– Болтаешь, что торговка...
– поморщился Гракх.
– Не замечал за тобой раньше.

– Хорошо. Я остаюсь. Ты уезжаешь. Ты прав.

Он снова скрылся в жилом отсеке, по всей видимости напяливая бронекостюм.

Зарккан сидел молча, вперившись взглядом в убегающую вдаль дорогу. Здоровяк здорово его достал своей философией. Какая-то логика в ней была, но слабая, ускользающая. Неожиданная мысль заставила снова садануть по рулю: 'Какой болванки он напяливает броню?! Использовать ее исключительно в качестве поддерживающего экзоскелета - глупо! И так заряда батарей не хватит надолго, придется постоянно подзаряжать. А еще и лишний износ подвижных частей. Кому это надо?'

Если с электроникой все в порядке, то к механике брони у зарккана имелись серьезные вопросы.

'А если какой-нибудь Большой вождь захочет драться в полной амуниции? Вурст проиграет просто потому, что технически менее подготовлен'.

Муравьи, муравьи...

Они ползают по спине. Маленькие, жалящие твари. Каково это - быть съеденным заживо?

Проклиная себя, Гракх снова нажал на педаль газа. Тягач вздрогнул и тронулся с места. Дикари последовали рядом, точно почетный конвой. Рурк в жилом отсеке стих. Зарккан хотел только одного - чтобы у вурста не возникло желания о чем-нибудь спросить или что-нибудь сказать. Любое слово - и он точно развернет машину. Без глупых размышлений и сомнений.

Рурк ничего не сказал и в кабине не показался.

Они ехали до самого вечера. Молча. Не обменявшись ни единым словом. К вечеру тягач выбрался на возвышенность, заросшую густым кустарником. Дикари направились именно к ним.

– Эй, - позвал Гракх.
– Мы тут не проедем.

– Остановись.

Вырст выбрался из жилого отсека на улицу, о чем-то кратко переговорил с дикарями, затем вернулся.

– Лагерь за кустами. Близко. Идем пешком. За машину не беспокойся. Не тронут. Выставят охрану. Оружие возьми.

Гракху не очень понравилась идея оставить транспорт и припасы на попечение людей в грязных шкурах, но спорить он не стал. Прихватил 'плевок', ключи от тягача - и вышел.

Лагерь действительно оказался неподалеку. Кустарник скоро разошелся, уступив место свободной поляне. Хорошее место: с дороги совершенно не видно, а если кто проедет мимо - поднять свору грязных дикарей минутное дело.

Встречали их сдержанно, но не недружелюбно. Скорее, с интересом. Мужчины, женщины, дети - все одеты одинаково. Они будто уже рождались в шкурах, и те росли по мере взросления человека. Различия Гракх заметил только в металлических нашлепках, которыми дикари усиливали свою одежду. Максимум брони, на которую они оказались способны, - шлемы, формой напоминающие обычные ведра.

Постоянных жилищ дикари не строили. Обходились палатками. Возле каждой палатки разложен костер с висящим над ним котелком. Странно, но запах готовящейся еды вызвал в животе зарккана настоящую бурю. Пахло мясом и какими-то травами.

Гракх приметил стоящих в стороне от палаток лошадей. Не менее трех десятков.

Их проводили в центр лагеря - к большой палатке, украшенной черепами. У костра суетились три женщины. Рядом бегали грязные дети. Черк скрылся в палатке, но вскоре показался снова. Следом за ним выбрался обнаженный по пояс дикарь. На широкой груди вытатуирован порядком расползшийся орнамент. Рисунок с груди переходил на лицо, на руки и, скорее всего, перетекал на спину. В отличие от всех остальных дикарей-мужчин, которых видел зарккан, этот был абсолютно лысым.

– Диак голый, - ударил себя в грудь лысый.

– Рурк, - последовал его примеру вурст.

– Приветствую тебя, Большой воин! Что привело тебя в мое племя?

– Великая беда. Рурк желает собрать Больших вождей. Желает бросить вызов.

Лицо лысого вытянулось.

– Воля Большого воина - закон. Мы тотчас пошлем гонцов.

Вурст кивнул.

– Желает ли Большой воин, чтобы мы сопровождали его к месту сбора?

Снова кивок.

От внимания Гракха не укрылось промелькнувшее на лице лысого довольное выражение. Тот будто в лотерею выиграл - зарккан слышал о таких странных мероприятиях, проводимых до войны. Ни с того ни с сего тебе на голову падает целая куча полезного или бесполезного барахла, за которое не надо платить.

– Мы выступаем, - сказал Диак голый.
– Черк сказал, вы приехали на злой телеге. Он сказал, что он и его люди охотились на вас. Сказал, что виноват в поломке телеги. Сказал, что Большой воин передал его вину в мои руки.

– Он хороший воин и может помочь, - сказал Рурк.
– Но его вина у тебя. Решать тебе.

Диак повернулся к стоящему тут же Черку, протянул руку. Воин с поклоном передал вождю свое оружие. Лысый прикинул в руке молот, затем резко развернулся и ударил снизу вверх. Металл с отчетливым мокрым хрустом врезался в подбородок воина. Брызнула кровь. Человек отлетел, рухнул наземь, раскинув руки в стороны. Его лицо смялось, превратилось в кровавое месиво.

Гракх даже отшатнулся от неожиданности.

Диак бросил молот кому-то из воинов, кровожадно ухмыльнулся.

– Хороший воин - хорошее мясо. Хорошее мясо - силы в дорогу, силы в битву. Его сердце поможет тебе победить, Большой воин.

Мертвеца схватили за руки, куда-то поволокли.

'Его сердце поможет победить?'

Зарккан сглотнул. Они что, собираются сожрать беднягу Черка?

– Чтоб я сдох!
– прошептал Гракх одними губами.

И, похоже, не только содрать, но и предложить кусок Рурку. Здоровяк же стоял рядом - спокойный, как дуб. Для него все это нормально? Или он и на пирушку останется?