— Вернули?

— А куда они денутся с нефтяной платформы? До сих пор, кстати, работают. Один в управе уже…

— А деньги?

— А что деньги? Не возвращать же козлам. Я их Машке оставил. Ну так дамочку звали. Она хоть и дура, но жить тоже нормально хочет… Он, похоже, к вокзалу едет, — Гриша кивнул на копейкинскую «девятку».

…И опять эта дурацкая мысль, словно камень, попавший в туфлю и мешающий ходьбе. «Я слежу за человеком, который все больше и больше притягивает меня. Чем? Своей непредсказуемостью, непосредственностью, неразгаданностью? Сплошные „не“. Странное ощущение. Что-то подобное испытываешь, когда стоишь возле проснувшегося вулкана. С одной стороны — опасно, а с другой — хочется посмотреть».

…А если он поехал к женщине? Как Гриша. Он не женат, не обременен, имеет право… Она ведь не знает, есть ли у него кто-то? Она вообще ничего о нем не знает. Потому что данных об этом в информационном центре нет. И как она отреагирует, если к женщине? Не очень хорошо отреагирует. Совсем нехорошо. И предъявить ничего не сможет. Никто она ему. Просто куратор, один раз побывавшая в гостях. Кстати, плащ забыла. Хороший повод еще раз наведаться…

— Он вышел. Прогуляемся? — Жуков сумел втиснуться в рядок стоявших у вокзала машин и заглушил мотор.

— Сходи один. Он тебя не знает.

Вообще-то она бы могла пойти тоже, не боясь нарваться. Но не рискнула узнать неприятную правду.

Гриша скрылся в здании вокзала. Ольга порылась в сумочке, достала солнцезащитные очки. Так — отдать дань шпионскому кино.

Копейкин покинул вокзал минут через пять. С небольшим бумажным свертком. Следом выскочил Гриша, подбежал к машине.

— В камере хранения был. Сверток забрал.

— Камера автоматическая?

— Да, с кодом.

— Давай в автобус! Возможно, он повезет его на работу.

Гриша, не привыкший обсуждать команды, ловко выскочил со стоянки и газанул по кратчайшей дороге.

— Не волнуйтесь, быстрее него доедем. Есть тропочки заветные. Ножками исхоженные, фонариками подсвеченные, дубинками расчищенные.

Не сбив ни одного человека и животного, Жуков затормозил возле секретного автобуса тамплиеров через десять минут, обогнав конкурента без особых проблем. Спустя еще пару минут прибыл и Копейкин.

— Ольга Андреевна, а можно глянуть? Уж больно интересно.

— Хорошо, заходи. — Ольга открыла автобус, пропустила Гришу, затем забралась сама. Хотя пускать не следовало бы. Но и ссориться с коллегой не хотелось. В следующий раз не поможет.

Монитор исправно вел трансляцию.

Копейкин открыл кабинетную дверь, зашел и тут же запер ее изнутри. Положил сверток на стол. Осторожно развернул бумагу. Внутри оказался еще один пакет, полиэтиленовый, перетянутый резинкой. Радио висело удачно, Ольга с Гришей прекрасно все видели.

— Деньги, наверно, — предположил Гриша, — откат за накат. Черный нал.

Опер легко сорвал резинку, развернул пакет и достал из него совсем не денежные знаки.

Пистолет. Черный пистолет. Если верить глазам — Тульский-Токарев. Либо какой-нибудь зарубежный аналог.

— Ого! Пистолетик! — улыбнулся Жуков. — Не пулемет, конечно, но и не дрель.

Не рассматривая оружия, Копейкин быстро взобрался на стол и отодвинул потолочную плитку. Вытащил из тайника уже знакомый Ольге пакет. Положил в него пистолет, задвинул плитку обратно и спрыгнул со стола. Вытащил из-за пояса мобильник и нажал кнопку.

Тема из «Крестного отца» чуть не оглушила Ольгу. Она посмотрела на дисплей мобильника. Копейкин звонил ей. Гриша успел отреагировать, пошутив:

— Скажите, что вас нет дома. Или я могу.

Она выскочила из автобуса — динамики внутри могли дать фон. Отбежала метров на пять и нажала ответ.

— Да… Слушаю…

— Здравствуй… Не отвлекаю?

Копейкин окончательно перешел на «ты». Ее это не то чтобы радовало, но точно не раздражало.

— Привет… Нет, не отвлекаешь.

«Я тут как раз тебя пасу».

— Оль, меня в следственном отделе пытают. Считают, необоснованно применил оружие. Там газетчики подключились, волна пошла до Европы… Ты подтверди им, что все обоснованно, ладно? Тебе точно поверят.

— Конечно… Не волнуйся.

Она волновалась сама. Словно ей позвонил премьер-министр.

— У тебя все нормально? — От опытного оперского уха не укрылись тревожные нотки в ее голосе.

— Да…

«Все нормально, если не считать твоего пистолета с глушителем в тайнике».

— Кирилл, я у тебя плащ забыла… Во сколько ты дома будешь? Я заеду, заберу.