«В феврале (1939 г. — С.К.) было принято постановление СНК, которым из состава Главного управления пограничных и внутренних войск было выделено как самостоятельное Главное управление пограничных войск. Создание специального органа с ясно и четко определенными задачами и окружных управлений на местах благоприятным образом сказалось на организационном укреплении пограничных войск как войск специальных, предназначенных для охраны и защиты государственной границы СССР.

В течение 1938–1939 гг. была произведена полная реорганизация частей пограничных войск; переформированы штабы частей и соединений по единой схеме управления сверху донизу, созданы органы разведки частей и соединений пограничных войск также по единой схеме (выделение здесь и ниже мое, — С.К.); переформированы все управления комендатур по двум основным типовым штатам (сухопутному и береговому, <.>, сформированы и вновь переформированы имевшиеся подразделения связи, <.>, произведена моторизация транспорта частей, <.> сформировано. 7 морских школ, переформированы 7 школ служебных собак и школа связи.

<…>

Техническая реконструкция войск, перевооружение сухопутных пограничных частей современным стрелковым оружием…

развитие пограничной авиации, внедрение в охрану границы инженерно-технических средств предъявляли повышенные требования к. подготовке командно-начальствующего и политического состава.

<…>

К началу 1941 г. командные и инженерно-технические кадры для пограничных войск готовились в 11 военно-учебных заведениях Наркомата внутренних дел».

О Берии и здесь нет ни слова, Сечкин его если и упоминает, то лишь для того, чтобы мазнуть чёрной краской. Но во всём, вышеописанном, виден почерк именно Лаврентия Павловича: чёткая структура, развитие технических средств, подготовка кадров, надёжная связь, моторизация.

И — не забудем — разведка! Разведка массовая, на предельно низовом уровне, разведка, по сути, проводимая простыми людьми, самим народом, и поэтому наиболее надежная и достоверная!

Такую разведку уместно назвать «муравьиной» — отдельный муравей несёт немного, но в итоге вырастает огромный муравейник! И то, что погранотряды собирали такую разведывательную информацию, которой и ГУГБ вместе с ГРУ Генштаба могли бы позавидовать, — заслуга Берии! Он прекрасно поставил такую разведку ещё в ЗакЧК, а потом — в ЗакОГПУ, так что значение её для эффективной защиты как границ, так и безопасности государств, знал не в теории.

ИТАК, уже к концу 1939 года погранвойска преобразились. И их высокое качество было подтверждено самым наглядным образом — в боях.

По самой сути своих функций пограничники не должны воевать как армейцы. А вот же — пограничники Берии воевали, да ещё и как! Их боеспособность уже к концу 1939 года была так хороша, что в финской войне, изобиловавшей просто-таки преступными просчетами армейцев, ситуация иногда складывалась анекдотическая.

Совместной директивой наркома обороны Ворошилова и наркома внутренних дел Берии № 16662 от 14 сентября 1939 года, то есть до начала боевых действий, было предусмотрено, что с их началом погранвойска входят в оперативное подчинение командования РККА до выхода частей РККА на рубеж 30–50 километров в глубь финской территории.

К середине декабря многие части 9-й армии на этот рубеж вышли, однако войсковые командиры по-прежнему требовали выделения для поддержки подразделений пограничных войск.

Кончилось тем, что 17 декабря начальник штаба погранвойск НКВД

Карельского округа полковник Киселёв направил в штаб 9-й армии доклад, в котором тактично, но твёрдо напомнил армейским генералам, что дело погранвойск — охрана госграницы, а не прорыв сильно укрепленной обороны.

Как видим, пограничники умели не только задерживать нарушителей, но и воевать как полевые войска, и воевали получше армейцев. А Берия озаботился тем, чтобы «зелёные фуражки» умели воевать ещё лучше и воевать лучшим оружием.

Так, одним из неприятных для нас сюрпризов финской войны стало массовое применение финнами автоматов «Суоми». Образцы их в Наркомате обороны имелись и до войны, но в ходе боевых действий появились как новые трофейные автоматы, так и возможность составить представление об их эффективности в бою.

Однако никто из высоких военных чинов — ни прежний нарком маршал Ворошилов, ни сменивший его нарком маршал Тимошенко, ни начальник вооружений РККА маршал Кулик, ни начальник Генштаба, генерал армии Жуков автоматы так и не оценили. Кулик как считал, что автоматы, мол — это «оружие полиции и гангстеров», а вот русская трехлинеечка, мол, не подведёт, так и после финской кампании своего мнения не изменил.

Валить, впрочем, всё на Кулика нечего — в «болоте» довоенного Наркомата обороны и других «куликов» хватало.

Поэтому армия массовых заказов промышленности на автоматы не сделала, хотя в СССР имелись неплохие отечественные разработки.

Увы, даже после финской войны армия автоматы не жаловала. В 1940 году, при налаженном оружейном производстве, промышленность СССР произвела всего 81,1 тысячи пистолетов-пулемётов.

Вскоре — после начала Великой Отечественной войны — их срочно поручали делать чуть ли не кроватным мастерским — заводское производство не могло удовлетворить потребности армии, понявшей, наконец, что это такое в маневренном бою — автоматы!

Зато верные выводы задолго до войны сделал нарком внутренних дел товарищ Берия. И заказал для погранвойск столько автоматов, сколько позволяла смета расходов Главного Управления погранвойск НКВД.

К началу 1941 года только в Украинском пограничном округе имелось на вооружении 300 станковых пулемётов, более 600 ручных пулемётов и немало автоматов. А кроме того — около 500 автомобилей — Берия и о повышении мобильности погранвойск не забывал.

В пяти отрядах Белорусского пограничного округа имелось 200 станковых пулемётов, около 400 ручных пулемётов, около 6,5 тысячи самозарядных винтовок и 2,5 тысячи автоматов.