Я смеюсь.

— Не совсем. Это особая вещь для нас обоих.

Мы вместе входим в ее квартиру, и я готова поклясться, что там взорвалась бомба — огромное количество наполовину распакованных вещей, которые было совершенно некуда положить. Потрепанная зеленая кушетка была завалена бумагами и одеждой, главным образом рубашками и спортивными штанами различных оттенков серого. Еще одним предметом мебели был барный стул, стоящий рядом с короткой кухонной столешницей. Кровать отсутствовала. Должно быть, она спала на кушетке.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила она, открывая старенький белый холодильник, стоящий в крошечной кухне.

— Могу предложить... ммм ...— Она закрывает холодильник, указывая на раковину, выглядя немного смущенно, — … воды.

Я отрицательно качаю головой, присаживаясь на свободный конец кушетки.

— Нет, спасибо. Не надо.

Она сваливает бумаги на пол и присоединяется ко мне, подтягивает колени к груди и обхватывает их руками.

— Извини, это место похоже на свалку. Я пока проживаю «в коробках».

Я осмотрелась. Вокруг действительно царит беспорядок.

— Хочешь, я помогу тебе с уборкой?

— Не стоит... Но спасибо. У меня на самом деле не так много вещей.

Она подтягивает колени еще ближе. Лили выглядит еще более смущенной и делает вид, что изучает облупившейся зеленый лак на своих ногтях.

— Мне, правда, негде это разложить, кроме коробок.

— У моей мамы в гараже есть старый плательный шкаф, так что забирай, если он тебе подойдет.

Она отвечает слишком поспешно.

— Нет.

— Ты вполне могла бы его забрать. Он там только пылится и занимает место. Мама будет счастлива, если избавиться от него.

Она отрывает взгляд от ногтей и смотрит на меня.

— Ладно... если ты уверена, что он вам не нужен...

— Уверена. Мы могли бы погрузить его на твой грузовик и привезти, — улыбнулась я, заверяя ее. Она отважилась на слабую улыбку в ответ.

— Спасибо.

— Итак, теперь у тебя будет место, куда можно положить одежду... — сказала я, перебирая рубашки, лежащие на кушетке. — Теперь и о гардеробе можно позаботиться.

— А что не так с моим гардеробом? — спрашивает она, и по выражению ее лица и интонации голоса я понимаю, что это задело ее.

— Извини. Ничего особенного. Но сейчас июнь, а дальше будет еще жарче. Ты не хотела бы приобрести что-то… летнее?

Она выглядит смущенно, опустив глаза в пол, и я понимаю, что у нее проблема с деньгами.

— Все нормально.

— Все лето в торговом центре продается всякая всячина. И это лучшее время для скидок.

Я предложила бы кое-то из собственных нарядов, но полагаю, что это добило бы ее окончательно, и у нее, к сожалению, другой размер. Она по крайней мере на шесть дюймов выше меня, и я не могла точно определить ее вес. Это сложно сделать из-за мешковатой одежды.

— Мне очень нравится то, что я ношу, — заметила она, отбирая у меня трикотажную рубашку.

— Может, купишь несколько маек или футболок?

— Возможно... — согласилась она, оглядываясь на меня.

— Ну… вот... и здорово, — улыбка расцвела на ее лице.

— Великолепно. Когда?

Я прокручиваю свой рабочий график в голове.

— В следующий четверг. Я спрошу у моих подруг, Райли и Тейлор, присоединяться ли они к нам. Устроим девичник.

Ее улыбка угасла.

— Ох... если ты собиралась провести время со своими друзьями...

— Они тебе понравятся, не волнуйся. И тебе будет полезно познакомиться с другими людьми.

Она все еще выглядит неуверенной, рассматривая ногти.

— Наверное, ты права, я думаю.

— Вот и отлично. А заодно перевезем плательный шкаф.

Мурлыканье Шелби доносится сквозь открытое окно, и я улыбаюсь.

— Похоже, Люк вернулся, — говорит она, поднимаясь с кушетки.

Я удивилась, как легко она узнала звук Шелби. Я поднимаюсь с кушетки и тоже подхожу к окну.

— Ты молодец.

Я наблюдаю, как Люк выходит из машины, прихватив с собой несколько пакетов с продуктами, и направляется к зданию. Ее улыбка внезапно становится широкой и искренней.

— Нет. Это ты. Я поняла, что это он, глядя на тебя.

— Оу.

Я пытаюсь скрыть румянец, покрывающий мои щеки.

— Если ты хочешь уйти..., — начинает она.

— Почему бы тебе тоже не встретить Люка? Мы могли бы потусить вместе.

Она все еще улыбается.

— Да, только вы, ребята, вряд ли нуждаетесь в зрителях.