Однако, придя в Капернаум, они увидели вокруг дома Петра такую огромную толпу, что не смогли приблизиться даже к дверям. Иаков, расталкивая людей прокладывал дорогу сквозь толпу.

— Пропустите нас! Это мать Иисуса, а мы — Его братья!

Слыша это, люди дотрагивались до них и восклицали что они благословенны. И все-таки дальше дверей Иаков и Иосиф не прошли. Со своего места они могли слышать Иисуса, но не видеть. Войти в дом было невозможно.

Иаков попросил мужчину, стоявшего перед ним, передать Иисусу, что пришли Его мать и братья и хотят поговорить с Ним. Через несколько минут Мария услышала, как кто-то крикнул:

— Твоя мать и братья стоят за дверями и желают поговорить с Тобой.

— Кто матерь моя и кто братья Мои? — услышала Мария голос Иисуса. — Вот матерь Моя и братья Мои. Ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и мать.

Мария почувствовала, как краска смущения залила ее щеки, когда окружающие посмотрели на нее и на ее сыновей и быстро отвернулись от них.

Твой Сын более не нуждается в тебе и отказывается от тебя!

Мой Сын любит меня. Он любит Своих братьев. Он не отвергает меня. Нет!

Иаков был возмущен и рассержен, лицо его было красным. Иосиф был бледен, как мел, а Иуда и Симон выглядели сконфуженными и расстроенными. Иаков наклонился к Марии:

— Теперь ты видишь, матушка? Теперь, когда у Него есть последователи, Он забыл Свою плоть и кровь.

— Мы подождем Его.

— Зачем? — удивился Иосиф. — Чтобы Он еще больше унизил нас?

Иаков обнял Марию, желая защитить мать от любопытных глаз.

— Мы уходим, — сердито прошептал он.

Мария понимала, что спор приведет к полному разрыву ее отношений с детьми. Поэтому сначала она пошла вместе с ними, но потом решительно воспротивилась.

— Вы настолько горды, что считаете, будто Иисус должен был замолчать в ту же минуту, как только мы появились?

Она не напоминала сыновьям о том, что Иисус исполнял Божью волю, потому что это распалило бы их гнев еще больше.

— Мы пришли, потому что любим Его, и увидели, как Он относится к нам! — воскликнул Симон, по его щекам текли слезы. — Мы не хотим, чтобы Он кончил Свои дни, как Иоанн, — чтобы Его голова лежала на блюде.

Мария обняла своих младших сыновей и посмотрела на Иакова и Иосифа:

— Подождем Его. Подождем! Неужели вы проделали весь этот путь только для того, чтобы отвернуться от Него?

— Это Он повернулся к нам спиной, — Иаков опустил голову, но Мария успела заметить, как в его глазах блеснули слезы.

Она не хотела оказаться во власти обиды или гнева. Она знала Иисуса лучше, чем они. Разве не она кормила Его грудью и наблюдала, как Он рос, превращаясь в мужчину? И даже сейчас, следуя за детьми, уходившими из Капернаума, Мария пыталась остановить их.

— Вспомните притчу, которую рассказывал ваш брат, когда последний раз был в Назарете. Он учил народ о Царствии Небесном. Он говорил, что значит быть чадом Божьим. Он думает не так, как мы. Его пути не похожи на пути обычного человека. Его пути — не наши пути, — когда Мария заговорила о своей вере, к ней пришла уверенность, и она успокоилась. — Иисус не отвергает нас, дети, — Он принимает всех, кто приходит к Нему послушать и узнать, чего желает Бог, — она оглянулась на тех, кто вытягивал шеи, чтобы услышать слова надежды, произносимые ее Сыном. — Всех, кто признает, что нуждается в Боге, кротких и смиренных, немощных, плачущих, алчущих и жаждущих правды… — Мария положила руку Иакову на плечо, останавливая его. — Ты же знаешь Его, Иаков. Иосиф. Симон. Иуда. Вы знаете Его. Как же вы можете думать, что Иисус не любит вас?

Но они не желали слушать ее.

Мария очень хотела остаться в Капернауме, однако она понимала, что если она сделает это, то сыновья Иосифа подумают, будто она отвергла их так же, как Иисус, в чем они были убеждены. Итак, с тяжелым сердцем Мария пошла домой. С каждым шагом, удаляющим ее от Иисуса, она чувствовала себя все более и более одинокой.

Каждый сам должен сделать свой выбор.

Эти слова эхом звучали в ее голове и болью отзывались в сердце. Иисус знал, что она любит Его. Иисус знал, что она верит в Него. Иисус поймет, что она не могла бросить своих детей.

Каждый должен выбирать сам.

Она должна остаться с детьми и заставить их понять.

Каждый должен выбирать сам.

Если она оставит их, то они обидятся и рассердятся на нее, считая, что она снова предпочла им Иисуса.

Каждый должен выбирать сам.

Чем дальше они уходили от Капернаума и Иисуса, тем тише звучали слова ее Сына… и тем сильнее становилась боль в сердце.

Старшая сестра Марии и ее муж, собравшиеся покинуть Назарет, зашли попрощаться к своей родственнице.