– Был бы унимер, - прокомментировал Павел, - можно было его силы лишить. А так, пусть лучше связанный посидит.

Солдат пошевелил затёкшими руками и попросил Вита:

– Скажи Гусарову, пусть понимальник возьмёт. Мне ему что-то сказать надо. Срочно.

Вит перевёл просьбу пленного. Оперативник взял второй понимальник и включил его.

– Ну?

– Развяжи меня, - потребовал Фил.

– Обойдёшься! – ухмыльнулся Гусаров.

– Развяжи. А я тебе скажу что-то важное.

– Нет, брат. Ты есть пленный. Так что сначала ты говори своё важное, а я подумаю, развязывать тебя или не стоит.

Фил вздохнул, повозился немного и выпалил:

– Вы хотите переместиться в свой мир?

– Тебе какая забота? – ухмыльнулся Гусаров.

– Зря это. Через неделю-другую наша Народная армия начнёт освобождение вашего мира.

Опытный оперативник слегка растерялся:

– Какое освобождение?

– От потребительства и стяжательства. Мы освободим ваш мир от торгашей.

– Вот те раз! – заморгал глазами Гусаров и обернулся к Виту. – Это правда?

Тот покивал головой. Оперативник вздохнул и повернулся к своим забредышам.

– Ну что скажете, господа дилаперы?

– Похоже, не врёт, - решил Игнат. – Не в его положении брехать.

– Зачем же нам тогда спасаться?

Вит с некоторым удовлетворением наблюдал, как нахрапистые, ничему не удивляющиеся забредыши растерялись.

– Давайте домой доберёмся и расскажем правительству о вторжении, - предложил Игнат.

Это вызвало усмешку Гусарова:

– И что толку? – грустно улыбнулся он. – Кто воевать против этих пойдёт? Наши жирные ленивые земляне, которые без чипсов с орешками дня прожить не могут?

– Наёмники есть из разных воинственных миров… - не очень уверенно возразил Игнат.

– Толку от них. Увидят, как стреляет состар или явломёт, и разбегутся через пять минут. Я уж про онтронику молчу.

Игнат не нашёлся, что ответить. Рассерженный Гусаров воспользовался его молчанием и сорвал на нём всю злость.

– Тебя совесть не гложет? Это ведь ты весь этот фашизм развёл вместе с умником, - Он небрежно кивнул в сторону Павла.

На удивление разговорчивый дилапер не стал возражать. Он горестно покивал и пробормотал:

– Не рассчитал я, что маятник так быстро качнётся…

– Какой маятник?!

– Эффект маятника, - пояснил Игнат. – Общество стремится к противоположному строю. При демократии люди жаждут диктатуры и порядка, при диктатуре – наоборот, свободы и демократии. Потребительское общество качнулось в сторону фашизма – ответная реакция, всё нормально.

– Ну и почему так быстро оно качнулось, а, дилапер со стажем? – ехидно спросил Гусаров.

– Тут вообще всё быстро происходит. Я скурвил этот мир за очень малый срок. И теперь за такой же малый срок победили ультраправые. Местные привыкли, что у них моментально всё конфигурится. Вот общество и сконфигурилось в ультраправую сторону…

– Саморегулируемое общество, - прокомментировал, как всегда, Павел. – Само выбирает строй в зависимости от условий.

Гусаров зыркнул на него, и философ замолчал. Оперативник зло уставился на Игната и проговорил:

– Я тебя здесь оставлю, дилапер. Пусть меня на работе взгреют, но на Землю я тебя не возьму. Исправляй Миоген как хочешь. Ты тут, смотрю, порядочно накуролесил: фашизм, Нелога… Не ложка дёгтя, а целый ковш.

Игнат немного побледнел.

– Наш самый гуманный суд даст тебе максимум десятку, - продолжил воспитательную работу Гусаров.
– Отсидишь половину, выпустят по амнистии – и всё, опять полноценный гражданин. Нет, брат, пусть тебя местные судят.

– Это жестоко, Василий, - сунулся в разговор Павел. – Его осудят не за навязывание потребления и не за обонточку. Его покарают фашисты за расовую неполноценность. Где справедливость?

– А справедливость, Павлик, в том, что это будет справедливое возмездие. И неважно, за что и кто его покарает. Главное, он получит сполна за свои делишки.

Выдержав эффектную паузу, Гусаров предложил:

– Но не всё потеряно, Игнат. Придумаешь выход – заберу на Землю. Отделаешься малым сроком. Лично скажу судье, что ты занимался онтроникой и обонточкой по принуждению. Фашисты местные тебя заставили, с них и спрос. Отделаешься годами пятью. Идёт? Вместе с Павлом думай, у него котелок варит.

– Не хочу я спасать мир! – с неожиданной злостью заявил философ. – Пусть получат по заслугам наши зажравшиеся земляки-обыватели. Может, хоть война выбьет из тупых голов жажду потребления и развлечения.

– А вот это не твоя забота, Павлик – проповедовать скромность и смирение. Это – удел попов. Твоё дело – шариками в голове вращать. Вот и вращай. Думай. Может, в Изобре есть какой четвёртый эффект. Может, ещё что…

Павел задумался:

– А если я расскажу Лару о своём открытии? – выдал он наконец.
– О том, что можно законами управлять и Нелогу ликвидировать?