Первое, что увидел, точнее услышал, был отборный мат, разносившийся на весь подъезд. «Дело мастера боится», – вспомнил я старую народную мудрость. Марина тоже выскочила.

 – Что тут стряслось?

 – Соседи твои переезжают.

Я хотел добавить, что теперь шума будет меньше, но как-то после такого грохота не рискнул.

 – Как-то они это громко делают, – пробормотала она.

 – Как жили, так и уходят.

 – А это кто так убивается, что солнце меркнет?

 – Это наш сосед новый. Вообще-то, он показался мне очень сдержанным человеком, я бы даже сказал – задумчивым. Видимо, что-то действительно серьёзное спровоцировало такой бенефис.

 – Главное, чтобы он так пореже солировал.

Подойдя к лестнице, я, наконец, понял причину столь эмоциональных тирад.

 – Мне кажется, что это единичный случай, к тому же я бы сам в его положении выражал свои чувства похожими терминами, – поспешил я вполголоса успокоить Марину.

Вытащив шкаф на лестницу и убедившись, что в лифт он точно не пролезает, бригада решила переть его единственным доступным путём – по лестнице. Бедолага сосед зачем-то спустился на пролёт ниже, один из грузчиков полез за сигаретами, не предупредив коллегу, и тот, не удержав шкаф в одиночку, просто спустил его вниз – прямиком на спортсмена. Вывод из этой ситуации я сделал следующий: наш новый сосед – крепкий орешек. От шкафа остались только незначительные деревянные моменты. Сам сосед, смотря вверх, продолжал изливать душу явно не спортивными терминами. Грузчики так и стояли под градом его глагола, заканчивающегося на «ать», в глупых позах, недвижимы как жители Помпеи, когда их настиг поток раскалённого воздуха, пепла, лавы и прочего вулканического говна.

– Солидно излагает, – оценила кошка, когда Марина закрыла дверь, будучи не в силах слышать такую родную речь.

 – Тренер, наверное? – предположила собака.

 – Волейбольный, типа Карполя.

 – Не, – собака принюхалась. – Что-то из борьбы или бокса.

 – Валим отсюда, – посоветовал я.

Когда звуки переезда остались в прошлом, мы уселись перед телевизором.

 – За телек – спасибо ещё раз! – поблагодарила кошка.

 – И хорошо, что соседи съехали, – оптимистично предположила собака.

 – Погодите, ещё не ясно, что это за кузьмич.

 – Ну ты же знаешь, если что – перекуём в своего. У нас не забалуешь…

 – Ладно, можешь идти на кухню, а то сейчас повтор вчерашнего матча.

 – Давай, я тоже посмотрю что ли, – неожиданно сказал я.

Кошка удивлённо уставилась на меня:

 – Ты хоть знаешь, в каких футболках наши?

 – Вряд ли в красных…

 – Ну, тогда «Вперёд, Зенит! Вперёд – за Питер!»

– Вот что, подруг…

– Кто?

– Ну, если бы ты был женского пола, то надо было бы сказать «подруга», а так как ты пола мужского, тогда «подруг».

– Послушай, собак…

– А меня вот хрен переделаешь, – гордо вставила кошка.

Я напряг жбан, аж загудело где-то справа. Вот ведь зараза! Действительно, не переделать! Разве что «кошак», но это слово уже есть, и поэтому не считается.

– Опять вывернулась?

– Семь жизней…

– Так вот «собак», я крайне не советую меня так называть.

– Как скажешь, мне просто была интересна твоя реакция.

– Опыты над людьми запрещены Женевской конвенцией.

– А я – животное! – и заржала, как лошадь.

– В Бобруйск отправлю.

– В таком состоянии вряд ли.

Тут она была права. Состояние было, прямо скажем, не первой свежести. Неделя плотного запоя плюс ещё какая-то баба в кровати.

Я поворочал пересохшим языком, чуть ли не снимая с гортани стружку.

– Как зовут женщину?

– Я так и не поняла.

– А ты поняла? – я вопросительно посмотрел на кошку.

– А я и не пыталась. У нас к тебе разговор, кстати. Как раз по таким вот красавицам.

– Воспитывать будете?

– Воспитывать тебя уже поздно, мы тебя пугать будем.

– Меня? Чем?

– Ну, венерические болезни к тебе уже не пристанут – они в спирту не выживают, а вот что-нибудь посерьёзней при таком образе жизни вполне можешь намотать.

– Свинку? – я икнул.

– Не маленький – понимаешь, о чём мы.

Естественно, я – не маленький. С лёгкой опаской осмотрел поле ночной битвы. К великой радости обнаружил две разорванные в клочья упаковки от презервативов. Кое-как дополз до них и принялся трясти ими перед зверьём.

– Видали??!

– Видали – видали… от самосвала педали.

Всё-таки мне с ними повезло. Конечно, с первого раза кажется, что жизнь моя – это ад кромешный. Не, всё не так, абсолютно не так. Благодаря этим четвероногим, жизнь имеет хоть какой-то смысл. Если вы в зрелом возрасте решите жениться, а потом спустя каких-то три года поймёте, что ошиблись в выборе, и начнёте планомерно с горя закладывать за воротник, то единственные, кто будут помогать вам на этом трудном и скользком пути, на этой обледенелой дорожке, ведущей к обеспеченной одинокой старости, это они – кошка с собакой.