— Вот это зверюга! На утят охотилась! — Захарка черпачком пытался разжать щуке пасть и освободить утенка.

— Осторожно, чтобы она тебе палец не откусила, — предупредил мальчика Шевчук.

— Видно, она и маленьких утят таскала. Только у бабки Андронихи четыре утёнка пропало. Такая и гуся может слопать.

Вдвоём они освободили утёнка, положили его на штормовку. Голова его обвисла, глаза были закрыты.

— Пропал ещё один утёнок. Помяла его эта зверюга, — сокрушался Захарка.

Но он ошибся. Через несколько минут утёнок попытался встать на лапки.

— Смотри, какой живучий. Теперь оживёт, — обрадовался Захарка. Он взял утёнка и выпустил на воду. — Вовремя мы подоспели.

Утёнок посидел ещё несколько минут неподвижно, а потом медленно поплыл к своим братьям.

— Ну что, и рыбку выпустим? — улыбаясь, спросил Шевчук. — Выросла ли она?

— Эта выросла, — засмеялся Захарка. — Килограммов десять, наверное, потянет.

Щука была почти чёрная, даже пятна на животе и боках тёмно — серые. Она спокойно лежала на дне лодки, только жабры её медленно поднимались и опускались.

— Накрой её моей штормовкой, чтобы на солнце не засыхала, — сказал Шевчук, направляя лодку к берегу.

Гордые, шли они с реки домой. Шевчук нёс щуку на плече, а Захарка поддерживал хвост.

Проснулся Захарка от автомобильного гудка. Было раннее утро. Он лежал и слушал, как на кухне мама собирается на работу. Это за ней заехал дядя Петя на автобусе. Он каждое утро отвозит доярок на выпасы доить коров. Мама вышла, на улице заработал мотор, и всё стихло.

Спать Захарке уже не хотелось. Он поднялся, вышел на улицу и увидел у ворот бабки Вари запряжённую Груню. Вернулся в комнату, надел куртку, сапоги, фуражку, сунул кусок хлеба в карман.

— Ты куда это в такую рань? На рыбалку? — спросила его бабушка Вера.

— Нет, в лес поеду, — крикнул Захарка и хлопнул дверью. Он спешил.

Прибежал к Юрию Николаевичу и увидел лесника.

— С нами собрался? — спросил его Василий Алексеевич.

Захарка молча кивнул головой.

— Нам сегодня долго ездить придётся. Косить будем, — сказал лесник, отвязывая лошадь от столбика. — И комаров в лесу много.

— У меня мазь от комаров есть, — Захарка достал из кармана маленький пузырёк с жидкостью. — Ни один комар не укусит.

— Это хорошо, но скучно тебе с нами будет. — Лесник вопросительно посмотрел на Шевчука.

— Мне с вами скучно не бывает.

— Пусть едет, — сказал Юрий Николаевич. — Там и воздух свежее, а может, что-то новое узнает. В лесу всегда побывать интересно.

— Я и помогать вам буду, — пообещал Захарка, забираясь на телегу.

Они ехали по тихой и ещё пустынной улице. Люди уже не спали. Женщины доили коров, звон тугих струй молока раздавался из денников. Проехали возле строительства новых ясель, свернули в переулок.

— Ну, отец-то что пишет? — спросил Захарку лесник.

Отец мальчика ещё ранней весной уехал в командировку в Монголию.

— Хорошо живёт, работает не на бульдозере, а на кране, — сказал Захарка и вздохнул.

— Не собирается в отпуск приехать?

— Нет, ещё только полгода прошло, — снова вздохнул Захарка.

— Скучаешь?

Мальчишка кивнул головой.

Остановились на лесной поляне. Лесник выпряг Груню, стреножил её и пустил пастись. Потом вытащил из телеги две косы и грабли.

— Чтобы нам лоси и косули сказали спасибо, надо поработать, — сказал Василий Алексеевич, подавая косу Шевчуку, а Захарке грабли.

— За что спасибо? — спросил Захарка.

— Как за что? Зимой у нас морозы стоят, снегу много, косулям и лосям трудно траву доставать. Тяжело им, горемыкам, зимой. А если мы им сена заготовим, они и скажут нам спасибо.

Пересекли густой осинник и вышли на лесную полянку. Она заросла высоким разнотравьем. Захарка почти спрятался в траве. Росли здесь и борщевник и мышиный горошек — густая, спутанная трава. Тихо на полянке, солнечно.

— Какое богатство пропадает! Траву с этой поляны только вертолётом можно вывезти. А мы здесь стожок поставим. Придут зимой лоси или косули — обед готов. — Лесник сбросил пиджак, поплевал на ладони.