Глинский тотчас же стал убеждать великого князя установить связь с императором Максимилианом и вызвался отправить грамоту цесарю. Есть намеки на то, что Глинский сам ездил к цесарскому двору.

Так или иначе, бывалый и образованный Михайло Дородный явился для Москвы живым географическим справочником. Изъездив столько стран Западной Европы и наслышавшись там рассказов об открытиях португальцев и испанцев, повидав при дворе Максимилиана путешественников и космографов, князь Глинский не скрыл своих познаний от московитов.