– И именно это принесло вам эти дорогущие предметы искусства и такой дом?

– Давайте поговорим начистоту, – ответил Смайт. – Вы сделали все, что смогли, для того, чтобы разрушить самую успешную часть моей карьеры…

– Ну, в общем, да. Хотя это звучит как жалоба мелкого домушника на то, что хозяева установили охранную систему у себя в доме. Но продолжайте.

– Я вам ничего не должен. И ничего не могу вам предложить. – Брайан взглянул на часы. – И если вы больше ничего не хотите сказать… на улице сейчас сплошные пробки…

– Не надо блефовать, Брайан. У меня карты на руках лучше, чем у вас, или вы об этом забыли? Так как обстоит дело с этими пакистанскими билетами?

– Я уже говорил, что войти в систему SO-12 невозможно. И это действительно так. Надеюсь, что ваших мозгов хватит на то, чтобы это понять.

– Их хватит и на то, чтобы понять, что в этой вашей киберландии есть масса пацанов вроде вас и вы их всех знаете. И не говорите мне, что ни один из них не может пробить, проникнуть или врезаться в систему SO-12, потому что ежедневно эти пацаны взламывают системы Министерства обороны, Медицинского страхования и даже личные календари членов королевской семьи. Поэтому, если вы не нашли никого, кто мог бы это сделать, то это значит только то, что вы плохо искали. А в вашем положении это большой риск, Брайан. У меня все ваши резервные копии. Я могу утопить вас в один момент. Вы что, забыли об этом?

Смайт покачал головой – причем это был жест не согласия, а недоверия, – и сказал:

– Вы можете делать все, что хотите, но, думается мне, если вы это сделаете, то очень скоро поймете, что все мы варимся в одном котле. И в основном из-за вас.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду?

– Первое: вы были абсолютной дурой, когда решили, что Дуэйн Доути согласится хоть за что-то ответить. Второе: если можно изменить одни данные, то можно изменить и другие. Поэтому советую вам над всем этим хорошенько подумать. А после того, как все обдумаете, можете перейти к третьему и самому главному: вас уже давно вычислили, глупая вы корова. Им известно о любом вашем движении. Особенно о том, что сейчас вы находитесь у меня.

Он повернулся на каблуках и направился по прекрасному весеннему саду к дому.

– Что это должно означать, кроме бессмысленной угрозы? – спросила Барбара, идя за ним.

Хакер обернулся.

– Это значит, что ко мне приходили из полиции Метрополии. Рассказывать дальше? Ведь мы оба знаем, что только одна причина на свете могла привести к этому, и сейчас она стоит передо мной.

– Я вас не сдавала, – сказала Барбара.

Раздался смешок.

– Конечно, нет, дура вы этакая. За вами просто следили. Наверное, с того самого момента, когда вы впервые во все это влезли, и вас сдали вашим начальничкам. А теперь – вас вежливо проводить до двери или силой вышвырнуть из квартиры? Я с удовольствием сделал бы и то, и другое, но мне надо успеть на интервью. Так что если между нами и были какие-то дела – они полностью закончены.

На протяжении всей своей карьеры Сальваторе Ло Бьянко никогда не скрывал улик расследуемого дела. Сама мысль об этом была для него недопустима. Поэтому он придумал для себя объяснение, которое помогало ему с этим смириться. Оно было простым и, помимо всего прочего, являлось чистой правдой: ему необходимо найти эксперта-почерковеда для того, чтобы сравнить почерки на поздравительной открытке и на тех документах, которые Таймулла Ажар заполнял в пансионате. Старший инспектор решил, что, пока он этим занимается, не имеет смысла рассказывать об этой возможной улике кому бы то ни было.

Прежде чем отправиться на Пьяцца Гранде, Сальваторе переговорил с трудолюбивейшей Оттавией Шварц. Вместе с Джорджио Симионе она продвигалась – правда, довольно медленно – в изучении списка участников Берлинской конференции. То, что это была международная группа ученых, делало задачу еще сложнее, однако она все-таки была выполнимой. Оттавия показала Сальваторе список имен людей, которые были уже проверены и исключены из списка подозреваемых. Пока им с Джорджио не удалось обнаружить никого, кто занимался бы E. coli, но оставалось еще много участников, и она была уверена, что они еще обнаружат важную информацию.

Сальваторе покинул questura. С собой он захватил самую свежую информацию, которую прислал ему лондонский частный детектив, а также документы, полученные им ранее в банке Ди Массимо. Ло Бьянко собирался использовать оба набора документов, чтобы добиться своего от Пьеро Фануччи.

Il Pubblico Ministero на месте, сказала его секретарша, когда Сальваторе прибыл в Палаццо Дукале. Она исчезла за дверью кабинета, но тут же вернулась со словами: certo, il magistratо не только примет вас сейчас, но и хочет, чтобы вы знали, что у него всегда найдется минутка времени для его старинного друга Сальваторе Ло Бьянко. Все это было произнесено без всякого выражения, так как долгие годы работы с Пьеро научили ее доносить информацию без всяких признаков иронии.

Пьеро ждал его за своим внушительных размеров столом, который был полностью завален папками с делами, толстыми и растрепанными, тяжелыми от той важной и серьезной информации, которая в них хранилась. Сальваторе не собирался оставлять свои документы в этой куче. Все, что он принес с собой, с собой же он и унесет. И сделает это, как только получит поддержку Пьеро.

Il Pubblico Ministero никак не прокомментировал внешний вид Сальваторе. Лицо инспектора все еще было в кровоподтеках, но его состояние улучшалось с каждым днем. Скоро все следы стычки в Ботаническом саду исчезнут, однако сейчас Сальваторе был рад, что они пока оставались на лице. Он надеялся, что в данной ситуации это может сыграть положительную роль.