Тон ее потерял начальную бодрость, тем не менее она продолжала:

— Очевидно, епископ уже отобедал, ибо это случилось, когда Конрад вновь направился к дому. — Она теперь стояла возле тела, с нежностью глядя в мертвое лицо. Вытянув руку, коснулась холодного плеча под черным бархатом. — Свернув за угол, он оказался перед двумя монахами, один из которых нес для него письмо. Когда он приблизился, чтобы взять письмо, его закололи в сердце!

Она откинула мантию, покрывавшую неподвижную грудь, и глазам Иден предстали глубокие рапы под запекшейся от крови разорванной туникой.

— Да смилостивится Господь над его душой! — прошептала Иден.

Заметив, что взгляд Изабеллы не может оторваться от ран, она осторожно вернула покров на место.

— Это произошло, — с печальной простотой сказала Изабелла. — Обратно его не вернешь.

Ее лицо приняло выражение холодной жестокости:

— Но осталось мщение! Одного из них растерзали прямо на улице! Зато другой надежно упрятан в моей темнице. Он будет жить, пока не укажет руку, направлявшую это убийство. Он будет жить и просить о смерти.

— Поступайте с ним как знаете, — сказала Иден, почувствовав, что настал ее черед, — но в этом нет нужды. Я могу назвать вам имя.

Она заметила на бледном лице замешательство, смешанное с недоверием. Пока тянулась долгая ночь, она была уверена, что этот момент наступит. Сейчас она раздумывала, выбирая между желанием возмездия и справедливостью. Она расскажет то, что знает... но, как бы сильно ей ни хотелось, не станет упоминать о том, что, хоть и было наверняка правдой, все же пока относилось к области догадок.

— Шейх Рашид-эд-Дин-Синан — спокойно сказала она, — предводитель ассасинов.

Она ничего не стала говорить ни о Ричарде Плантагенете, ни о Ги де Лузиньяне. Пусть тот несчастный в темнице расскажет больше... если сможет.

После первого момента удивления Изабелла вспомнила довольный смех Конрада после захвата одной из лучших галер Рашида и восприняла известие с горестной обреченностью. Но даже в своем несчастье она не удержалась от любопытства по поводу того, как сумела Иден проникнуть в подобную тайну.

И вот, пока рассвет рассеивал тени в этой скорбной комнате, леди Хоукхест, скрупулезно и умело подбирая слова, рассказала историю своей неудачной попытки.

— Если бы Тристан не задержался из-за меня и сам успел бы в Тир...

Изабелла покачала головой.

— Если бы я выбрала другое время для купания, — сказала она. — Это уже не важно. Смерть его была предрешена.

Когда наступило утро, управляющий и слуги пришли просить позволения Забрать тело своего господина для подготовки его к погребению. Иден испуганно покосилась на Изабеллу, опасаясь, что с трудом достигнутое душевное равновесие может быть сейчас нарушено. Однако же этого не случилось — маркиза подняла голову и величественно отдала соответствующие распоряжения, пообещав еще раз прийти к телу под своды часовни, куда его должны были поместить с наибольшими почестями и подобающей пышностью.

После чего, по-прежнему держа себя в руках, она передала последнюю волю Конрада капитану его гарнизона.

— Ключи от города Тир не могут быть переданы никому, кроме посланника Ричарда Английского... или Филиппа Французского.

Когда капитан удалился с бесстрастным лицом, она с горькой иронией посмотрела на Иден.

— Он был верен своим союзникам до самого конца... даже умирая. Сделал ли для него столько же Ричард Плантагенет?

Пристыженная Иден опустила голову и промолчала.

— Он также наказал мне, — продолжала Изабелла приглушенным голосом, — вскоре опять выйти замуж... за сильного человека, который будет способен управлять городом. Тяжело ему было... да и мне тоже... думать об этом моменте... О Иден! — горько воскликнула она. — Из него вышел бы несравненный король!

Слуги отодвинули занавеси на высоких окнах, и Изабелла несколько мгновений простояла, стиснув кулаки, глядя на разгорающееся море вокруг огромной дамбы, построенной первым великим завоевателем — Александром Македонским. Он тоже умер слишком рано, успев, однако, подчинить себе половину мира. Немного погодя ее напряженная фигура обмякла, руки опустились.

— Теперь надлежит отдохнуть, — вновь спокойно произнесла она. — Не хотелось бы, чтобы ослабевшее тело предало меня, ибо я должна показать людям, что есть еще правитель в Тире. Только... прошу вас, Иден, пойдемте в мою спальню. Боюсь, я не смогу лечь одна в эту постель.

Сон помог восстановить силы, но принес также и ужасный, неизбежный миг пробуждения, когда то, что кажется обычным ночным кошмаром, сохраняет свою жестокую реальность и при дневном свете. Проснувшись в решительном настроении и поднявшись с постели, на которой она изведала все радости любви, Изабелла оделась в роскошное черное с золотом платье, цепочку на поясе которого оттягивали ключи от города. Иден она предложила темно-серое платье и серебристое покрывало для головы.