— Теперь почерпните, — сказал им Иисус, — и несите к распорядителю пира.

Мария пошла вслед за слугами, которые зачерпнули воды и понесли ее к распорядителю. Струя красной жидкости полилась в чашу распорядителя, и Марию захлестнула волна восторга. Когда распорядитель сделал маленький глоток из своей чаши, его глаза засверкали. Мария стояла достаточно близко, чтобы услышать распорядителя, сказавшего жениху:

— Обычно сперва подают хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее, а ты хорошее вино сберег доселе!

С радостной улыбкой Мария оглянулась и увидела выражение восторга на лицах учеников. Взволнованные слуги быстро двигались между гостями, разливая новое вино и распространяя весть о том, что сделал Иисус.

Мария видела все это, и слезы радости текли по ее щекам.

Теперь они поверят! Все слухи о ней и Иосифе наконец улягутся, и ее сыновья, дочери и друзья узнают истину: Иисус — Тот, Кого ее народ ждет уже в течение многих столетий.

Иисус! Он спасет народ Свой! Эммануил! Бог с нами!

Скоро, скоро израильский народ будет свободен!

Все вместе они вернулись в Назарет и отправились в синагогу. Иисус сел впереди, Его друзья рядом с Ним. Мария в волнении пробралась в первые ряды, чтобы с хоров увидеть, как будут читать Тору и рассуждать о значении закона Моисеева. Когда встал Иисус, наступила тишина, потому что многие уже слышали Его проповеди на берегу Галилейского моря. И молва о том, что Он на брачном пире в Кане превратил воду в вино, тоже уже успела распространиться.

Старый раввин протянул руку, приглашая Иисуса. Иисус поправил молитвенное покрывало и поднялся на помост. Раввин протянул Ему свиток. Иисус развернул его и начал читать.

— Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим.

У Марии учащенно забилось сердце. Она вспомнила, что говорил Иосиф, когда они вместе удивлялись тому, как Иисус читает Тору. «Его голос… — говорил Иосиф со слезами на глазах. — Когда Он читает закон, Его голос не похож ни на чей другой. Как будто Он не просто произносит заученные речи, а всем сердцем переживает то, о чем говорит».

И вот ее любимый Иисус возвещал всем, что Он — Помазанник Божий долгожданный Мессия! Мария посмотрела вниз на своих сыновей, сидевших в том ряду, где только что сидел Иисус. И к ужасу она увидела их поникшие плечи и опущенные головы.

— Он послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное, — Иисус свернул свиток и передал его раввину. Затем Он спустился с возвышения и сел на Свое место. Стояла оглушительная тишина, глаза всех присутствующих были обращены на Него. Сердце Марии билось все сильнее и сильнее.

Поднялся какой-то мужчина.

— Это слова Мессии! Он богохульствует!

Мария увидела, как один из учеников, которого Иисус назвал Петром, вскочил на ноги, его щеки пылали.

— Если вы спросите, что Он имеет в виду, то, возможно…

Его слова потонули в нарастающем гуле голосов.

— Я слышал, Он совершал чудеса… превращал воду в вино… рассказывает притчи о сеятеле, о пшенице и плевелах… наделен великой мудростью…

— Откуда у Него мудрость и способность совершать чудеса? — усмехнулся человек, стоявший в тени. — Он всего лишь Сын плотника. Что же делает Его таким великим?

Мария почувствовала на себе взгляды окружавших ее женщин: в памяти жителей Назарета всплыли нелепые слухи о ней, о Иосифе и о зачатии Иисуса; ее кинуло в жар.

— Нет, — произнесла она тихо. — Нет, нет.

— Мы знаем Его мать, Марию, — вставил кто-то.

— И Его братьев — Иакова, Иосифа, Симона и Иуду.

Собравшиеся уставились на ее сыновей, и те почувствовали себя опозоренными.

— И Его сестры между нами! — заявил кто-то.

Мария оглянулась и увидела, как Сара покраснела и шалью закрыла лицо, а Анна пробиралась к дверям, ведущим вниз, и выходила из синагоги.

— Нет… нет… нет, — Мария качала головой, чувствуя, что на нее смотрят и с сожалением, и с осуждением.

Она отвернулась и услышала, как прошептала стоящая рядом женщина:

— А я всегда считала Иисуса таким чудесным мальчиком. Мария никогда не смоет позор этого дня.

Иисус продолжал сидеть.

— Никакой пророк не принимается в своем отечестве.

— Теперь Он называет Себя пророком! — яростно закричал какой-то мужчина.

Иисус посмотрел на Своих братьев, съежившихся от страха.