Тяжесть на ней приподнялась на руках и оказалась красивой женщиной. Адель округлила глаза, когда черные тонкие косицы мазнули ее по лицу. На фоне светлеющего утреннего неба и догоравших в нем звезд застыло женское лицо с широким, чуть выдающимся вперед подбородком, прямым носом, который пересекал ровный короткий шрам. На нее смотрели глаза цвета потемневшего от времени золота с чернильно-черными ресницами. Адель вдруг подумала, что это одно из самых ярких и запоминающихся лиц из всех, что она видела.

Женщина криво ухмыльнулась и спросила:

— Ну что, набегалась?

— Кто вы? — с вызовом вздернула подбородок Адель, но тут же испуганно вжалась в траву.

Лицо женщины было слишком близко, янтарные глаза пытливо изучали ее, а красивые губы застыли в нескольких сантиметрах от ее губ. Никто еще никогда так близко не подходил к ней.

Женщина сокрушенно покачала головой и слезла с нее.

— Да, с тобой будет тяжело. Ладно. Можешь называть меня Кьяра.

Сильные руки подхватили ее под мышки, Адель испуганно пискнула, когда ее подняли и поставили на ноги. Кьяра обошла ее и встала напротив.

Она была выше на ладонь и лет на десять старше, чем Адель. На ней была черная облегающая куртка со стоячим воротником, черные штаны и мягкие сапожки до колена. На поясе в ножнах висел длинный кривой кинжал.

Адель осторожно изучала ее, не зная, что ей делать. Бежать уже не получится. Ноги ныли, да и связанные руки этому не способствовали. Кричать? Они стояли на дне оврага, над головой тихо шелестели под ветерком купы деревьев. Вряд ли вокруг были люди. Да к тому же Кьяра выглядела не слишком довольной, сложив руки на груди и с ног до головы оглядывая ее. Адель подумалось, что та вполне может силой заткнуть ей рот. Оставалось одно: вызнать все, что в ее состоянии, а потом уже решать.

— Не сильно я тебя? — Кьяра оглядела ее исцарапанные ноги, запачканную и порванную рубашку. — Хотя считай, что это честно: купание в крапиве взамен на почти сломанный нос.

Адель неуверенно двинулась в бок и завизжала, когда крапива впилась в обнаженное тело. Она дернулась в другую сторону: листья снова прошлись по коже, оставляя волдыри. От ее визга Кьяра поморщилась.

— Ты лучше не скачи. Еще больше обожжешься.

Она замерла, дрожа всем телом и всхлипывая. Слезы боли, злости и отчаянья потекли по щекам. Что вообще здесь происходит? Что это за женщина и что ей от нее надо? Увидев ее слезы, Кьяра, казалось, смутилась.

— Ну-ну, не плачь. Давай-ка я помогу.

Унижение и стыд обжигали гораздо хуже крапивы, когда ее несли, перекинув через плечо, наверх из канавы. Рубашка едва прикрывала бедра, все пошедшие волдырями и испещренные царапинами. Ее лицо болталось в районе живота женщины, перед глазами мелькал кинжал в ножнах с оплетенной кожей рукоятью. Адель глотала слезы и стоически терпела, не сводя глаз с этого кинжала и мечтая набраться сил и зарезать эту проклятую женщину, пока ее осторожно не опустили на землю.

— Посиди пока тут. И не смей убегать. У тебя все ноги в крови.

Адель перевела затуманенный взор вниз. Ее голени были исцарапаны и кровоточили, пятку заливала кровь. Никогда она еще в жизни не чувствовала себя так плохо. Перед глазами все плыло от головной боли. Внезапно из ниоткуда появилась рука с флягой, ей предложили попить, и она жадно сделала несколько глотков. Через несколько секунд головная боль отошла, а еще через минуту исчезла, как не бывало.

Она выдохнула и смогла оглядеться. Кьяра посадила ее на траву на краю небольшой полянки посреди леса. Рядом стоял вороной жеребец, напряженно подергивая ушами и косясь на нее. Кьяра покопалась в седельных сумах и вернулась к ней, неся в руках какие-то баночки и бинты.

— Объясните мне, наконец, что здесь происходит, — хрипло выговорила Адель. Вместе с головной болью прошел и стыд, перекалившись в ярость. Увидев ее горящий взгляд, Кьяра хмыкнула.

— Ну если в двух словах. Меня наняли, чтобы тебя похитить. У тебя есть недоброжелатели, мечтающие получить твое наследство. Для этого тебя нужно было убрать из города. Поэтому какое-то время ты поживешь со мной.

— Кто нанял? Кому это могло понадобиться? — нахмурилась Адель.

Она догадывалась, что после смерти папы кто-нибудь обязательно попробует прибрать к рукам его состояние, но надеялась, что это произойдет не так скоро и не таким путем. При воспоминании об отце сердце болезненно сжалось. Она закусила губу, приказав себе быть сильной и ничего не бояться. Она же уже взрослая. Она сама может со всем справиться.

Кьяра намочила кусок бинта водой из фляги и осторожно принялась промывать рану на ее пятке. Адель настороженно наблюдала за ней. Руки у женщины были на удивление нежными, а движения — мягкими.

— Думаю, ты девочка умная и понимаешь, что имя заказчика я тебе сообщить не могу. — Она начала медленно втирать в саднившую рану мазь из баночки. Адель сощурилась, когда кожу защипало. Кьяра бросила на нее быстрый взгляд и вернулась к ноге, движения стали еще более невесомыми. — Считай, что тебе повезло: тебя просто убрали из города, вместо того, чтобы отравить во сне. Не думаю, что это продлится долго. Тебя заберут через какое-то время, когда ты согласишься подписать бумаги о передаче наследства в другие руки.