– Вот она какая, хаосина. Хаотически меняет категории: объекты со свойствами, целое с частью, причину со следствием. И нелепый киоск – результат замены случайного на необходимое…

Удивительные всё-таки люди – эти учёные, философы типа Павла. Для любого самого нелепейшего явления находят заумное объяснение. Вита отвлекал бубнёж философа:

– В конце концов, ничего удивительного. Какая разница, пирог состоит из муки, яиц и воды или мука состоит из пирогов, блинов и вермишели. Или пирог сладкий, круглый и горячий, или сладость пироговая, конфетная или вареньевая…

– Что ты там мелешь про пироги? – обернулся к болтуну раздражённый долгим обходом Игнат.

– Я говорю, - обрадовался собеседнику Павел, - что, по сути, без разницы, из чего состоит Вселенная: из объектов с привязанными к ним свойствами, или из свойств, сгущающихся в виде объектов. Может, Вселенная – это огромный набор всех мыслимых и немыслимых свойств. Она одновременно горячая, холодная, сильная, пятикилограммовая и десятивёдерная. А любой объект – это просто бесконечный набор свойств.

– Я знаю, какие в тебе сгустились свойства, - сердито вмешался в разговор Гусаров, видимо, не любивший бесед не по делу, - болтливость, инфантильность и раздолбайство. Болтливости ты половину у Вселенной забрал вместе с Игнатом.

Последний, услыхав столь нелестный отзыв, тут же возразил:

– Не болтливость, а красноречие. Чуешь разницу? Хотя что я объясняю косноязычному сыщику…

Вита больше всего поразило, как спокойно забредыши реагируют на выкрутасы Нелоги. Одно дело Фил, который всю сознательную жизнь прожил в Отстойнике среди словохлама. Другое дело – эти новички. Игнат никак не реагировал на чудеса, Павел смотрел на всё с любопытством малого ребёнка, а Гусарова, казалось, больше всего угнетало собственное бессилие. Может, в их мире такие нелепости и нелогичности встречаются на каждом шагу?

– То ли ещё будет, - «обрадовал» философ своих напарников. – Это была пятибалльная алогия. А возле Изобры она максимальная – двенадцать баллов.

– А в нормальном мире сколько? – спросил Гусаров.

– Один балл.

– Разве не ноль? – уточнил Игнат.

– Если бы ноль, то в мире царил бы абсолютный порядок, - улыбнулся философ. – Электроны были бы маленькими шариками, случайных процессов бы не наблюдалось, а у людей отсутствовало бы право выбора. Все законы исполнялись от и до, сплошной детерминизм.

– Вот бы наш сыщик обрадовался, - хмыкнул Игнат. – Мечта любого блюстителя порядка: никаких нарушений закона, все строем ходят. Закон невозможно нарушить в принципе. Только, увы, сыскари в таком мире были бы не нужны.

– Дилаперы тоже, - парировал Гусаров. – Половина вашей эксклюзы бы не работало.

– Это почему? – встрепенулся Игнат.

– Природный запрет на нарушение законов, ты же сам сказал. А большая часть ваших дилаперских штучек законы нарушает.

– Скучно было бы жить в абсолютно логичном мире, - примиряющее заговорил философ. – Всё предсказуемо, даже будущее можно было просчитать наперёд. Для чего жить тогда? Неинтересно.

– Зато в Нелоге жить очень интересно, - пробурчал сторонник стабильности Гусаров. – Вообще никакие законы не работают.

– Они работают, - горячо возразил Павел, заступаясь за Нелогу. – Только здесь законы тоже меняются по своим правилам. И эти правила очень сложно вычислить. Причём, и сами правила тоже меняются по мере приближения к Изобре. И правила правил. Чем ближе к Изобре, тем всё сложнее и запутаннее.

– А зачем нужно через Нелогу идти какими-то звериными тропами? – поинтересовался Гусаров. – Разве нельзя было тропинку обложить нормальниками и ходить, как люди, до Изобры и обратно? Туда – с вещами, обратно – с обонточкой?

– Это невыгодно, - ответил Игнат, знающий толк в вопросах выгоды. – Представляешь, сколько юстэргии будет тратиться, чтобы поддерживать тропинку в стабильном состоянии при восьми, десяти баллах алогии? Не окупятся затраты.

Виту пришлось осечь разговорившихся новичков, и путешественники отправились дальше. Пока они ещё бодры и веселы, потому как не видели и тысячной части всех несообразностей этого нелогичного края. Нелеп в Нелоге – сотни тысяч, и им пока везёт, что напоролись всего на две. Самое неприятное, что каждый день Нелога рождает по паре десятков новых нелеп, и неопытный нелоголаз запросто может сгинуть в одной из них, так и не успев разобраться в сути явления. Нелога корёжит самые фундаментальные законы мира, причём портит их так, что какая-нибудь антигравитация или отсутствие трения кажутся детскими шалостями.

До сумерек дойти до стабила не успели: в Нелоге опять что-то случилось со временем, а, может, и с пространством – идти оказалось немного дальше нежели рассчитывал Вит. Он вёл группу и напряжённо всматривался вперёд. Приборы приборами, а глаза и чутьё надёжнее. Тем более в темноте можно наскочить на какую-нибудь гадость вроде антиживых или мниморазумных существ, которых не зафиксирует ни определ, ни алогометр. Можно вляпаться в псевдотвёрдую почву, можно зацепиться за квазиветку – мало ли опасностей в Нелоге! Поэтому, заметив впереди очертания Поющей Скалы, Вит вздохнул с облегчением.