Домашние дела полностью заняли ее мысли, и она очнулась от забот уже далеко за полдень, когда желудок громко потребовал еды. К ее глубочайшему удивлению в доме было нестерпимо жарко от догоревшего камина, а на столе стояло большое блюдо с едой. Кьяра недоверчиво осмотрела бедро барашка, посыпанное травами, запеченное с желтым картофелем и пахучими корешками имбиря. Из кухни в этот момент вышла Адель в белом переднике поверх платья, неся в руках запотевший кувшин.

Она смущенно улыбнулась, сбавив шаг, и поставила кувшин на стол.

— Я очень благодарна тебе за мое спасение. Я подумала, что могу кое-что для тебя сделать, — проговорила она. Глаза у нее были необыкновенно лучистыми и глубокими.

Кьяра ощутила, как неприятно подрагивает что-то в груди и зло подавила это. Не хватало еще теперь чувствовать себя обязанной ей. Это — ее заложница, ее заказ, товар, за который она получит тысячу золотом. На эти деньги она сможет обеспечить Равенне такую жизнь, что той не захочется больше уплывать в дальние края. У нее будет все, что она пожелает. И она останется навсегда в этом доме.

Наемница кивнула своим мыслям и бросила:

— Не стоит благодарностей.

По лицу Адель пронеслось легкое облачко разочарования, но Кьяра уже не смотрела на нее. Она быстро достала тарелки и приборы и уселась за стол. В молчании они поели. Мясо было нежным и ароматным, картофель — сочным. В кувшине оказался ледяной морс из ягод, которые были у нее заморожены в леднике еще в незапамятные времена. Кьяра ела, глядя в свою тарелку и чувствуя взгляд дворянки. Дожевав последний кусок, она запила морсом и проговорила:

— Неплохо. Тебя учили готовить?

— Да. Это входило в мое образование, — зарделась девчонка.

Кьяра кивнула, не зная, что ей еще говорить. Судя по довольному лицу Адели, она уже сказала все, что было необходимо.

Внезапно наемница разозлилась. Что позволяет себе эта девчонка? Живет у нее в доме, разгуливает в переднике и готовит ей обед! А потом еще и радуется, что Кьяре понравилось! Она же всего лишь заложница! Она вовсе не Равенна…

— Я пройдусь. Вернусь к вечеру.

Кьяра резко отодвинула стул, встала и вышла из дома. Расстроенный взгляд девчонки жег лопатки. А что она хотела? Чтобы я на руках ее в спальню отнесла за такой обед?!

Длинные ноги несли ее вниз с холма. Она пробежала сквозь каменное ущелье и углубилась в бурелом. Когда-то давно в горах прошел ураган, и столетние сосны поломало и раскидало как спички, образовав на первый взгляд непроходимые завалы по всему горному склону. Но Кьяра уже наизусть выучила каждый камень и каждую веточку, расположение каждого пня и корня. Ловко преодолев завалы, она выскочила на открытую поляну. Здесь стоял старый кедр, истекавший смолой, словно слезами. Его крона накрывала тенью всю поляну. Землю усыпал слой хвои.

Кьяра встала прямо напротив него и по привычке потянулась к сапогам. В обоих были потайные карманы с метательными кинжалами. Выхватив ножи, наемница с ненавистью метнула оба в широкий ствол дерева. Ножи вошли в древесину как в масло и застряли вплотную друг к другу. Широкими шагами она направилась к дереву, чтобы вытащить их.

Почему мир такой гадостный? Почему люди, которых мы любим, не любят нас? Кьяра выдрала ножи и зашагала обратно. Неужели я недостаточно хороша? Я сильна, умна, красива. Я горяча в постели, я умею любить всей душой и всем телом. Ножи со свистом рассекли воздух. Что такого нет во мне, что есть в тех смуглых западных шлюхах, которых она яростно берет? Или в холодных чопорных северянках, о которых ей остается только мечтать, потому что их вера не позволяет им спать с представителями других народов? Десять шагов до дерева и обратно. Я отдала ей все, что у меня было: свою душу, тело, жизнь. Я построила для нее дом и набила его ее любимыми игрушками, чтобы она могла играть с ними столько, сколько она захочет. Я научилась убивать и не жалеть, пить и не пьянеть, спокойно смотреть, как она заигрывает с другими женщинами и шепчет им на ухо о далеких таинственных берегах, куда отведут их ее руки и губы. Кьяра яростно замахнулась и швырнула ножи. Почему она не моя?!

Замах был слишком сильным. Один из ножей отлетел обратно и рассек кожу на бедре. Кьяра охнула от неожиданной боли. Яркая алая кровь струей хлынула вниз по ноге, а вместе с ней из глаз полились горячие слезы. Наемница осела на усыпанную хвоей землю.

— Вернись ко мне! — прошептали ее губы. — Где бы ты ни была, вернись ко мне! Ты так мне нужна!..

Она еще долго плакала одна на поляне посреди заросшего, переломанного леса, и темная кровь пропитала сосновые иголки, окрасив их в алый. Потом Кьяра выдохнула, вытерла слезы и перевязала ногу оторванным от топа куском ткани. Рана была неглубокой, но длинной, кровь никак не желала останавливаться, тут же проступив сквозь белую ткань. Собрав ножи, наемница распихала их по сапогам и поковыляла в сторону дома.

Обратный путь отнял больше времени, чем она думала. Деваха-то, наверное, уже удрала. Действительно, чего ей ждать-то? Сама дура! Нужно прекратить психовать и взять себя в руки. Семь сотен золота теперь для нее потеряно. Да и те три придется вернуть. А потом нужно будет взять какой-нибудь небольшой заказ, который бы покрыл затраты на этот. Или просто плюнуть и пожить здесь одной в горах, пока не закончатся закупленные продукты. А потом уже искать работу.

Сосны тихо качались на ветру в ярко синем небе. Кьяра прошлепала через ручей и полезла на холм. Дверь в дом была открыта, легкую прозрачную внутреннюю занавеску покачивало на ветру. Удивлению наемницы не было предела, когда из дверного проема выглянула дворянка.