В довершение прибежал один из мальчишек и, сбиваясь на каждом слове, сказал, что "дяденька" на столе стал кашлять и стонать.

Наверное, будь лицо лидера группы инквизиторов открытым, он бы испепелил Итана на месте. А так - лишь бросил на вмиг съежившегося человека взгляд и быстрым шагом направился на кухню. Лежащий там не то чтобы кашлял - его горло разрывалось сухими каркающими всхлипами, а тело билось в конвульсиях с такой силой, что вот-вот свалится на пол.

Итан, прибежавший следом за инквизитором, попытался прижать раненого к столу. Но сил не хватало.

– Помогите! Мне не удержать его!
– крикнул он срывающимся голосом.

Кэр было хотел помочь, но тут же одернул себя на мысли, что ни один из инквизиторов не сдвинулся с места. Ждут приказа лидера или не желают помогать грешнику в принципе?

И все же лидер медленно, будто нехотя, прижал бьющегося в агонии подчиненного. Без видимых усилий и стараний.

Итан всунул в рот раненому деревянную рукоять ножа. Потом метнулся к печке, щипцами выудил из стоящей на ней металлической миски шприц - стеклянный, с толстой иглой. Снова подлетел к раненому. В изголовье того в плетеной коробке стояло несколько склянок. Человек схватил одну из них, принялся набирать прозрачную жидкость в шприц. Его руки дрожали, зубы то и дело впивались в губы, и без того сильно искусанные.

Инквизитор на столе затих. Резко. Его тело обмякло, руки бессильно повисли.

Лидер группы ослабил хватку, потом отошел вовсе.

Итан в замешательстве помедлил несколько секунд, потом торопливо вогнал иглу в шею раненного, впрыснул содержимое шприца.

– Теперь он будет спать. До утра...
– человек внимательно осматривал рану инквизитора, проверил наложенные швы, промочил куском бинта выступившую кровь.

– Он мертв, - сказал лидер группы.

– Нет, что вы?
– вскинулся Итан.
– Это подействовало снотворное. Во сне заживление...

– Он мертв, - повторил лидер. Его взгляд упал на забившихся в угол детей горе-доктора.
– Умер верный слуга Господень. А ты смеешь лгать, стоя над еще не остывшим телом его.

Инквизитор не повышал голоса, не угрожал. И все же человек отпрянул от стола, вжался спиной в стену, точно мог слиться с ней.

– Я дарую тебе выбор, - продолжил лидер.
– Ты сможешь остаться здесь и продолжить свое изгнание, продолжить молитвы и покаяние. Но тебе придется во искупление твоей лжи отдать свое любимое дитя на заклание. Своими руками ты лишишь дитя жизни. Своими руками отправишь душу его к Господу нашему.

– Нет!
– Итан преобразился. Отступил от стены. Его кулаки сжались, а глаза блеснули ненавистью.
– Я ничего вам не должен! Вы пришли в мой дом. Я не звал вас. Не просил о помощи. О помощи попросили вы. Сами! Теперь уходите. Мой дом отныне закрыт для вас.

Кэр мог поклясться, что слова доктора поразили инквизитора. Тот замер, вперившись в человека взглядом. А потом развернулся и шагнул прочь.

Эрсати успел заметить победный блеск в глазах Итана, когда лидер группы инквизиторов остановился. За его разворотом и последовавшим рывком уследить Кэр не смог. Одно смазанное движение, завершившееся болезненным вскриком доктора. Его тело оторвалось от пола, поднялось по стене. Инквизитор ударил человека под подбородок ножом, а потом смотрел, как жизнь покидает глаза человека. Кровь стремительным потоком стекала по черной рукояти ножа.

Кто-то из инквизиторов перехватил зашедшуюся в крике женщину.

Эрсати сместился к Дезире. Казалось, та не сдвинулась с места и не пошевелилась с того момента, как они вновь вошли в дом. Плохой признак!

– Твоя гордыня, точно яд, что отравляет доброе древо, - проговорил инквизитор.
– Твоя ложь, точно бедствие, что сушит доброе древо, - он резко отдернул руку. Тело Итана повалилось на пол.
– От мертвого древа - мертвые плоды. От мертвого древа - мертвые побеги, - он посмотрел на замерших в углу детей.
– Сжечь здесь все!
– развернулся на каблуках.
– Огонь очистит души грешников.

Кэр попытался вытолкнуть Дезире прочь из комнаты, когда почувствовал упругую воздушную волну, разошедшуюся в стороны. И эпицентром волны была явно Дез.

'Не успел...'

Он нащупал под рваным балахоном штурмовую винтовку, снял ее с предохранителя. Прежде чем инквизиторы что-то поняли, их лидер с громким рыком повалился на колени. Руками он сжимал собственную голову. Один инквизитор бросился ему на помощь. И тут Дезире ударила сразу по всем служителям Нового Иерусалима. Она выжигала их мозг, ломала разум. Насколько бы тот ни был закален в тренировочных программах Иерусалима, он не смог противиться напору слепой полукровки.

Эрсати не стал ждать и испытывать судьбу. Выхватил винтовку. Памятуя живучесть инквизиторов, он стрелял только в голову. Короткие очереди по почти беспомощным противникам. Надо бы появиться уколам совести. Но их нет и в помине.

Человеческая женщина, завывая и проклиная жестокость инквизиторов, сначала бросилась к мужу, затем собрала в охапку детей и буквально за шкирку выволокла их на улицу.

Дезире пошатнулась, осела на пол.

Кэр подбежал к ней, подхватил на руки. Времени на разговоры нет. Случилось то, чего он так опасался. Они привлекли к себе внимание. И плевать на людей, хотя ни к чему даже их внимание. Группа инквизиторов наверняка должна докладываться в центр координации. А что будет, если доклада не последует?