Перед нами — романовская версия событий начала XVII века. «Лже»-Дмитрия поддерживает Запад, особенно Польша и Литва, а на Руси многие, дескать, считают его самозванцем и ненавидят. По-видимому, в обстановке тяжелой смуты людям разобраться было непросто. Романовы, рвавшиеся к власти, внушали всем, что «Лже»-Дмитрий — Вор. Его сторонники утверждали обратное и обвиняли Романовых в дворцовом перевороте. В итоге на страницах романовской истории сложилась картина, очень похожая на геродотовскую. Персы = русские недовольны смутой и самим «Лже»-Дмитрием, а многие остальные народы Империи, в первую очередь, западноевропейские, напротив, считают правление «Лже»-Дмитрия благом. Для себя, конечно. Между прочим, так считали далеко не все западноевропейцы, см. книги «Империя» и «Библейская Русь», но сейчас мы не будем на этом задерживаться.

Примечательно замечание Геродота, что Лжесмердис ОСВОБОДИЛ ОТ ПОДАТЕЙ И ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ НАРОДЫ, ПОДВЛАСТНЫЕ ПЕРСАМ. Конечно, это вызвало взрыв радости у всех, кроме самих персов.

Скорее всего, здесь отразилась уже чуть более поздняя политика Романовых, пришедших к власти в результате Великой Смуты. Будучи западными ставленниками, они первым делом отменили подати и обязательный набор на воинскую службу для всех провинций Великой = «Монгольской» Империи. Собственно, этого и добивались мятежники-реформаторы. Начиная с этого момента, денег на Западе стало оставаться больше, и страны Западной Европы стали постепенно богатеть. Такой поступок узурпаторов ордынского престола вызвал, естественно, взрыв радости у некоторых западноевропейцев. На Руси = Персии, то есть в бывшей имперской метрополии, реакция населения была противоположной. Русь была оккупирована западными войсками. Новые хозяева ввели крепостничество, то есть фактическое рабство для большинства населения страны. По Руси прокатился романовский погром.

• СЛУХИ О САМОЗВАНСТВЕ УСИЛИВАЮТСЯ И ОТ ЖЕНЩИНЫ-РОДСТВЕННИЦЫ — МАТЕРИ ИЛИ ЖЕНЫ — ТРЕБУЮТ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ НОВОГО ЦАРЯ И ЕГО ЗАКОННЫХ ПРАВ НА ПРЕСТОЛ.

Геродот сообщает, что среди высшей персидской знати подозрения усиливаются. Отан, один из выдающихся людей Персии, предпринимает попытку установить истину. Он обращается к своей дочери Федиме, чтобы та проверила — является ли ее муж настоящим Смердисом, или же он — самозванец. Таким образом, на сцене появляется ближайшая родственница Лжесмердиса — его ЖЕНА, от которой многие ждут подтверждения прав ее мужа на персидский престол. Федима соглашается проверить «подлинность своего супруга».

Полностью аналогичная ситуация наблюдается и в романовской версии русской истории. В обстановке смуты и слухов многие хотели бы получить весомое удостоверение подлинности личности «Лже»-Дмитрия. Приходят к мнению, что самое убедительное свидетельство можно получить от матери Дмитрия, царицы Марии Нагой, теперь инокини Марфы. Она дает согласие на такое удостоверение.

Более того, аналогичное удостоверение от ЖЕНЩИНЫ потребовалось и в повторном романовском рассказе о судьбе «Лже»-Дмитрия

II. Здесь тоже люди хотели увериться, что «Лже»-Дмитрий II — это на самом деле счастливо спасшийся «Лже»-Дмитрий I. Обратились к Марине Мнишек, жене «Лже»-Дмитрия Первого.

Итак, в «древне»-греческой и русской версиях судьба нового царя зависит теперь от того, что скажет ЖЕНЩИНА — мать или жена. Ее слова будут восприняты всеми как неоспоримое свидетельство. Кому, как не ей, лучше всех знать — кто именно выступает в качестве нового правителя.

Геродот говорит здесь об одной женщине — Федиме, жене Лжесмердиса. Романовские же летописи — о двух женщинах: Марфе, матери Дмитрия и Марине Мнишек, жене «Лже»-Дмитрия Первого. В обеих версиях присутствует ЖЕНА в качестве главного лица. От нее напряженно ждут подтверждения или опровержения.

• ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЕ ЦАРЯ ПРОИСХОДИТ НАЕДИНЕ: ПРИСУТСТВУЮТ ТОЛЬКО ОН И ЖЕНЩИНА.

По Геродоту, жена Лжесмердиса ночью на ложе ощупывает голову уснувшего мужа и убеждается, что у того нет ушей. Никого, кроме них двоих, в спальне при этом нет.

В романовской версии решающая встреча «Лже»-Дмитрия и Марии Нагой происходит тоже наедине, внутри шатра. Никого рядом нет. Мужчина с женщиной уединяются вдали от глаз окружающих.

• В ВЕРСИИ РОМАНОВЫХ И ГЕРОДОТА РЕЗУЛЬТАТ «ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЯ ЦАРЯ ЖЕНЩИНОЙ» — ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ.

Согласно Геродоту Федима, жена Лжесмердиса лично удостоверяется, что на самом деле он самозванец. О чем тут же сообщает своему отцу а тот — остальным заговорщикам-персам. Таким образом, результат «освидетельствования» — отрицательный для Лжесмердиса. Истина наконец всплывает на поверхность.

В романовской версии картина практически та же самая. Хотя инокиня Марфа вроде бы признает «Лже»-Дмитрия своим сыном, однако вскоре сознается в обмане и кается. «Мать царевича, инокиня Марфа, В ОСОБОЙ ГРАМОТЕ каялась, что она из страха признала самозванца за сына» [89], «Василий Иоаннович Шуйский».

Так что результат «освидетельствования» царя здесь тоже отрицательный. Во всяком случае, на этом настаивали романовские летописцы Великой Смуты.

«Освидетельствование» Марины Мнишек, напротив, считается положительным для «Лже»-Дмитрия II. Марина признала в нем своего первого мужа.

По-видимому, сообщая об «освидетельствовании правителя», Геродот больше внимания уделил свидетельству матери царя, инокини Марфы. Мы видим, что Геродот близок именно к романовской трактовке главных событий Великой Смуты. Вероятно, потому, что жил в Западной Европе и симпатизировал про-западным Романовым.